И славяне, и германцы с обливанием водою соединяют мысль о вызове дождя. У сербов обряд этот, по описанию В. Караджича, совершается так: несколько девушек, во время летней засухи, ходят по селу, поют и просят, чтобы пошел дождь («да удари киша»). Одна из них снимает с себя одежду и голая обвязывается различными травами и цветами, так что из-за них совсем не видать ее наготы: она называется додола. Затем девушки обходят деревенские избы; у каждой избы становятся они в ряд и поют обрядовые песни, а перед ними пляшет додола. Хозяйка дома или кто другой из семейства берет полный воды котел или ведро и выливает на додолу, которая продолжает плясать и вертеться. Песни додольские содержат в себе мольбу, чтобы Бог послал дождь и оросил нивы, и за каждым стихом следует припев: «oj додо, oj додоле!»
Молимо се вишн(ь)ем Богу,
Да удари росна киша,
Да пороси наша пол(ь)а
И шеницу-озимицу
И два пера кукуруза.
Особенно интересна следующая песня:
Ми идемо преко села,
А облаци преко неба.
А ми брже, облак брже;
Облаци нас претекоше,
Жито, вино поросише.
Или, после двух первых стихов: «ми идемо преко села, а облаци преко неба», поют:
Из облака прстен паде,
Уjагми га коловођа[151].
По мнению профес. Лавровского, додола представляет собою богиню Землю, еще не вступившую в брачный союз с Небом и не орошенную плодотворным семенем дождя; она просит этого союза, чтобы не быть бесплодною от засухи. «Понятно (замечает г. Лавровский), что только девица и может быть представительницею в таком состоянии земли. Гоньба облаков за девицами, желание последних убежать превосходно изображают первое столкновение невинности. Наконец облака перегоняют – и земля орошается дождем». Замечание это справедливо только отчасти. Выше было указано, что представление о плодородящей матери Земле еще в глубочайшей древности сливалось с прекрасным образом богини весенних гроз, как дарующей земные урожаи, – и потому, по нашему мнению, додола, одетая в зелень и цветы и сопровождаемая толпою девиц, изображает богиню весны, или, что то же, богиню-громовницу, шествующую над полями и нивами с свитою полногрудых нимф, за которыми стремительно гонятся в шуме весенней грозы Перун и его спутники, настигают их разящими молниями (= фаллюсом) и тем самым вступают с ними в любовный союз. Облак в сербских песнях служит метафорическим обозначением жениха. При засватанье девицы поют: «надви се (вьется) облак из-над дjевojaк; то не би облак из-над дjевojaк, вёђ добар jyнак тражи (ищет) дjевojaк’»; а когда жених собирается ехать за невестою, поют: «облак се вще по ведром небу, се лепи Ранко (имя жениха) по белом двору». Перстень, который падает из облака и, по свидетельству песни, схватывается додолою (коловоджею), есть символ брачных уз, обручения богини с тученосным Перуном. В Малороссии невеста должна подать жениху чарку вина с кольцом на дне[152]. В народных сказках бог-громовник похищает себе в жены мифических красавиц, унося их на крыльях вихря или тучи. Пляска додолы – то же, что пляска грозовых духов и нимф; обливание ее водою указывает на те дождевые источники, в которых купается богиня весны, а ведра, из которых ее окачивают, – на те небесные сосуды, откуда проливается на землю благодатный дождь. В Далмации место додолы-девицы заступает неженатый молодец, которого зовут прпац; товарищей его (все холостые парни) называют прпоруше; самый обряд существенно ничем не отличается от додольского: так же одевают «коловођу» зеленью и цветами, обливают его перед каждой избою и поют о ниспослании плодородия:
Прпоруше ходиле,
Терем Бога молиле,
Да нам даде кишицу,
Да нам роди година –
И шеница-бjелица,
И винова лозица,
И невjест ђетиђа
До првога Божиђа.
Это участие в обряде неженатых юношей, по всему вероятию, так же древне, как и участие девиц. Прпац представляет бога-громовника, как додола – богиню-громовницу, что подтверждается следующим обрядом, уцелевшим у словенцев: празднуя возврат весны, они назначают юношу, который должен представлять Зеленого Егора (= св. Юрия, на которого перенесены старинные предания о Перуне), убирают его березовыми ветками и купают в реке. Точно так же в Австрии и Баварии избирают на Троицын день парня, обвязывают его зелеными ветвями и бросают в пруд или речку; этот избранный называется в Баварии wasser-vogel (= грозовая птица, купающаяся в дождевых потоках).
В Болгарии во время засухи собираются все обыватели деревни, выбирают девушку не моложе и не старше пятнадцати лет, покрывают ее с ног до головы ореховыми ветками, разными цветами и травами (луком, чесноком, зеленью картофеля и бобов и пр.) и дают ей в руки пучок цветов. Девушку эту болгары называют дюдюл (= додола?) или пеперуга – слово, которое означает также бабочку, подобно тому, как серб. вjeштица – не только ведьма, но и дух, излетающий из нее в виде мотылька, что свидетельствует за тождество додолы-пеперуги с облачными нимфами (ведьмами). В сопровождении девиц и юношей ходит пеперуга по домам; домохозяин встречает ее с котлом воды, поверх которой плавают набросанные цветы, и обливает желанную гостью при пении следующей обрядовой песни:
Летела е пеперуга –
Дай, Боже, дАж(д)ъ! –
От ораче на копаче…
Да са роди жито, просо,
Жито, просо и ченица.
После совершения этого обряда, по общему убеждению, непременно будет дождь – если не в тот же день, то на следующий. У германцев было в обычае вызывать дождь таким образом: молодые девушки одну из своих подруг, совершенно голую, вели к ближайшему источнику или реке и там обливали ее; но прежде, чем совершалось это обливание, она обязана была к мизинцу правой ноги привязать bilsenkraut (hyoscyamus, белена), сорванный мизинцем правой руки. Можно указать еще на новогреческий обычай: если от 14 до 20 дней не выпадает дождя, то в деревнях и небольших городах дети выбирают из своей среды одного, лет восьми или десяти, обыкновенно бедного сироту, раздевают его догола и убирают полевыми цветами: дитя это называется πυρπηροΰνα. С песнями водят его по городу или деревне; хозяйка каждого дома выливает ему на голову ведро воды и дарит мелкую монету. Слово додола до сих пор остается необъясненным; серб. прпоруша (прпац) и болт, пеперуга (преперуга), очевидно, тождественны[153]. Г. Потебня объясняет название прпоруша, сближая его с словами: прах (пыль), чешск. prсh, prs – дождь, prseti – дождить (прыскать); звук х в слове прах (prсh) есть суффикс, следовательно, серб. прпор = прпа – зола, песок представляет такое же удвоение корня пра (пр), как чешск. plapolati и старославян. глаголати корней пла, гла (пла-мя, гла-с). Общие признаки, равно относимые и к пыли, и к дождю, – это их мелкая дробность (малорус. дрибен дощ, чешск. drobný dest’, sitno prseti, серб. ситна киша, болг. ситна роса = частый дождь; пръшити = прашити, порошить и мжить, идти мелкому дождю, как бы сквозь сито), и та легкость, с которою несут их и разметают ветры. Принимая во внимание, что серб. пирити и чеш. pyfeti означают дуть, должно заключить, что старославян. пыро – мука (пырен. пырян – мучной, литов. purji – пшеница, греч. πορός снск. pura) и пырынь – зола (= прах) заключают в себе понятие «легковздуваемого»[154]; пурга – сильная метель, собственно: запорашивающая вьюга; пурить – мочиться, т. е. испускать мелкие, подобные дождю капли. Отсюда, во-первых, возникло уподобление дождя и снега (= пороши) – мучной пыли, и во-вторых, падающие капли дождя стали сближаться с зерновым хлебом, осеменяющим поля, и с мужским семенем, которым Небо оплодотворяет Землю. По указанию этих данных, прпоруша значит орошенная дождем, осыпанная его благодатным семенем. В народных обрядах посыпание зерновым хлебом вполне соответствует обливанию водою: после венца молодых обыкновенно осыпают овсом, житом и ячменем не только для того, чтобы они вели жизнь богатую и счастливую, но и с тем, чтобы небо благословило их чадородием; те же приметы дает и дождь, оросивший новобрачную чету в первый день свадьбы. На Руси неизвестен обряд хождения додолы; но существует обыкновение, близкое к этому обряду: на второй день Пасхи, на рассвете, парни обливают девиц, а те в свою очередь обливают парней во вторник[155]; кто на светлый праздник просыпал заутреню, того в старину окачивали холодною водою или заставляли искупаться в реке, против чего издан был 17 апреля 1721 года запретительный указ, в котором читаем: «в Российском государстве как в городах, так и в весях происходит от невежд некоторое непотребство, а именно: во всю светлую седмицу Пасхи, ежели кто не бывает у утрени, таковаго, аки бы штрафуя, обливают водою и в реках и в прудах купают». Обливанье бывает и на Красную Горку, и в Фомин понедельник, следов., при начале весны. Об этом обычае упоминают Густинская летопись, Синопсис Гизеля и Боплан в своем «Описании Украйны». Во время летней засухи поселяне наши совершают крестный ход к ключевой кринице, и после молебствия и мужчины и женщины обливают друг друга водою, думая чрез это вызвать дождь; в Курской губ. при долгом бездождии бабы собираются к реке, хватают проходящих мимо и бросают в воду или по крайней мере обливают их с головы до ног, что в тамошних местах называется делать мокрины. В некоторых деревнях еще недавно, вслед за молебствием от засухи, признавали необходимым выкупать приходского попа, чтобы дождь оросил нивы.