И, действительно, мы знаем, что в столице Ахава, Самарии, существовал культ Яхве. Мы знаем это, в частности, из надписей в Кунтиллет-Аджруд, где путники оставляли надписи о «Яхве из Самарии». Как полагает Надав Нааман, «Яхве из Самарии» – это и есть главный, центральный Яхве всего Израиля. Который живет в месте почитания, находящемся в столице Израиля.
Мы также знаем, что все трое детей царя Ахава были названы в честь Яхве. Их звали Ахазияху (т. е. Яхве схватил), Иехорам (т. е. Яхве в вышних) и Аталиях (т. е. Яхве возвышенный). Ни один из них не был назван в честь Баала, даже несмотря на тот факт, что слово «баал» значило просто «господин» и часто использовалось, как мы помним, в Иудее и Израиле для обращения к Яхве.
По всем законам исторической логики Ахав, царь Самарии, и должен быть тот царь, который внедрял культ Яхве из Самарии!
А Девтерономист утверждает, что он с ним боролся. И преследовал пророка Илию.
Но были ли первоначальные отношения между Илией и Ахавом действительно столь плохи? Какую религию исповедовало богатое, процветающее, мультикультурное царство, контролировавшее населенные хананеями плодородные долины и международные торговые пути?
Как выглядел оригинал истории про Илию и Ахава и кто и когда его написал?
Пророк Илия
История пророка Илии начинается с семнадцатой главы 3-й книги Царств.
Из нее мы узнаем, что некий Илия Тишбит (Фесвитянин) жил в глуши возле ручья Керит. Вороны небесные приносили ему пищу. Наконец, ручей иссох, потому что Яхве послал на землю засуху (3Цар. 17:7).
Тогда Илия по приказанию Яхве ушел в Финикию, в маленький город Царепта, принадлежавшей крупному финикийскому городу Сидону, и поселился там у бедной вдовы (3Цар. 17:9).
Национальность этой женщины не сообщается, но, если учесть, что она жила в Финикии в городе, подчиненном Сидону, она, вероятно, была финикиянка. В это время все умирали от голода, вызванного страшной засухой, и в доме ее оставалась только горсть муки в кадке и немного масла в кувшине.
Илия сотворил чудо. Он сделал так, что мука в кадке не кончалась и масло в кувшине не убывало (3Цар. 17:14).
Таким образом, Илия продемонстрировал свою власть над одним из самых страшных бедствий, которое всегда находилось на Древнем Востоке на расстоянии вытянутой руки от любой человеческой популяции: над голодом.
Более того, Илия продемонстрировал свою власть над другим бедствием: над смертью. Илия воскресил сына вдовы (3Цар. 17:22). Когда мальчик умер, он простерся над мальчиком, и душа его (нефеш) вернулась обратно (3Цар. 21:17).
После этого подготовительного периода, проведенного в качестве частного лица, стало ясно, что Илия готов к большим свершениям. И Яхве послал его к Ахаву, чтобы вызвать дождь.
Он сказал: «Иди, повидай Ахава, и я дам дождь на землю» (3Цар. 18:1).
После этого в тексте содержится длинное отступление. Дело в том, что Илия, отправившийся на поиски Ахава, вместо него встречается с неким Обадией, управляющим дворцом царя. Обадия объясняет пророку, что Ахав ищет Илию по всем окрестным царствам, чтобы убить, а также что жена Ахава, Иезевель, перебила всех пророков Яхве.
Это отступление выглядит довольно странно. Дело в том, что в предшествующем тексте нам ничего не сообщали о том, что пророк Илия бегал от каких-то преследований.
Нам просто сообщали, что он был пророк и жил в пустыне у ручья, потому что такое поведение было стандартно для пророков и отшельников. Он набирался там мудрости и магических сил.
Кроме того, Яхве, посылая Илию к царю, ничего ни о каких преследованиях не говорил. Он просто послал к царю человека, который показал себя могучим волшебником, чтобы вызвать дождь. Он ничего не говорил о том, что у этого царя могут быть какие-то счеты к людям, обладающим волшебным умением вызывать дождь от имени Яхве.
Так или иначе, после этого длинного разъяснения пророк Илия встречается с царем Ахавом, и тот созывает по требованию Илии народ на гору Кармель, чтобы устроить там магический поединок между Илией и четырьмястами пятьюдесятью пророками Баала, а также четырьмястами пророками Ашеры.
В этой встрече Ахава и Илии опять наблюдается маленькая странность. Ведь мы только что слышали, что Ахав искал Илию, чтобы убить. Мы могли бы ожидать, что Ахав попытается как-то схватить пророка. Что он прикажет своей страже убить его. А Илия в ответ продемонстрирует свои чудесные способности: нашлет на стражу огонь с неба или поразит ее слепотой.
Но Ахав, удивительное дело, ничего такого не делает. Илия велит ему собрать народ на горе Кармель, и Ахав собирает народ на горе Кармель.
Там, на горе Кармель, Илия предлагает пророкам Баала магический поединок. Им надо взять быка и возложить его на алтарь. Илия тоже возьмет быка и возложит на алтарь. Тот бог, который поразит алтарь огнем с неба, и есть настоящий бог.
«Если Яхве есть бог, следуйте за ним. А если Баал – следуйте за ним», – предлагает Илия народу (3Цар. 18:21).
Ясен пень: пророки Баала никак не могут вызвать огонь с неба.
Но стоит только Илии взять двенадцать неотесанных камней и сложить из них на высоте алтарь Яхве, – как с неба нисходит огонь и пожирает и жертву, и алтарь, и даже воду, которую Илия обильно велел на него лить. (Вклейка xvi.)
После этого Илия приказывает убить все четыреста пятьдесят пророков Баала. Что при этом происходит с пророками Ашеры, не совсем ясно. В тексте их убийство никак не упоминается.
Мы могли бы в этот момент ожидать, что царь Ахав, который присутствует на этом магическом поединке в качестве арбитра, возмутится массовым убийством своих сторонников. Однако царь почему-то остается до крайности равнодушен к этому нарушению государственной монополии на насилие.
Он не ударяет даже пальцем о палец, – а вместо того садится «пировать и пить», как будто совершившееся только что массовое убийство не бросило вызов самим основам его власти.
Сам же пророк Илия отправляется на гору Кармель ждать дождь. Он извещает о дожде Ахава и, охваченный божественным вдохновением, бежит, препоясав чресла, перед колесницей царя до самой Изреели (3Цар. 18:46).
Согласитесь, – перед нами очень странное повествование, и самое нелогичное в нем – это отношения царя Ахава и пророка Илии.
Нам говорят, что царь Ахав устроил в своем царстве культ Баала, а пророк Илия против этого культа и устроившего его царя боролся. Это – основное содержание сюжета и с точки зрения Девтерономиста, и с точки зрения современных религиозных комментаторов. «На кону была суть религии Израиля», – пишет Вризен. «Весь инцидент был борьбой между двумя враждебными культами», – вторит ему консервативный комментатор Снейт.
И, действительно, Илия вроде бы враг Ахава. Ахав ищет его, чтобы убить. При встрече он обзывает пророка бранными словами, а тот не остается в долгу и склоняет Ахава и так и эдак, что, конечно, для самодержавного восточного деспота особенно обидно и нестерпимо.
Обыкновенно в народных сюжетах (например, в китайских повестях, где описывается столкновение коррумпированного чиновника и даоса), тиран приказывает убить пророка, – а тот поражает его приспешников болезнью или смертью, а сам садится на бумажного журавля и улетает в небо.
К примеру, в случае апостола Андрея, который владел примерно тем же арсеналом чудес, что и пророк Илия, мы узнаем, что, когда апостол Андрей был доставлен к потребовавшему его головы проконсулу Вариану, тот повелел бросить его зверям. Проконсул натравил на апостола леопарда, однако леопард, вместо того чтобы разорвать апостола, вспрыгнул на трибуну и разорвал сына проконсула.
Казалось бы, Ахав должен был сделать то же самое. Перед нами – идеальный зачин для поединка между нечестивым царем Ахавом и пророком Илией, поединка, в ходе которого Илия нашлет на Ахава неизлечимую болезнь, или поразит его молнией, или заставит разверзнуться под ним землю. Если Яхве поразил огнем с неба двести пятьдесят родственников Моисея только за то, что они пытались ему, Яхве, кадить, – что же он через Илию сделает с нечестивым Ахавом?
Однако ничего подобного не происходит. Вместо того, чтобы приказать схватить пророка, Ахав выполняет все его пожелания, созывает народ к горе Кармель, устраивает магический поединок между Илией и жрецами Баала, и остается видимо безучастным, когда Илия на его глазах убивает четыреста пятьдесят этих жрецов. Более того: после убийства царь как ни в чем не бывало отправляется пировать! А Илия, охваченный священным восторгом, бежит перед колесницей царя до самого Изрееля.
Как объяснить такую удивительную перемену в поведении?
Очень просто: текст про магический поединок на горе Кармель писали два разных автора.
Причем, в отличие от прежде рассмотренных нами случаев Давида и Соломона, где источников текста было много и где они подверглись серьезной переработке, на этот раз правка, внесенная в первоначальный текст, до крайности проста. Она просто состоит из вставок в оригинал. Вставки эти полностью меняют его смысл.
Гора Кармель
Посмотрим на наш рассказ повнимательней.
Рассказ о поединке Илии со жрецами Баала начинается с утверждения, что нечестивая царица Иезевель истребила пророков Яхве (3Цар. 18:4). Илия даже сообщает, что единственный остался в живых (3Цар. 18:22). Она также содержит длинный и абсолютно бессмысленный с точки развития сюжета рассказ о встрече Илии с Обадией, единственное назначение которого – рассказать, что Ахав собирался убить Илию и везде его с этой целью искал.
Но стоп – эта история про истребленных пророков Яхве никак не может быть частью оригинала! Ведь пророки Яхве постоянно фигурируют в других частях цикла. Когда Ахав собирается идти на сирийцев, он созывает ко двору четыреста пророков Яхве (3Цар. 22:6). Пятьдесят пророков живет в одном только Иерихоне (4Цар. 2:16). Они живут в Бет-Эле (4Цар. 2:3). Они настолько многочисленны, что не помещаются в отведенном им сооружении и решают построить более обширное (4Цар. 6:1). Ахав никак не мог убить всех пророков Яхве, а через несколько лет призвать четыреста из них ко двору.