Отношения с арамеями играют огромную роль в цикле Илии и Елисея. Елисей помазывает на царство арамейского царя, исцеляет арамейского полководца, и мы знаем, что в Дамаске стоит храм Яхве. Судя по всему, он был поставлен еще в результате завета, заключенного между Ахавом и арамейским царем Бен-Хададом. Во всяком случае, именно в это время Бен-Хадад пообещал сделать Ахаву «улицы в Дамаске» (3Цар. 20:34).
В книге Бытия патриархи и арамеи то ссорятся, то мирятся, то обманывают друг друга, то заключают союз – в точности так, как это делали Ахав и Бен-Хадад, Ииуй и Хазаэль. Иеровоам II возвращает Израилю его территории в районе Гилеад и проводит границу с Сирией – и там же, согласно Элохисту, это делает Иаков, воздвигший вместе с Лаваном кучу свидетельства.
Из этого легко можно заключить, что вся история, которая делает арамеев ближайшими родственниками сынов Израиля, была придумана тогда, когда для Израиля это было крайне важно – то есть не раньше IX в. до н. э.
Исраэль Финкельштейн приводит другой пример.
В книге Бытия рассказывается, как братья продали Иосифа в Египет в рабство. Отвез его туда караван верблюдов, которые несли в Египет «стираксу, бальзам и ладан» (Быт. 37:25). Однако верблюды были приручены только в конце второго тысячелетия до н. э. и начали широко использоваться для перевозки тяжестей не раньше времени царя Саула. Перед нами – типичная сцена арабской торговли с Египтом, процветавшей под покровительством Ассирийской империи в VIII–VII вв. до н. э.
Библия утверждает, что эдомитяне происходят от старшего брата Иакова, Исава. Однако Эдом появляется в наших письменных источниках как отдельная территориальная единица только после завоевания этого региона Ассирией, и становится соперником Иудеи только после расцвета – под покровительством ассирийцев – караванной торговли через пустыню между Месопотамией и Египтом, – тех самых верблюдов, несущих «стираксу, бальзам и ладан».
Как мы видим, вся та геополитическая карта, вся система отношений и народностей, которую рисует нам книга Бытия, не имеет никакого отношения к древним временам бронзового века, а зато полностью соответствует той картине, которую мы наблюдаем в Ханаане в VIII–VII вв. до н. э., – во время, когда и были написаны, по нашим предположениям, Элохист и Яхвист.
Все это может показаться мелкими придирками. Одно дело – сюжет, а другое – его детали. Если автор текста, записанного в VIII–VII вв. до н. э., называет старшего брата Иакова эдомитянином, то это еще не значит, что легенда об Иакове – с братом или без брата – не может быть значительно старше.
Поэтому приведем другой, еще более важный довод.
До самого конца бронзового века Ханаан был провинцией Египта. Его крупнейшие центры управлялись египетскими вассалами. В его городах стояли египетские храмы и находились египетские чиновники. Египтяне время от времени совершали в Ханаан военные вылазки, чтобы успокоить непокорных горных разбойников, – вроде, например, той вылазки, которую осуществил фараон Мернептах в 1230-х годах до н. э. А вот с началом XII века, – времени, когда в Ханаане на его побережье высаживаются «народы моря», а на Ханаанском высокогорье возникают первые оседлые еврейские поселения, – ситуация резко меняется.
Несложно заметить, что в истории патриархов зияет громадная геополитическая дыра. Эта история никак не упоминает о владычестве египтян над Ханааном. Она ничего не упоминает о походе фараона Яхмоса I, который сжег все от Иерихона до Дана. О походе Аменхотепа, который дошел до Сирии. О Тутмосе I и Тутмосе III, который взял Мегиддо!
Более того, она не упоминает даже о походе Мернептаха, который специально заявил, что после его похода «семя Израиля истреблено совершенно». Карательная египетская экспедиция, преследовавшая цель стереть Израиль с лица земли, должна была быть заметным явлением в жизни племени. Но история патриархов не содержит ни малейшего упоминания об этом событии!
С кем же воюют, ссорятся и мирятся патриархи в Ханаане?
С филистимлянами.
Так, Элохист утверждает, что Авраам в Беэр-Шеве заключил союз с филистимским царем Авимелехом и с Фихолом, начальником его войска (Быт. 21:22). Яхвист утверждает, что союз с Авимелехом и Фихолом заключил Исаак (Быт. 26:26–31).
Более того, Яхвист не просто называет Авимелеха филистимским царем. Он утверждает, что тот был царем города Герара. Однако Герар, идентифицируемый археологами с нынешним Тель-Харором, в железном веке был небольшою деревней. Только в VIII–VII вв. до н. э. Герар превращается в мощный и укрепленный административный ассирийский центр.
Иначе говоря, речь идет не просто о деталях. Весь sitz im leben, вся сердцевина, вся ткань, из которой скроены сюжеты о патриархах, – это политическая и социальная обстановка в Ханаане VIII–VII веках. Эти истории посвящены отношениям с арамеями и с Гераром, с эдомитянами и с филистимлянами; и они вовсе ничего не знают о сравнительно еще недавней египетской оккупации. Все они описывают окружающую ближневосточную политическую обстановку «с характерной точки зрения царства Израиля и царства Иудеи в VIII–VII вв. до н. э.», – замечает Исраэль Финкельштейн.
Искать доказательства реального существования патриархов в бронзовом веке так же глупо, как пытаться с помощью археологии откопать Эдемский сад и найти остатки древа познания. Моисей – первая фигура в истории Израиля, относительно которой мы можем себе позволить предположения, опирающиеся на факты, находящиеся за пределами Библии.
Позволим себе привести два примера.
Несколько лет назад в российской школе учеников младших классов попросили нарисовать иллюстрацию к стихам Пушкина: «Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая». Дети слова «кибитка» не знали, и «бразды» не знали тоже. Поразмыслив, они нарисовали истребитель, который летит и пускает ракеты, взрывая пушистых браздов. Которые от этих ракет кувыркаются. А что? Все правильно. Кибитка что делает – летит. С браздами она что делает? Взрывает.
Другой пример касается самой драгоценной книги мира. Драгоценной – в буквальном смысле слова. Это уникальный экземпляр рукописного Евангелия, изготовленного около 998 г. н. э. для германского императора Оттону III. Переплет книги был сделан из золота с драгоценными камнями и вставками из слоновой кости. Заглавные буквы были затейливо украшены, а сама книга снабжена двадцатью девятью миниатюрами, изображающими Христа и евангелистов – так, как представляли их себе иллюстраторы.
Так, одна из этих миниатюр изображает царя Ирода, окруженного своими стражами. Все стражи облачены в кольчуги, которые совершенно не употреблялись ни в античном Риме, ни в Иудее, зато были в ходу в конце X в., в то время, когда жили иллюстраторы.
Один из стражей держит в руках шит в форме воздушного змея. Римляне носили четырехугольные щиты, и щит в форме воздушного змея не могли носить уже потому, что это весьма специфическая конструкция, пригодная только для весьма специфического вида войска: для тяжеловооруженного всадника на коне. Такой щит удобно опирается о седло, закрывает левую половину тела и не мешает наносить удар тяжелым копьем. Для пехотинца он крайне невыгоден. Щит в форме воздушного змея – это типичный щит норманнского рыцаря в X в. н. э.
На голове стражей Ирода красуется типичный шлем, какой носили тевтоны и норманны; один из стражей держит рыцарское копье, другой – длинный рыцарский меч с типичной крестовиной.
Эти два примера хорошо иллюстрируют сложности при воспроизведении древних исторических событий в умах последующих поколений людей.
Вопреки идеалистическим представлениям о «древних преданиях», которые передаются без изменения тысячи лет, все, что мы знаем о человеческом интеллекте и обществе, свидетельствует об обратном. Человеческий мозг – плохой консервант. Человек не передает предания «как пересказали другие». Человек пересказывает прошлое или перепридумывает его, исходя из настоящего. Гомер жил всего на расстоянии пары веков от времени, когда на поле боя господствовали колесницы. Он даже сохранил предания той эпохи! Но вот о правилах применения колесниц Гомер забыл так основательно, что перепутал все что можно.
Значит ли это, что оба наши примера не сообщают нам никакой информации? Отнюдь. Евангелие Оттона III ничего не сообщает нам о вооружении времен Ирода, но оно очень много сообщает нам об норманнском рыцарском вооружении конца X в.
Рисунки детей, на которых изображен летательный аппарат, взрывающий пушистых браздов, ничего не сообщают нам о времени Пушкина и кибитках. Но они сообщают нам, что в начале XXI века военные самолеты были обыденностью.
То же самое – с рассказами о патриархах. Они не сообщают нам ничего о времени патриархов. Но они сообщают нам очень много о времени, в которое они были написаны.
Они могут сказать нам очень многое – но только в том случае, если мы будем рассматривать легенды о них как отражение политических, стратегических и идеологических интересов Израиля и Иудеи в конце VIII в. до н. э. И, более того, они очень многое могут сказать нам о взаимной и беспощадной полемике между Элохистом и Яхвистом. Между текстом, который рисует нам одну картину политического развития Израиля, и текстом, который эту картину нещадно правит.
Что же они могут нам сказать?
Авраам
У всех народов мира есть основатели. Эти основатели обыкновенно – герои. Основатель Афин и сын Посейдона Тесей убил Минотавра. Основатель Фив Кадм убил дракона. Основатель Японии император Дзимму, прямой потомок богини Аматерасу, совершил огромный завоевательный поход, во время которого рубил своим мечом всяких врагов, как капусту. Основатели Рима, дети бога Марса Ромул и Рэм чудесно спаслись от гибели, были воспитаны волчицей, расправились со своим дядей-узурпатором, организовали похищение сабинянок, и вообще прожили долгую и полную приключений жизнь.
Нельзя сказать, что все патриархи и основатели были хорошими людьми – они убивали, насильничали, развратничали и часто вели антиобщественный образ жизни, но в авантюризме им не откажешь.