Девчонки вы, печенки, — да с тыквами грудей, —
От ног крутых и тонких, мужик, похолодей!..
Музыка водопадом сдирает с кожи пот…
Танцуйте до упаду, — авось оно пройдет:
То Квазимодо-Время на глиняных ногах,
Что взял себе в беремя малец на костылях, —
А он плясать не может, он видел Гиндукуш…
Плесни мускатом в рожи, канкана красный туш!
Слизни-ка соль, красотка, с воздернутой губы…
Пляши — швырнули б сотку из гула голытьбы!
Да только те бояре, сощурясь, зрят канкан,
Да будто на пожаре, толкают в пасть банан…
Танцуй, танцуй, Галина!.. А Сонька, ты чего?..
А скулы как малина! А в бисере чело!..
Колготки рвутся с хрустом, на зраках пелена —
Веселое искусство,
Веселая страна!
Веселые девахи, до тайников мокры, —
Танцуйте вы на плахе, танцуйте до поры:
Сей танец — не работа, сей грозный карнавал
Вас до седьмого пота за гроши убивал!
Целованы — по пьяни, в исподнем — из больниц,
Танцуйте, Кира, Кланя, в виду кабаньих лиц!..
У попугаев ара наряды не пестрей…
Оттанцевать — до жара… и в «скорую» — скорей…
А трубы — нету сладу!.. Табачный воздух рвут!..
Танцуйте до упаду — авось они пройдут,
Краснознаменны годы, казарменны гудки,
Фланговые народы с дрожанием руки…
Там будут псы и кошки и каждый — сыт и пьян…
Танцуйте, длинноножки, для них блатной канкан!
В роскошестве погибнем да в пиршестве помрем,
А все же спину выгнем
и рому отхлебнем!
И выбежим! И спляшем — во вьюгах площадей,
Среди кремлевских башен, среди родных людей —
И спереди, и сзади — все в лентах и цветах! —
Краснознаменны бляди —
Любашки, Верки, Нади —
Задрогнув, при параде,
С улыбкой на устах.
Навстречу друг другу
Две женщины шли.
Мария — во вьюге —
Круглее Земли.
И Елизавета
Кругла, что копна…
— Ох, Машка!.. Планета…
— Ох, Лизка!.. Луна…
Им вызвездил иней
У рта — лисий мех…
— Ну, Машка!.. А скинешь?..
— Ну, Лизка!.. — И смех…
Мария погладит
Товаркин живот:
— Ну, ты не в накладе?..
— Умножу народ!..
И, тяжко брюхаты,
Морозы вдохнут:
— Хоша б не солдаты…
— Мальцов — заберут!..
И очи младые
Струят слезный свет.
— Ты плачешь, Мария?..
— Нет, Лизонька… нет…
На пальце сверкает
Златое кольцо.
Из тьмы возникает
Родное лицо.
И слезы Марии
Летят на живот —
То снеги косые,
Беззвучный полет,
То ветры косые,
Косые дожди…
— Ты плачешь, Мария!..
— Лизок… погоди…
И так вынимает
Тряпичный комок,
И лик утирает
Соленый платок!
Худые рекламы.
Да счастье — взаймы.
О, мертвые сраму
Не имут!.. А мы?!..
А Елизавета —
Вся шепот и всхлип:
— Мой… тоже там где-то…
Мой — без вести сгиб…
В табачной пещере, где дым, как щегол,
Порхает по темным закутам,
Где форточка, будто Великий Могол,
Сощурилась мерзлым салютом,
Где добрая сотня бутылей пустых
В рост, как на плацу, подровнялась… —
О, сколько штрафных этих рюмок шальных
За мощным столом подымалось!.. —
Где масляных, винных ли пятен не счесть
На драной когтями обивке, —
В каморе, где жизнь наша — как она есть,
Не сахар, не взбитые сливки, —
Один, человек на диване лежал,
На ложе в ежовых пружинах,
Тощой, востроносый, — ну чисто кинжал —
Махни, и вонзается в спину…
Он пьян был в дымину. Колодою карт
Конверты пред ним раскидались…
Он выжил в слепом транспортере — то фарт!
И пули за ним не угнались…
Да только от воплей на минных плато,
От крика тех танков горящих
Он нынче в постель надевает пальто
И мерзнет! — теперь, в настоящем…
Ничем не согреться. Хлестай не хлестай
Подкрашенную хной отраву…
Яичница стынет. Полночный наш Рай.
Ад прожит: красиво, на славу…
Зазубрины люстры… Свечи мыший хвост…
И Жучка — комок рыжемордый…
Взы, Жучка!.. Ну, прыгай — и в небо до звезд,
И в петлю: дворняги не горды!..
Ах, дворничиха, ах, дворянка моя,
Ну, прыгай же ты… через палку —
Свеча догорает… а в кипе белья —
Скелет, что пора бы… на свалку…
Еще, моя Жучка!.. Анкор…эй, анкор!..
Вот так-то, смиряйся, зверюга,
Как мы, когда — из автомата — в упор,
Пред телом веселого друга,
Под глазом приказа, в вонючем плену,
Во почте, где очи… не чают…
Полай ты, собака, повой на Луну —
Авось нам с тобой полегчает…
Ну, прыгай!.. Анкор, моя моська!.. Анкор!..
Заврались мы, нас ли заврали —
Плевать!.. Но в груди все хрипит дивный хор —
О том, как мы там умирали!
Как слезно сверкает в лучах Гиндукуш!..
Как спиртом я кровь заливаю…
Анкор, моя шавка!.. Наградою — куш:
Кость белая, кус каравая…
Мы все проигрались.
Мы вышли в расход.
Свечва прогорела до плошки.
И, ежели встану и крикну: «Вперед!..» —
За мной — лишь собаки да кошки…
Что, Армия, выкуси боль и позор!
А сколь огольцов там, в казармах…
Анкор, моя жизнь гулевая,
анкор,
Мой грязный щенок лучезарный.
Ох, да возьму черпак, по головушке — бряк!..
Ох, да справа — черный флаг, слева — Андреевский флаг…
А клубничным умоюся, а брусничным — утрусь:
Ох ты флажная, сермяжная, продажная Русь!..
Эк, тебя затоптал закордонный петух!
Песнопевец твой глух, и гусляр твой глух:
Че бренчите хмурь в переходах метро?..
Дай-кось мужнино мне, изможденно ребро —
Я обратно в него — супротив Писанья! — взойду:
Утомилася жить на крутом холоду!..
Лягу на пузо. Землю целую.
Землю целую и ем.
Так я люблю ее — напропалую.
Пальцами. Звездами. Всем.
Дай мне билетик!..
Дай мне талончик!..
Я погадаю на нем:
Жить нам без хлеба, без оболочек,
Грозным гореть огнем.
Рот мой сияет — ох, белозубо!
Жмурюсь и вижу: скелет
Рыбий, и водкою пахнут губы,
И в кобуре — пистолет…
Вот оно, зри — грядущее наше:
Выстрелы — в спину, грудь,
Площадь — полная крови чаша,
С коей нам пену сдуть.
…Эй-эй, пацан лохматенький, тя за штанину — цап!
В каких ты кинах видывал грудастых голых баб?!
Да, змеями, да, жалами, огнями заплетясь,
Из вас никто не щупывал нагой хребтиной — грязь!
Из вас никто не леживал в сугробном серебре,
Из вас никто не видывал, как пляшет на ребре,
На животе сияющем — поземка-сволота!..
А это я с возлюбленным — коломенска верста —
Лежу под пылкой вывеской харчевни для господ —
Эх, братья мои нищие! Потешим-ка народ!
Разденемся — увалимся — и вот оно, кино:
Куржак, мороз на Сретенье, мы красны как вино,
М голые, мы босые — гляди, народ, гляди,
Как плачу я, блаженная, у друга на груди,
Как сладко нам, юродивым, друг друга обнимать,
Как горько нам, юродивым, вас, мудрых, понимать…
Вижу Ночь. Лед.
Вижу: Конь Блед.
Вижу: грядет Народ —
Не Плоть, а Скелет.
Вижу: Смел Смог.
Вижу: Огнь Наг.
Вижу:
Человекобог —
Бурят, Грузин, Каряк.
Вижу: Радость — Дым…
Вижу: Ненависть — Дом!
Вижу: Счастье… Над Ним —
Огонь! И за Ним! И в Нем!
Вижу: Разрывы. Смерть.
Слышу: Рвется Нить!
Чую: нам не посметь
Это
Остановить.
Чучелко мое смоляное, любименький, жавороночек…
Площадь — срез хурмы под Солнцем!
А я из вьюги, ровно из пеленочек —
На свет Божий прыг!.. А Блаженный-то Васенька
Подарил мне — ревнуй, сопляк! — вьюжные варежки:
Их напялила — вот ладошки-то и горячии,
А глаза от Солнца круто жмурю, ибо у меня слезы — зрячии…
Воля вольная,
Расеюшка хлебосольная —
Черный грузовик во след шины
Пирожок казенный скинул —
Дай, дай полакомлюсь!..
Милость Божья
На бездорожьи…
Не обидь меня, не обидь:
Дай есть, дай пить,
А я тебя люблю и так —
Ни за грош ни за пятак —
Дай, дай поцелуйную копеечку…
Не продешеви…
Дай — от сердца деревянного… от железной любви…
Черный грузовик, езжай тише!
Пирожки твои вкусны…
Я меховая богатейка! Я все дерьмо на копеечку скупила!
Я все золотое счастие забыла,