Картина, которую рисует Элохист, отражает идеологические и политические запросы процветающего царства Израиль в IX–VIII в. до н. э. – царства, которое, как мы увидим, контролирует территории, населенные арамеями, включая район Гилеад, и претендует на власть над Моавом.
В этот момент царям Израиля, конечно, очень важно перевести Яхве в инклюзивный религиозный контекст и отождествить его с богами потенциальных подданных и потенциальных союзников. Им важно заявить, что Моисей был зятем мадианитянина и что арамеи в лице своего великого пророка Балаама сами предрекли власть Израиля над Эдомом, Сеиром и Моавом.
Яхвист о Балааме
Как мы уже говорили, Яхвист, в отличие от Элохиста, не любит провидца Балаама. Он рассказывает о нем унизительную историю с ослицей, из которой следует, что этот Балаам был никакой не провидец, и что его ослица видела бога куда лучше, чем он сам.
При этом у Яхвиста случается интересное затруднение. Яхвисту очень не нравится, что арамейский пророк Балаам благословил Израиль. Но само благословение, и особенно некоторые обороты, ему очень нравится.
Поэтому, чтобы добро не пропадало, Яхвист заимствует это благословение, но вкладывает его в уста уже не арамея Балаама, а в уста патриарха Иакова! А вместо того, чтобы обратить это благословение ко всему Израилю, Яхвист прилагает это благословение к одному колену Иудину.
Так, Балаам в Элохисте благословляет Израиль со словами: «Преклонился, лежит как лев и как львица, кто поднимет его?» (Чис. 24:9). Иаков в Яхвисте благословляет Иуду со словами: «Преклонился, лежит как лев и как львица, кто поднимет его?» (Быт. 49:9).
Балаам в Элохисте предрекает приход победоносного царя Израиля, который победит Моав, Эдом и Сеир: «Взойдет звезда от Иакова, и встанет скипетр от Израиля» (Чис. 24:17), – говорит Балаам.
И что же? Иаков в Яхвисте предрекает приход победоносного царя Иудеи: «Не прейдет скипетр от Иуды и жезл у ног его» (Быт. 49:10), – говорит Иаков.
Но на этом мелком литературном плагиате злоключения Балаама не кончаются.
Жрец о Балааме
Что еще мы знаем из Торы о Балааме, сыне Пеора, и о его поклонении Яхве/Баалу/Элю на высотах Пеора?
Мы знаем, что такое поклонение, да, имело место быть, и что в результате его евреи заключили союз с моавитянами и стали брать моавитянок замуж, – что было в те времена естественным и необходимым следствием союзного договора. «И они позвали народ приносить жертвы их богам; и ел народ, и поклонялся их богам, и прилепился Израиль к Баал-Пеору» (Чис. 25:2–3).
Это вызвало гнев Яхве, и Моисей повелел убить всех, кто поклонялся Баал-Пеору. «И сказал Моисей судьям Израилевым: убейте каждый людей своих, которые прилепились к Баал-Пеору» (Чис. 25:5).
Один из этих похотливых евреев, соблазненных Балаамом, привел мадианитянку прямо с собой и совокупился с ней в скинии собрания. Это привело в ярость Финееса, сына Елеазара и внука Аарона. Финеес возревновал по Яхве, прошел вслед за евреем и за мадианитянкой в скинию собрания, – и пронзил их обоих в чрево копьем. За эту ревность по Яхве Финеес и получил завет вечного священства. Его поступок Тора называет искуплением.
«И Яхве Господь Моисею, говоря: Финеес, сын Елеазара, сына Аарона священника, отвратил ярость Мою от сынов Израилевых, возревновав по Мне среди их, и Я не истребил сынов Израилевых в ревности Моей; посему скажи: вот, Я даю ему Мой завет мира, и будет он ему и потомству его по нем заветом священства вечного, за то, что он показал ревность по Боге своем и искупил сынов Израилевых».
Нас может удивить, что в первой части Чис. 25 речь идет о сожительстве с моавитянами, а во второй – с мадианитянамии, но это легко объясняется тем, что первый текст принадлежит Яхвисту, а второй – Жреческому документу.
Итак, согласно Элохисту, тесть Моисея был мадианитянин. Он был жрец и приносил жертвы Яхве.
Согласно Яхвисту, тесть Моисея был кенит, но тесть-мадианитянин у него, возможно, тоже был.
Что же касается Жреца, согласно ему, никакого тестя-мадианитянина у Моисея не было. Да, был среди евреев какой-то человек, негодяй и отщепенец, который спал с мадианитянинкой прямо в скинии собрания, но его звали Зимри, сын Салу, а мадианитянинку звали Козби, дочь Цура (Чис. 25:14–15).
И эту мадианитянинку и этого негодяя пронзил копьем Финеес, внук Аарона.
Что же такое был двар Пеор, страшная ересь Баал-Пеора, в которую впал Израиль согласно Жрецу?
Очень просто.
Это была ведущая теологическая и политическая доктрина северного царства Израиль, легшая в основу Элохиста. Три главы Чисел, уравнивающие Яхве, Баала и Эль Элиона – это и есть «ересь Баал-Пеора» в ее чистейшем виде.
Три главы (Чис. 22–24) о благословлениях Балаама и глава о ереси Баал-Пеора (Чис. 25) рассказывают не о последовательных событиях. Они описывают одно и то же событие, только с диаметрально противоположных точек зрения, – с точки зрения победоносного имперского Израиля, притязающего на Моав и Сирию, и с точки зрения нетерпимой ааронистской Иудеи.
Элохист рассказывает нам, что арамейский пророк благословил Израиль от имени Яхве. Что мадианитянин, тесть Моисея, приносил жертвы Яхве. И вообще что Эль, Яхве и Баал суть одно и то же.
Яхвист сообщает нам, что подобная теология есть ересь Баал-Пеора. Это из-за нее евреи спали с моавитянками, и были за это поражены мором (Чис. 25:1–5).
Жрец идет еще дальше. Согласно ему, евреи спали с мадианитянинками, а не моавитянками, и одного из таких евреев возревновавший по Яхве Финеес пронзил копьем.
Но даже этим Жрец не довольствуется. Он продолжает свой рассказ.
После того, как Финеес проткнул копьем еврея и мадианитянку, Моисей повелел идти священной войной на мадианитян, чтобы отомстить им за ересь, в которую они ввергли божий народ, и начальником над этой войной он поставил так хорошо зарекомендовавшего себя Финееса.
«И воевали с Мидианом, как повелел Яхве Моисею, и убили всех мужчин… и Балаама, сына Пеора, убили мечом… все города их во владениях их и все селения их сожгли огнем; и взяли все захваченное и всю добычу, от человека до скота» (Чис. 31:7–11).
Мы могли бы предположить, что Жрец будет удовлетворен столь суровым мщением. Как бы не так.
Когда Финеес представил Моисею отчет о своих успехах, Моисей был недоволен.
«И прогневался Моисей на военачальников, тысяченачальников и стоначальников, пришедших с войны, и сказал им Моисей: зачем вы оставили в живых женщин?» (Чис. 31:14–15).
После этого все женщины, которые не были девственницами, были убиты, что же касается Финееса и его отца Елеазара, то они не прогадали. Дело в том, что тот же Яхве, который поручил евреям произвести геноцид мадианитян, также приказал значительную часть награбленного в ходе геноцида отдать самому Яхве, то есть его представителям, Финеесу и Елеазару.
«И было всего золота, которое принесено в возношение Господу, шестнадцать тысяч семьсот пятьдесят сиклей, от тысяченачальников и стоначальников» (Чис. 31:52).
Трудно, кажется, лучше продемонстрировать разницу между теми, кто исповедует Элохист, с одной стороны, и теми, кто исповедует Яхвист и Жреческий документ – с другой.
Одни пытаются создать инклюзивную религию для мультикультурного общества. Другие считают бога своим персональным наемным киллером.
Элохист отождествляет богов окружающих семитских народов с Яхве.
Жрец уничтожает их.
Бессмертный Моисей
Большая часть биографий кончается смертью их героя. Смерть – это вообще важнейшая часть жизни. Есть такие герои, про которых мы и не знаем ничего, кроме их героической смерти. Исключение из этого правила составляли лишь языческие герои, вроде греческого Геракла или шумерского Зиусудры, которым боги даровали бессмертие или взяли к себе на Олимп.
Если верить современной Торе, Моисей такого исключения не составлял. Он прожил очень долго, 120 лет, и глаза его к концу его жизни не ослабли, и сила не уменьшилась (Втор. 34:7). Но он умер в земле моавитян, на горе Нево, напротив Иерихона (Втор. 34:1). Яхве показал ему с вершины этой горы все землю Израиля, до Гилеада и Дана и до Средиземного моря, однако на эту землю Моисей не вступил. Вместо этого он умер на вершине Писга и был погребен напротив дома Пеора, – то есть в том самом месте, где пророк Балаам поставил алтарь Элю/Яхве/Элиону (Чис. 23:28).
«И умер там Моисей, слуга Яхве, в земле Моав по слову Яхве, и погребен в долине земли Моав напротив Бет-Пеора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня» (Втор. 34:5–6).
В чем же проблема? – спросите вы. Это обычная судьба человека – умереть. Жизнь – это смертельная болезнь, которая передается половым путем и в ста процентах случаев кончается смертью.
Проблема заключается в том, что ни Яхвист, ни Элохист в дошедшем до нас тексте ни словом о смерти Моисея не упоминают. Единственное указание на смерть Моисея в Торе – это вышеуказанное место во Второзаконии, и сложно даже себе представить, какие теологические проблемы это указание создает.
Ведь Тора считалась две с половиной тысячи лет книгой, продиктованной Господом Моисею. Именно пять книг Торы принес Моисей с горы Хорив/Синай. Однако любой, даже самый невнимательный читатель, мог заметить, что в Торе описывается смерть Моисея. Как же Моисей мог принести евреям книгу, которая была написана только после его смерти? Именно этот вопрос, к примеру, задал на исходе Средневековья Барух Спиноза. За один этот вопрос он был предан херему, то есть проклятию.
В связи с этим возникает вопрос: почему автору Второзакония так важно было описать смерть Моисея? Само описание этой смерти подрывало претензию на то, что книга, в которой она описана, принадлежит Моисею. Какую традицию Девтерономист пытался опровергуть описанием этой смерти? Что было для него опасней вопиющей логической нестыковки, делегитимизирующей весь его текст?