Это совершенно невероятные подробности. Мы не знаем ничего подобного не только о Саргоне или Рамзесе II. Мы не знаем ничего подобного о многих знаменитых правителях, которые жили гораздо позже и имели к своим услугам развитую и глубокую историческую традицию. Мы не знаем ничего подобного о Диоклетиане или Карле Великом; о Тамерлане и великом танском императоре Ли Шимине. Мы узнаем больше о правителях только у Тита Ливия и у Плутарха, – но ведь Плутарх жил в I–II вв. н. э., а Девтерономист/Иеремия/Барух – на семь веков раньше.
Он жил не просто до Плутарха и Тита Ливия. Он жил задолго до Геродота, – человека, который изобрел науку историю и превратил мифы и легенды в связное историческое повествование, в поиск причин и описание характеров.
Но зачем это было Иеремии?
В отличие от Геродота, он был не историк. Он был идеолог. Он не писал историю. Он писал пропаганду.
Его пропаганда имела совершенно определенную цель. Она должна была представить царя Иосию, придворным идеологом которого являлся Иеремия и его коллеги, единственным законным правителем объединенных Израиля и Иудеи. Она должна была представить царя Давида, предка Иосии, праведным царем, которому сам Яхве пообещал, что владычество его семени над Израилем будет вечным.
Зачем же тогда наш автор столь прозрачно намекает на гомосексуальную связь между Давидом и Ионатаном, – на страшный грех, за который Яхве и уничтожил Содом?
Зачем он с таким вкусом описывает старческое половое бессилие Давида, интриги при дворе обессилившего, впадающего в детство правителя и распри его сыновей?
Зачем он в таких деталях описывает, как Давид послал на смерть своего военачальника, чтобы пополнить свой многочисленный гарем его женой, и эта жена была не кто-нибудь, а именно та женщина, которая родила его наследника – Соломона?
Три источника
Наши знания о царе Давиде проистекают в основном из трех источников. Один из них – это 1-я и 2-я книги Царств (1-я и 2-я Самуила), которые написаны, или, точнее, отредактированы, Девтерономистом. Именно книги Царств содержат все самые человеческие подробности о Давиде – о его возвышении и любви к Ионатану, о распрях его сыновей и старческом бессилии Давида. Девтерономист писал в конце VI в. до н. э., однако его текст инкорпорирует в себе, как мы увидим, гораздо более ранние и нередко противоречивые источники.
Этих источников по меньшей мере два.
Наш второй источник – это текст, который на иврите известен как дивре ха-ямим, а на русском как книги Паралипоменон, первая и вторая. Паралипоменон написаны гораздо позже Девтерономиста, и, как мы увидим, их историческая ценность крайне низка. Однако они иногда проговариваются о важных деталях, о которых умолчал Девтерономист, и еще они очень пригодятся нам для одного специфического сравнения, о котором мы поговорим ниже.
И наконец, наш третий источник – это археология. Особенность истории царя Давида заключается в том, что все, что мы можем заключить о нем из археологии, полностью опровергает все то, что мы можем заключить о нем на основании текста Девтерономиста, а также его источников.
По крайней мере, на первый взгляд.
Рассказ Девтерономиста
Итак, что мы знаем о царе Давиде из книг Царств?
Мы знаем, что в Израиле был царь, которого звали Саул. Это был первый царь Израиля. До этого в Израиле царей не было, а народом правили непосредственно шофеты, судьи, избранные и ведомые Богом. Однако, когда филистимляне стали теснить еврейский народ, народ захотел себе военного лидера и потребовал от последнего из судей, пророка Самуила, поставить им царя.
Народ евреев предал Бога, требуя себе царя. Это был такой же акт измены и нечестия, как создание Золотого Тельца или жертвоприношения идолам.
«Не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтобы Я не царствовал над ними», – сказал по поводу этого желания народа Яхве Самуилу (1Цар. 8:7).
Однако народ уперся: не хотим бога, хотим царя, и Самуил помазал им в цари Саула из племени Вениамина. Однако Саул был плохой царь. Когда он разбил амалекитян, он не предал херему часть их имущества и даже сохранил жизнь царю амалекитян Агагу. За это Бог руками Самуила отобрал у Саула царство, и Самуил тайно помазал на царство пастушонка Давида, младшего из детей Иессея, из колена Иудина.
Вскоре Давид (о помазании которого никто не знал) устроился на службу к царю Саулу.
Источники Девтерономиста не согласны с тем, как именно это произошло. Согласно одному из них, Давид у Саула был музыкантом. Он играл на арфе, разгоняя безумные мысли, которые часто мучили подозрительного и полусумасшедшего царя (1Цар. 16:23).
Это, если подумать, даже как-то странно. Ведь, согласно этому источнику, Давид был придворным фигляром, – то есть существом, стоящим в дворцовой иерархии чуть выше поваренка, но много ниже ученого писца, жреца, чиновника или начальника стражи. По правде говоря, если приглядеться, этот наш источник не очень-то жалует Давида.
Согласно нашему другому источнику, появление Давида на службе Саула выглядело куда более героически. Маленький пастушонок Давид был победителем филистимлянина Голиафа, который вызывал на бой людей Саула. Все перетрусили, – и только полуобнаженный Давид вышел против закованного в броню Голиафа с одной пращой в руке, оглушил его, зазвездив камнем в лоб, а после отсек Голиафу голову его собственным громадным мечом.
После этого Давид разбил филистимлян, и благодарный Израиль валил ему навстречу с тимпанами, распевая: «Саул победил тысячи, а Давид – десятки тысяч!» (1Цар. 18:7).
Эта нехитрая песенка и стала причиной гнева Саула. Саул испугался, что Давид отберет у него престол. Поначалу он попытался женить Давида на своей дочке, но потом решил убить. Однажды, когда Давид играл на арфе, он бросил в него копье, да не попал.
Единственный человек, который спас Давиду жизнь, был сын Саула, Ионатан. Ионатан и Давид любили друг друга, и Давид воспел эту их любовь в проникновенной песне. «Ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской» (2Цар. 1:26).
После того как Давид сбежал из-под копья, брошенного в него рукой Саула, Ионатан встретился с Давидом, и они поклялись друг другу во взаимной верности. Они уговорились, что Иоанатан поговорит со своим отцом о Давиде, а Давид в это время будет прятаться в поле. Ионатан сказал Давиду, что если гнев Саула утих, то он пустит стрелу, пошлет слугу ее искать и закричит ему: «стрелы впереди тебя», то все в порядке и Давиду можно вернуться в царский дом и занять свое место за царским столом. А если Ионатан закричит: «стрелы позади тебя», тогда делать нечего – Давиду надо бежать.
Разговор Ионатана с отцом вышел как нельзя хуже. Ионатанан вышел в поле, выпустил стрелу, закричал слуге: «стрелы позади тебя», – беги, Давид, беги.
Таким образом, как следует из нынешнего текста Девтерономиста, главной причиной гнева Саула на Давида были его военные успехи.
После этого Давид убежал на юг, в Иудею. Там из царского зятя и сотрапезника царя он стал предводителем шайки разбойников. «И собрались к нему все притесненные и все должники и все злые душею, и сделался он начальником над ними; и было с ним около четырехсот человек» (1Цар. 22:2).
Иначе говоря, Давид возглавил шайку апиру.
Всех этих головорезов надо было как-то содержать, и Давид занялся тем, чем обычно занимались шайки апиру, то есть разбоем и рэкетом. Одним из объектов его вымогательства стал человек по имени Набал. Набал жил в местечке Маон, в километре с небольшим от горы Кармель, и у него было три тысячи овец и много земли. Давид, скрывавшийся тогда в «пустыне Маона», отправил к Набалу людей со следующим требованием:
«Ныне я услышал, что у тебя стригут. Вот, пастухи твои были с нами, и мы не обижали их, и ничего у них не пропало во все время их пребывания на Кармиле; спроси слуг твоих, и они скажут тебе; итак да найдут отроки благоволение в глазах твоих, ибо в добрый день пришли мы; дай же рабам твоим и сыну твоему Давиду, что найдет рука твоя» (1Цар. 25:7–8).
Требование Давида полностью подпадало под статью УК РФ 163 – «вымогательство», и к тому же оно очевидно умаляло могущество Набала. Поэтому он в возмущении отказал Давиду. Он сказал:
«Кто такой Давид, и кто такой сын Иессеев? ныне стало много рабов, бегающих от господ своих; неужели мне взять хлебы мои и воду мою, и мясо, приготовленное мною для стригущих овец у меня, и отдать людям, о которых не знаю, откуда они?» (1Цар. 25:10–11).
За этот нечестивый ответ Набала немедленно настиг гнев Божий. Он умер, а его жена и его имущество достались Давиду.
Мы легко можем предположить, что любой царь был бы не очень доволен, если бы услышал, что сбежавший от него дружинник занимается разбоями на периферии и мало-помалу превращается во влиятельного полевого командира, угрожающего его власти. Недоволен был и Саул. Он отправился в пустыню Маона ловить Давида, и тут Давиду представился повод проявить свое великодушие. Он прокрался в лагерь Саула и имел полную возможность убить царя, но вместо этого великодушно оставил ему жизнь.
Это настолько важный эпизод в легенде о Давиде, что он имеется сразу в двух источниках.
Согласно одному из этих источников, Саул зашел пописать в пещеру, где скрывались Давид и его люди. Двавид мог убить царя, но вместо этого лишь незаметно отрезал край его одежды (1Цар. 24:4). Согласно другому источнику, Давид прокрался в лагерь и взял кувшин с водой и копье от изголовья Саула (1Цар. 26:12).
Мотивация необыкновенного великодушия Давида в обоих случаях была одинаковая: он не посмел убить Саула, ибо тот был Мессия (помазанник) Яхве, и поэтому его особа была священна.
«И сказал он своим людям: да не попустит Яхве, чтобы я сделал эту вещь моему господину (адони) Мессии Яхве, – наложить на него руку, ибо он Мессия Яхве» (1Цар. 24:7). «И сказал Давид Абишаю: не уничтожай его, ибо кто наложит руку на Мессию Яхве и будет безвинен?» (1Цар. 26:9).