Разница между этими двумя территориями – северной и южной – была прежде всего в плодородии и климате. Как это часто бывает в горах, незначительное различие в расстоянии превращалось в ключевые различия в плодородии и возможности обитания.
Горы Иудеи были сухи и бесплодны. Шехем, наоборот, был окружен плодородными долинами, заиорданские земли тоже более приспособлены для земледения, и даже западные склоны северных территорий можно было превратить в террасы для оливок и виноградников. Именно все эти места и составляли ядро царства Саула.
Из рассказа Девтерономиста выходит, что монархия Израиля с самого начала была Объединенной. Давид, как и Саул перед ним правили всеми двенадцатью племенами, а центром этой Объединенной Монархии с момента перенесения ковчега был Иерусалим.
А простиралась она от Галилеи до Негева.
Но археология говорит нам другое. Она говорит, что центр раннего Израиля находился к северу от Иерусалима, на небольшой территории в сто пятьдесят квадратных километров, включавшей в себя Шехем, Шило, Мицпу и Офру, Раму и Гаваон. Это была территория племен Вениамина, Манассии и Ефрема, – трех племен, считавших себя потомками любимой жены Иакова.
Именно на этой территории находилась бама на горе Гебал, именно на ней находились другие гильгали, построенные войсками Иисуса Навина, именно на этой территории правили Гедеон и Авимелех, и именно эта территория являлась историческим ядром Израиля, населенным собственно евреями, – в отличие от бесплодных иудейских гор и Негева, населенного малочисленными кенитами и кенизитами.
Эта территория также была естественным соперником филистимлян, пытавшихся в этот момент распространить свою власть на горные районы Ханаана.
Северная часть нагорья – историческое ядро Израиля – выглядела многолюдно уже в XI в. до н. э., и впоследствии именно она развилась в богатое, космополитическое и образованное царство Израиля. Эта земля была сравнительно этнически гомогенной. Племенной союз, подчинявшийся Саулу, имел несколько этнообразующих легенд, – легенду о праотце Иакове, легенду об исходе из Египта, – и сознавал себя как единое целое.
В это же самое время территория к югу от Иерусалима была бесплодна, малозаселена и не представляла собой ни экономической, ни этнической основы для создания государства. Единственное, чем она могла послужить, – это территориальной базой военной шайки, которая – как и всякая военная шайка – с одной стороны, опиралась на самые разные этнические элементы, а с другой – стремилась их объединить за счет какой-то общей религии и мифологемы.
Исраэль Финкельштейн полагает, что Объединенной Монархии вовсе не существовало, на том основании, что Иудея была гораздо более отсталой и малонаселенной територией, чем Израиль.
Возразим: вовсе нет.
Объединенная Монархия, конечно, существовала. Просто ее начало (и, разумеется, размер контролируемой ею территории) было вовсе не такое, как описывала позднейшая иудейская пропаганда.
Давид стал царем Израиля не по решению народа или по велению Яхве.
Давид завоевал Израиль, как он завоевал перед этим Хеврон и Иерусалим. И, как и всякий удачливый разбойник, захвативший несколько более развитую территорию, он адаптировал существующую на этой территории культуру для себя и воспользовался ее мемами для создания собственной легитимности.
До Давида колена Иудина попросту не существовало, как не существовало до Моисея народа Израиля. Акт захвата Израиля шайкой, базировавшейся в южной части Ханаанского нагорья, и был актом этногенеза колена Иудина, объединившим в себе самые разные семьи и кланы, – от близкородственных кенитов до филистимских боевиков Давида, точно так же как Исход из Египта был актом этногенеза самого Израиля.
Именно поэтому Девтерономист предлагает нам такую странную историю Израиля, согласно которой в Израиле 400 с лишним лет не было царей, и его первым царем был Саул.
Как мы уже сказали, цари, вернее царьки, – в Израиле наверняка были. В частности, ими были Гедеон и Авимелех. Но царей не было в Иудее, потому что не было самой Иудеи.
Если бы Девтерономист включил в свой текст рассказ о предыдущих, до Саула, царях Израиля, то он был бы вынужден показать, что в это время будущее колено Иудино не считалось частью Израиля, а вошедшие в него кениты и кенизиты и вовсе воспринимались как враги, – наряду с хананеями или перезеями, как это отражено в Быт. 15. Официальная иудейская пропаганда называла Давида вторым царем Израиля, потому что в противном случае Давид превращался из Помазанника Божия в малоразвитого горного завоевателя куда более культурного Израиля.
Как совместить идею Объединенной Монархии с ничтожным экономическим потенциалом Иудеи в это время?
Очень просто. Давид захватил Израиль, опираясь вовсе не на экономические и людские ресурсы Иудеи. Он захватил его, опираясь на военную шайку: шайку критян, филистимлян, хананеян и просто «злых душою» людей, то есть на типичную банду апиру. И если за его спиной при этом стоял дейстительно серьезный ресур, то этот ресурс был не иудейские деревушки, не Хеврон и уж, конечно, не крошечный Циклаг. Ресурс Давида – это Гат.
Если сведения о союзе Давида с царем Гата хотя бы отчасти верны, то несложно заметить, что Давид являлся идеальным инструментом в его руках против слишком усилившегося Саула, царя Израиля. Мы можем только удивляться, что экспансия «народов моря», уничтоживших в 1190-х годах все древние присреднеземноморские города в Африке и Азии, так быстро выдохлась и пришла к концу. В конце концов, норманны, грабившие в VIII–IX вв. от побережья Норфолка до побережья Италии, долго сохраняли свои воинственные привычки. Еще в XI в. они завоевали Англию, Сицилию и едва не завоевали Константинополь.
Так вот: в лице филистимской дружины Давида эта экспансия продолжается. Давид по отношению к царству Израиля – это, если угодно, то же самое, что Вильгельм Завоеватель по отношению к Англии.
Для полевого командира такого рода, каким был Давид, экономическое процветание его собственной территории не имеет значения и не может служить хоть сколько-нибудь серьезным показателем его силы. Для него значение имеет другое: экономическое процветание той территории, которую он завоевывает.
Саул постоянно появляется в наших источниках во главе народного ополчения. Давид – во главе личной дружины. В истории есть масса случаев, когда мы не можем найти никакого археологического подтверждения существования у завоевателя развитой культуры и материальной базы – а между тем завоеватель имеет место быть.
Когда царь персов, Кир, захватил все царства и земли Древнего Востока – он сделал это не потому, что персы к этому времени обладали высокой цивилизацией, а ровно наоборот, – потому, что они ею не обладали. Когда Франческо Сфорца, кондотьер, стал герцогом Милана, – это случилось не потому, что у него за душой было два десятка городков, с помощью которых он мог содержать своих наемников, а ровно наоборот – потому что этих городков у него не было. В конце концов, если бы отсталые и малочисленные шайки не могли бы завоевывать более продвинутые общества, то монголы никогда бы не завоевали Китай, а германцы – Римскую империю.
С Давидом – совершенно та же история. Никакой Иудеи и, возможно, никакого колена Иудина во время Давида еще не было. Была бесплодная и безлюдная территория, на которой действовала шайка типичного апиру, полевого командира библейских времен. Именно поэтому лидеру этой шайки для того, чтобы превратиться в стационарного бандита, требовалась другая территория, более плодородная и более населенная.
Этой территорией был Израиль.
Соединенное царство Израиля и Иудеи под предводительством Давида, а затем его сына Соломона действительно существовало, и оно контролировало действительно довольно много земель, – хотя часть этого контроля заключалась лишь в эпизодической выплате дани, другая часть побед была всего лишь удачными грабительскими экспедициями, а третья и вовсе была Давиду приписана. Однако это царство (куда более маленькое, чем в легенде) вовсе не было результатом избрания Давида народом Израиля. Оно было результатом завоевания Давидом Израиля.
Именно победа над царством Израиль – а вовсе не над филистимлянами, моавитянами или эдомитянами, – было самой большой военной победой Давида. Это была жемчужина в его короне стационарного бандита.
Ответ на вопрос «был ли Давид евреем?» очень прост. Давид стал евреем, как только завоевал Израиль. Он провозгласил себя евреем, так же как он провозгласил себя царем. Более того – он провозгласил новорожденное племя Иудино братом завоеванному им Вениамину, Манассии и Ефрему.
Официальная иудейская пропаганда описывала Объединенную Монархию как высшую точку культуры Израиля, ее золотой век, ее Благословенное Время. Но для Израиля Объединенная Монархия была то же, что для Китая – владычество монголов. Это было завоевание культурного и богатого Израиля соседними дикими иудеями. Восстание Иеровоама вовсе не было актом измены избранной богом династии. Это было освобождение от ига завоевателей.
Это освобождение очень быстро привело к экономическому развитию Израиля, и оно же привело к неизбежному отставанию Иудеи. Без огромного источника денег и рабочей силы в силе Израиля Иудея мгновенно вернулась в свое исходное состояние горной, малоразвитой и малонаселенной территории, каковой она и оставалась до самого 722 г. до н. э. – до времени завоевания Израиля Ассирией.
Израиль опережал Иудею во всем: как в экономике, так и в культуре, и совершенно не случайно, что Элохист был написан прежде Яхвиста.
Элохист был история Израиля, как его помнил Израиль.
Яхвист было возражение на эту историю.
Возражение на Книгу Истории царей Израиля
Теперь, собственно, мы можем попытаться ответить на вопрос: как сочетаются между собой удивительно подробная, полная компрометирующих Давида деталей биография, изложенная в источниках Девтерономиста, – и археология, свидетельствующая об отсутствии хоть сколько-нибудь развитой культуры и письменности при дворе не только Давида, но и его преемников.