возле источника.
«Нашел ее ангел Яхве возле источника в пустыне, возле источника по пути в Шур» (Быт. 16:7).
Нетрудно заметить, что первоначальным вариантом нашей истории является именно Элохист. Ведь история эта была написана народом, живущим в пустыне или около пустыни. Эта пустыня была так важна для него, составляла такую гигантскую часть его жизненного опыта, что даже слов, описывающих пустыню, в иврите было несколько. Пустыня была и мидбар, и ешимон, и арава – все эти слова описывали разные виды пустыни и разные степени ее безжизненности. Как в языке эскимосов различаются сорок видов снега, так в языке Израиля различались виды пустынь.
Выживание в пустыне зависело прежде всего от колодцев. Эти колодцы ничуть не напоминали те бревенчатые, уходящие под землю срубы, которые до сих пор можно видеть кое-где по русским деревням. Колодцы в пустыне образовывались – или искусственно долбились – в известняке, и наполнялись во время обильных зимних ливней, иногда через специально устроенную систему канавок. Сверху такой колодец обыкновенно закрывался камнем (именно такой камень Иаков отваливает с колодца в Быт. 29), и знание того, как расположены колодцы, было необходимо и для кочевников, и для проводников караванов, и вообще для всех желающих выжить в пустыне.
Несведущий человек мог сидеть в двух метрах от колодца и умирать от жажды, не зная, что рядом собрана вода. Именно это и происходит с Агарью: «И закончилась вода в меху, и посадила она ребенка под кустами, и пошла, и села неподалеку, на расстоянии полета стрелы, чтобы, сказала она, не видеть смерти ребенка. И села неподалеку, и подняла голос, и заплакала» (Быт. 21:15–16).
А вода была все время рядом. Как только элохим открыл ей глаза, она «увидела колодец с водой» (Быт. 21:19).
Колодец в этой истории есть ключевая часть сюжета, то, вокруг чего все вращается. Агарь умирала в пустыне. Авраам выгнал ее и сына на верную смерть. При этом она ни в чем не провинилась. Она была виновата лишь в том, что человек, который купил ее, как вещь, и вовсе не спрашивал ее позволения на предмет того, можно ли с ней переспать, – зачал ей ребенка. Трудно представить себе более бессердечный, более бесхребетный и менее героический поступок со стороны Авраама.
И вот – в изложении Яхвиста эта ключевая деталь про колодец, который Агарь не может найти, исчезает. Агарь идет по пустыне, как по широкому проспекту. Ангел находит ее у источника воды. Никаких сложностей с водой у Агарь нет. Никакого ребенка, которого она посадила под куст, чтобы не видеть его смерти, нету. Агарь просто шла-шла и присела. И вообще, это она была виновата сама в своем изгнании. Она возгордилась, забеременев, и нагрубила хозяйке.
Яхвист снова пытается пересказать всем известную историю про то, как Авраам выгнал свою наложницу, в наиболее благоприятном для Авраама свете.
Итак, у нас есть две истории про Авраама, рассказанные дважды. Одна – это история о том, как он был сутенером собственной жены. Другая – как он под влиянием этой жены выгнал на верную смертью наложницу с ребенком.
Обе истории, как их ни верти, Авраама не красят.
Согласимся: это очень странный способ возвеличить авторитет предка. Греческие мифы, конечно, тоже полны разными недоброкачественными поступками героев. Но герои совершают эти недоброкачественные поступки в промежутках между подвигами, а не вместо них! Что же касается Авраама, то никаких боевых подвигов за ним Библия не числит.
Он не убивает драконов. Не вычищает авгиевых конюшен. Не охотится на калидонских вепрей. Он не захватывает никакой Трои, никакого Хацора, никакого Шехема, никакого Мегиддо. Он не наносит никакого поражения хананеям и даже – за исключением поздней вставки из Быт. 14 – вообще никому!
Его главными заслугами перед потомством – если послушать рассказ Элохиста – является тот факт, что он пристроил жену в гарем филистимлянину, прогнал от себя наложницу с ребенком по женскому наущению на верную смерть, а родившегося у жены сына принес в жертву Яхве, причем до нас не дошло никаких абзацев из Элохиста, свидетельствующих о том, что мальчик выжил и был заменен агнцем.
Как же такой морально неустойчивый персонаж был избран Яхве?
Ответ очень прост: нигде в дошедшем до нас тексте Элохиста не говорится, что Яхве избрал Авраама.
В нем говорится, что Яхве избрал Иакова.
Ни один из процитированных нами многочисленных отрывков про «потомство, многочисленное, как пыль» и про заключенный с Богом завет не принадлежат Элохисту.
Иаков: пророк или обманщик?
Самая, наверное, хорошо известная история про Иакова – это история про пестрые прутья.
Это история про обман обманщика.
Когда Иаков влюбился в свою двоюродную сестру Рахиль, он обещал своему будущему тестю, сирийцу Лавану, служить за нее семь лет. «И служил Иаков семь лет за Рахиль, и они показались ему несколькими днями, ибо он любил ее» (Быт. 29:20). Но когда Иаков отслужил семь лет, то Лаван на брачном пире подсунул ему, пьяному, ее старшую сестру Лию. Бедному Иакову пришлось пахать на Рахиль другие семь лет.
Впрочем, через некоторое Иаков взял реванш. Когда он собрался уходить от Лавана, то тот, видя, как хорошо приумножается при Иакове скот, предложил тому любую цену, чтобы тот остался. Иаков попросил себе в награду весь приплод, который будет рождаться крапчатым и пестрым. Лаван согласился. А Иаков, не будь дурак, начал обдирать полосами ветки и класть их в поилки для скота. Скот глядел на пестрые прутья и зачинал пестрых.
«И зачинал скот пред прутьями, и рождался скот пестрый, и с крапинами, и с пятнами» (Быт. 30:39).
Эта история рисует Иакова хитрецом, трикстером или даже колдуном (то, что от пестрых прутьев пестрого скота не зачнешь, в данном случае несущественно).
Это очень известная и популярная у художников Возрождения история из Библии про Иакова и Пестрые Прутья.
Но не все помнят, что в Пятикнижии есть также и другая версия чудесного обретения Иаковом пестрого скота. Ее рассказывает сам Иаков своим женам. Вот она.
«Отец ваш обманывал меня и раз десять переменял награду мою; но Элохим не попустил ему сделать мне зло. Когда сказал он, что скот с крапинами будет тебе в награду, то скот весь родил с крапинами. А когда он сказал: пестрые будут тебе в награду, то скот весь и родил пестрых. И отнял Элохим скот у отца вашего и отдал мне. И вот, в то время, когда зачинали овцы, я поднял глаза, и увидел видение, и вот, все козлы, поднимавшиеся на скот, пестрые, с крапинами и в пятнах. И позвал меня ангел Элохима в видении, и сказал: Иаков! Я ответил: вот я. Он сказал: подними глаза и посмотри: и вот, все козлы, поднявшиеся на скот, пестрые, с крапинами и с пятнами, ибо Я вижу все, что Лаван делает с тобою; Я Элохим Бет-Эля, где ты возлил масло на мацеву, и где ты поклялся Мне клятвой, а теперь встань, выйди из земли сей и возвратись в землю родины твоей» (Быт. 31:7–13).
Как мы видим, эта версия существенно отличается от первой. Никакого трикстерства со стороны Иакова и никаких достижений не совсем генной инженерии тут нет. Вместо этого есть грандиозное космическое видение неких пестрых животных, которые неустанно оплодотворяют стадо овец.
Эти животные совершенно справедливо переведены в Синодальном переводе как «козлы», но тут, как и в случае с пустынями, есть уточнение. Обычные козлы – это эзим. В данном случае наши козлы называются атудим. Атуд – это не просто козел. Это козел, идущий впереди стада. Это очень характерная дифференциация для кочевника, которому надо различать гораздо большее количество социальных ролей животных. Исайя называет атудом вождя (Ис. 14:9). В современном иврите атуда значит будущее.
Могущественные атудим, крапчатые и пестрые, без устали сношают овец, потому что так приказал бог Бет-Эля, которому Иаков поставил мацеву!
Если мы вспомним, что этот самый бог, по некоторым другим сведениям, имел рога быка, то мы можем заподозрить, что бог чуть ли не лично принял участие в съемках этой теологической порнографии с элементами зоофилии. В этой ситуации Эль Шаддай ничуть не уступает сладострастному Зевсу. Тот овладел Ледой в образе лебедя, а здесь Эль Шаддай только что не собственным неустанным трудом помогает Иакову обзавестись пестрыми овцами – да еще и ангел эти фильмы для взрослых Иакову лично показывает.
Мы могли бы заподозрить Иакова в том, что он обманывает – он-то хорошо помнит историю с пестрыми прутьями. Но нет – историю про любострастных атудим он рассказывает своим женам, которые должны хорошо знать, как обстоят дела.
В чем разница между этими двумя историями?
Разумеется, в том, что они принадлежат разным источникам.
В случае с атудим, сношающимися с овцами, бог постоянно именуется элохим. Более того, он специально напоминает о себе, что он – бог Бет-Эля, тот самый, которому Иаков поставил мацеву.
Этот Бет-Эль, как мы помним, был одним из главных святилищ Израиля и «царским святилищем» во время Иеровоама II. И священный камень, который там, как видно уже из одного названия места, стоял, считался поставленным самим праотцем Иаковом.
Бет-Эль – не единственное место, где Иаков вступает в тесный контакт с богом. Другим таким местом является Пени-Эль.
В Пени-Эле Иаков встречает бога и борется с ним до самой зари, пока тот не благословляет его и не называет Израилем. От этого, собственно, место и называется Пени-Эль, то есть лицо бога. «Ибо я видел бога лицом к лицу, и уцелела моя душа», – говорит Иаков (Быт. 32:30).
Пени-Эль упоминается в истории патриархов только один раз, и вряд ли поэтому может претендовать на место, откуда происходил сочинитель Элохиста. Однако он был одним из главных сакральных мест Израиля и – ненадолго – столицей Иеровоама I (3Цар. 12:25).
Наконец, история возвращения Иакова из Сирии в Ханаан содержит указание на еще два важных топонима. Когда Иаков вернулся в Ханаан, он повстречался с ангелами божиими. Это произошло в местечке Маханаим (Быт. 32:2). Это местечко впоследствии было столицей главного противника Давида, сына Саула (2Цар. 2:8).