Примечательно, что ни Изреель, ни Самария, в отличие от Мегиддо, Хацора и Гезера, не упоминаются Девтерономистом в списке «городов, которые построил Соломон». Причина этому, вероятно, та, что оба города были намертво связаны с именами Омри и Ахава, и приписать их строительство Соломону было так же трудно, как приписать Сталину строительство Зимнего дворца.
Между тем они явно принадлежат одним и тем же правителям: тесаные глыбы в южном дворце в Мегиддо и во дворце в Самарии даже маркированы одинаковыми клеймами каменщиков. А гончарные изделия, которые находятся в узком разрушенном слое Изреели, полностью соответствуют той посуде, которая находится в соответствующих слоях Хацора, Гезера и Мегиддо, ранее приписывавшихся Соломону.
Иначе говоря, и надписи окрестных царей, и археологические находки однозначно свидетельствуют, что именно начальник войска Омри и его сын Ахав стали настоящими основателями израильской государственности. Именно они – отчасти в силу личных качеств, отчасти в силу благоприятных исторических обстоятельств, – стали настоящими бенефициарами походов Шешонка, окончательно уничтожившего процветающую ханаанскую цивилизацию и тем самым создавшего политический вакуум, быстро заполненный новым крупным игроком – богатым и процветающим царством Израиль.
«В течение нескольких десятилетий в первой половине IX в. до н. э. Израиль действительно смог установить великую Объединенную Монархию – настоящую – Объединенную Монархию, которая простиралась от Дана на севере до Беэр-Шевы на юге, но она управлялась из Самарии, а не из Иерусалима», – замечает Исраэль Финкельштейн.
Экономика
Вся эта военная и строительная мощь опиралась на главное – на экономическое процветание. Израиль взорлил тогда, когда недавние кочевники из горных районов получили контроль над торговыми путями и плодородными долинами, населенными прежним ханаанским и аморейским населением, и примечательно, что сельские поселения в Изрееле при этом не подверглись никакому уничтожению.
К VIII в. до н. э. – через век после Ахава, – население Израиля достигало 350 тыс. человек, и это было самое густонаселенное государство Древнего Востока.
Этот космополитичный, процветающий, мультинациональный Израиль, контролирующий плодородные долины и важнейшие международные торговые пути, представлял из себя резкий контраст с бедной и малонаселенной Иудеей, столица которой – Иерусалим – продолжала оставаться небольшой горной деревней.
Кроме того, в рассказе Девтерономиста есть еще один деликатный момент.
Девтерономист утверждает, что дом Ахава был уничтожен. Его вдову съели собаки, его семьдесят сыновей были вырезаны поголовно, и триумфатор Ииуй истребил у Ахава «каждого мочащегося к стене». Это произошло из-за того, что Ахав делал злое в глазах Яхве и поклонялся Баалу.
Это – центральный пункт, прямо-таки философия Девтерономиста. Как у Маркса главным движителем истории является классовая борьба, так у Девтерономиста главным движителем истории является гнев Яхве на царей-отступников.
Таким образом, читатель получает наглядный урок. Единственной династией, которая без перерыва правила евреями, была династия потомков избранного богом царя Давида. Это были цари, которые имели право и на Иудею, и на Израиль. Это право было даровано ими богом, который заключил с Давидом завет.
А вот в Израиле никаких долгих династий не было. Там цари сменялись так быстро, что люди просыпались при одном монархе, обедали при другом и ужинали при третьем. Что же до нечестивца Ахава, потомка Омри, то его дом продержался на престоле всего-то три поколения: Омри, Ахав и два его сына. Это была вполне естественная кара для человека, который отринул Яхве и служил Баалу.
Проблема в том, что это попросту неправда.
Как мы уже упоминали, ассирийский царь Салманассар III, современник Ахава, имел большие планы как на Сирию, так и Израиль. Пока был жив Ахав, планам этим не было суждено осуществиться, и после упомянутой уже битвы при Каркаре против коалиции, главными действующими лицами которой были израильский Ахав и сирийский Хазаэль, Салманассару пришлось вернуться за Евфрат.
Спустя двенадцать лет Салманассар вернулся и опустошил земли Сирии огнем и мечом. Вскоре после этого Салманассар приказал возвести монумент в память о своих победах: знаменитый «черный обелиск», в котором, в частности, утверждается, что царь Израиля Ииуй после победы над Салманассара над Сирией поспешил явиться к нему с данью.
Этот царь Ииуй (Иеху) называется в надписи Иеху бит-Хумри, то есть Иеху сын Омри или Иеху из дома Омри.
Таким образом, Салманассару, – современнику Ахава и Ииуя, прекрасно осведомленному о политической обстановке в сопредельных территориях, на которые он положил свой глаз, – ничего не известно об истреблении династии Омри и уничтожении в ней каждого мочащегося к стене. Он считает, что царь Иеху/Ииуй является потомком Омри так же, как и Ахав!
Надпись на «черном обелиске» не является единственной. Во всех остальных дошедших до нас ассирийских источниках царь Ииуй также именуется сыном (т. е. потомком) Омри. А все царство Израиль называется «домом Омри».
И, что еще интересней, наш главный источник, Девтерономист, по-видимому, об этом прекрасно знает.
Дело в том, что во всех ближневосточных документах, включая саму Библию, царские дома неизменно именуются по имени основателя. По имени того, кто первый стал царем. Не существует никакого «дома Соломона». Иудейский правящий дом – это «дом Давида». Точно так же не существует и не может существовать «дома Ахава». Израильский правящий дом – это «дом Омри».
Именуя царскую израильскую династию «домом Ахава», Девтерономист намеренно скрывает тот факт, что переворот Ииуя, при всей его жестокости, был внутридинастический переворот. Ииуй, по всей вероятности, действительно вырезал сыновей Ахава и скормил его супругу собакам, что произвело большое впечатление на народ и осталось в придворных хрониках, точно так же как султан Мехмед, взойдя на престол, казнил 19 своих братьев. Но это не мешало Ахаву и Ииую происходить из одного дома Омри.
Таким образом, Девтерономист, – как это уже неоднократно с ним случалось, – врет. Он врет вполне сознательно и прагматично.
Он врет в двух важнейших вещах.
Во-первых, он берет все характеристики развитого и могучего царства Ахава и приписывает их Соломону. Он знает, что Ахав женился на дочери могущественного тирского царя, и утверждает, что Соломон был еще круче – он женился на дочери фараона!
Он знает, что Ахав построил дворец из слоновой кости (3Цар. 22:39), и утверждает, что это у Соломона был трон из слоновой кости.
Он знает, что Ахав построил Хацор, Гезер и Мегиддо, и приписывает их строительство Соломону. Он ведет себя, как партийные цензоры в «1984», которые утверждали, что партия изобрела паровую машину.
Чтобы возвеличить своего собственного патрона, царя Иудеи, он берет вполне реальное цветущее могущественное царство Ахава, раскинувшееся от Дана до Иерихона и включавшее в себя на правах вассала маленькую горную Иудею, – и приписывает все его характеристики мифическому царству Соломона.
Но и это еще не все.
Дело в том, что Девтерономист, в сущности, вообще не рассказывает историю царя Ахава.
Он рассказывает историю царя Давида. Он рассказывает историю царя Соломона.
А вот в случае Ахава царь оказывается вообще не главным персонажем его истории. Главным персонажем оказывается пророк Илия. Это могучий волшебник, который творит чудеса. Он умеет вызывать дождь, бесконечно умножать масло в кувшине и муку в кадке, насылать огонь с неба на своих врагов и воскрешать мертвых. В конце его жизненного пути он живьем поднимается в огненной колеснице на небо.
Вот этот-то могучий волшебник, пророк Яхве, а после него его преемник Елисей, и являются главными персонажами той части истории Израиля, которая начинается с начала правления Омри (884 г. до н. э.) и кончается 742 г. до н. э. – годом смерти Иеровоама II.
Точно так же как в «Трех мушкетерах» Дюма события царствования Людовика XIII изложены не с точки зрения Людовика, а с точки зрения д’Артаньяна, точно так же и главные события истории Израиля Девтерономистом изложены не как история восьми царей, – а как история двух волшебников.
И эти волшебники, если верить Девтерономисту, только и делают, что порицают царей Израиля за то, что те изменили Господу. Весь цикл Илии и Елисея построен на контрасте между двумя великими пророками, которые были избраны Господом, – и израильскими царями, которых Господь отверг.
И это очень странно.
Дело в том, что культ того или иного божества на Древнем Востоуке был важнейшей частью государственной политики. Боги не были чем-то неизменным. Их внедряли; их правили; богов переписывали.
К примеру, вавилонские жрецы еще в II тыс. до н. э. написали священную книгу «Энума Элиш», в которой рассказывалось о сотворении мира. Ее центральным персонажем был главный бог Вавилона Мардук. Он сотворил мир, победив чудовище Тиамат.
Однако «Энума Элиш» вряд ли был самостоятельным произведением. Судя по именам богов, это было переложение книги о сотворении мира, написанной в Шумере; вероятно, вавилонские жрецы переписали шумерский миф, заменив Энлиля собственным богом.
Когда власть над Месопотамией перешла к Ассирии, ассирийские писцы переписали уже «Энума Элиш» и заменили Мардука на национального бога Ассирии – Ашшура.
А узурпатор Набонид, последний царь Нововавилонского царства, вознамерился заменить Мардука богом Сином, жрицей которого была его мать, и его религиозный пыл, вероятно, немало способствовал тому, что Вавилон был завоеван Киром Великим.
Ахав, – как мы уже могли заметить, – был фактический основатель израильской государственности. Его власть – с помощью завоеваний или политических союзов, – распространялась на Моав, Эдом, Иудею и даже часть Сирии.
Такой царь по определению должен был внедрять в стране культ национального бога. Или, точнее, – тот бог, которого внедряет царь, – и должен был стать богом нации.