Иначе говоря, мы можем смело сказать, что удивительная привередливость Яхве, который вдруг проявляет признаки полного расстройства личности и вознамеривается наказать победоносного царя за выполненное им в точности поручение, является результатом позднейшей вставки в оригинальный израильский текст.
В первоисточнике Яхве не гневался на Саула за победу над амалекитянами. Наоборот, он был ей совершенно удовлетворен.
Аэндорская волшебница
По счастию, у нас есть другой эпизод, в котором Самуил явно выражает недовольство Саулом. Он прямо в лицо говорит ему. «Яхве отступил от тебя и сделался врагом твоим» (1Цар. 28:16). Самуил говорит Саулу, что Яхве отнимет царство из рук его и отдаст его Давиду, а самого Саула предаст в руки филистимлян.
«Яхве сделает то, что говорил чрез меня; отнимет Яхве царство из рук твоих и отдаст его ближнему твоему, Давиду. Так как ты не послушал гласа Яхве и не выполнил ярости гнева Его на Амалика, то Яхве и делает это над тобою ныне. И предаст Яхве Израиль вместе с тобою в руки филистимлян», – говорит Самуил (1Цар. 28:17–19).
Это, бесспорно, очень впечатляющее свидетельство. Единственная его проблема заключается в том, что Самуил говорит это Саулупосле смерти.
Перед нами – не что иное, как знаменитая сцена у Аэндорской волшебницы. Девтерономист рассказывает, что Саул изгнал всех волшебников и гадателей из своей страны; и вот, накануне роковой для него битвы при Гильбоа, увидев стан филистимлян, он испугался и попросил сыскать ему женщину-волшебницу. Поняв в ходе волшебства, что перед ней Саул, волшебница пришла в ужас. Саул, однако, просил ее не бояться, а сказать ему, что она видит.
Волшебница отвечала ему, что она видит «богов, поднимающихся из земли» (элохим олим мин ха-арец) (1Цар. 28:13). Заметим, что наша волшебница не просто пользуется словом элохим. Она ставит глагол при этом слове во множественном числе. Немного позже она уточняет, что элохим имеет форму старца, покрытого плащом (1Цар. 28:13–14). Этот старец и был Самуил, – чудесно рожденный пророк, имя которого переводилось как «Имя его бог».
Это – поистине необыкновенная сцена, и не просто потому, что волшебница увидела поднимающихся богов.
Дело в том, что это единственная сцена в Ветхом Завете, которая предполагает существование загробной жизни. Это может показаться странным, потому что, в конце концов, в чем смысл любой религии, если не в обещании того или иного вида бессмертия?
Но ортодоксальный иудаизм не знает бессмертия души. В Ветхом Завете нет ни одной строчки, из которой оно бы следовало, и причина, вероятно, заключается в том, что бессмертная душа является разновидностью бога. Исключением является история встречи Саула и Самуила, и эта встреча, между прочим, подтверждает самые худшие опасения монотеистов. Аэндорская волшебница не заявляет, что она видит каких-то там неполноценных призраков или духов. Она заявляет, что видит поднимающихся из-под земли богов.
В чем дело? Почему Девтерономист, который является совершенно ортодоксальным монотеистом и считает, что человек не может даже видеть бога, не говоря уже о том, чтобы после смерти превратиться в разновидность одного, – нарушает свои же правила и рассказывает нам историю, из которой следует, что Самуил после смерти стал элохимом?
Очень просто. Потому что ему жизненно важно рассказать, что Самуил проклял Саула. И так как при жизни он этого не делал, Девтерономисту приходится снять вето с истории, в которой он сделал это после смерти.
Откуда взялась эта история?
Как мы уже сказали, ее вряд ли мог придумать сам Девтерономист. Но точно так же не мог ее придумать и наш Израильский Источник, который был благосклонен Саулу. Из этого мы можем заключить, что наша легенда находилась во втором, иудейском источнике.
Этот источник был благосклонен Давиду и враждебен Саулу. Поэтому автор иудейской Апологии Давида и придумал этот классный поворот. Да, мол, Самуил и Саул были в хороших отношениях, но вот после смерти Самуил от Саула отвернулся. А Девтерономист не смог устоять перед этой историей. Он позаимствовал ее, несмотря даже на то, что она противоречила его важнейшим религиозным постулатам.
Но, возразите вы, – у нас есть и четвертая история!
Это история о поразительной, невероятной, гигантской победе Саула над филистимлянами. Эта победа была одержана вопреки всем ожиданиям. Она случилась после того, как разъяренные филистимляне, услышав о победах сына Саула, собрали тридцать тысяч колесниц и шесть тысяч конницы и пошли в карательный поход на евреев.
Все евреи от страха разбежались и «укрывались в пещерах и ущельях» (1Цар. 13:6). Не испугался один Саул и его сын Иоанатан, который решился на дерзкую вылазку. Он залез со своим оруженосцем на передовой пост филистимлян и вырезал их. Дерзкий рейд перерос во всеобщую битву. Евреи повылезали из пещер и ущелий, где они прятались, и присоединились к победоносным войскам. Даже евреи, находившиеся в лагере филистимлян, массово стали переходить на сторону победителей.
«И спас Яхве Израиль в тот день» (1Цар. 14:23), – сообщает нам Библия, употребляя те же слова и то же словосочетание, которым она описывает гибель египтян в Красном море (Исх. 14:30).
После этой битвы Саул велел прикатить ему Большой Камень (эвен гедола) (1Цар. 14:33), и построил при нем алтарь Яхве. Это был первый алтарь, который он построил Яхве (1Цар. 14:35). Иначе говоря, Саул поставил мацеву и поставил перед ней алтарь из неотесанного камня, на котором голодный народ сразу, не дожидаясь полного окончания битвы, начал приносить в жертву скот и есть его.
Словом, перед нами снова подробная реляция о невероятной и поразительной победе, которая завершилась тотальным разгромом филистимлян, окончательным воцарением Саула и водружением Большого Камня в честь этого знаменательного события. Под этим Большим Камнем был первый алтарь, который Саул построил Господу, а сам Большой Камень, как мы увидим, – был главной мацевой и важнейшим религиозным центром царства Саула.
И что? В современном тексте Библии утверждается, что этот эпический бой, – бой, как у Кира Великого, как у Александра Македонского, как у Цезаря, – был на самом деле ужаснейшим прегрешением и страшным грехом Саула.
Почему?
А вот почему.
Дело в том, что перед этим сражением Саул собрал народ на Гильгале. «Саул же был еще на Гильгале, и весь народ последовал за ним, дрожа. И ждал он семь дней, до срока Самуила, но не пришел Самуил; и стал народ разбегаться от него. И сказал Саул: приведите ко мне ола (жертва всесожжения) и шеламим (жертву мира). И вознес он ола» (1Цар. 13:7–9).
Тут-то, едва Саул вознес жертву Господу, к нему явился Самуил и хорошенько его выбранил. Самуил заявил, что Саул не исполнил воли Яхве, и за это Яхве отвергнет его и отдаст его царство другому. «Но теперь не устоять царству твоему», – заявил Самуил. «Господь найдет Себе мужа по сердцу Своему, и повелит ему Господь быть вождем народа Своего, так как ты не исполнил того, что было повелено тебе Господом» (1Цар. 13:14).
Мы снова ничего не можем понять. Чем, собственно, Саул не угодил Господу? Тем, что не подождал Самуила? Но у нас даже нет текста, в котором Самуил просит подождать его. Тем, что принес жертвы сам, не дожидаясь Самуила? Но у него разбегался народ. Он укрывался в щелях и скалах, опасаясь филистимлян, и даже толпами перебегал к самим филистимлянам.
Каким образом Господь, разгневавшись на Саула, позволил ему одержать громадную победу? Победу, детальное описание которой растянуто на две главы? Победу, после которой Саул взял царскую власть над Израилем (1Цар. 14:47). Победу, после которой Саул прикатил Большой Камень и поставил при нем свой первый алтарь Господу? И если Саул поставил свой первый алтарь после победы, о чем нам специфически сообщает 1Цар. 14:35, то на каком алтаре он приносил жертвы на Гильгале? На нулевом, что ли? На минус первом?
Что это за Господь, который ведет себя как инфантильный фанатик? Измывается над царем Израиля, как охранник в концлагере над заключенным? Придирается к первому попавшемуся поводу, как бандит, норовящий забить стрелку, и, прикопавшись к терпиле за то, что у того не того цвета носки, предрекает ему полное уничтожение накануне победоносной битвы?
Ответ читателю вполне ясен: эта история, или вся, или частично, является поздней интерполяцией. В оригинальном тексте сообщалось о триумфальной победе Саула. Эта победа была широко известный в Израиле факт. На месте этой победы стоял Большой Камень. На месте этой победы стоял первый алтарь, который Саул воздвиг Яхве. Это было не просто известное место. Это было одно из самых священных, центральных мест Израиля. Уж точно оно не уступало святостью Иерусалиму – оно превосходило его.
И в этот-то текст Девтерономист не утерпел и вставил свой вечный припев. Мол, на самом-то деле Яхве проклял Саула, и сделал это, разумеется, устами пророка. Великая Победа, Большой Камень, Первый Алтарь, Священное Место – это все мелочь. А важно только то, что Самуил наговорил царю перед битвой.
И знаете, что самое странное?
Что этих слов Самуила никто не услышал.
Ведь, согласитесь, народ, который прятался «по ущельям и скалам», после таких слов Самуила должен был вообще разбежаться. Саул и Ионатан должны были прийти в отчаяние. Филистимляне должны были преисполниться гордости! Вообще-то после таких слов накануне битвы они могли бы выдать Самуилу награду, как самому своему верному агенту влияния!
Но вместо этого после этих слов Иоанатан, Саул и народ храбро ринулись на филистимлян и разбили их. Потому что их просто не было, этих слов. В оригинале нашего текста, вероятно, стояло: «Израильтяне, видя, что они в опасности, потому что народ был стеснен, укрывались в пещерах и в ущельях, и между скалами, и в башнях, и во рвах» (1Цар. 13:6). «Саул с сыном своим Ионафаном и людьми, находившимися при них, засели в Гиве Вениаминовой; Филистимляне же стояли станом в Михмасе» (1Цар. 13:16).