вят древнейшее название Исполиновых гор (Riesengebirg) – Кркноши; в этих горах, по указанию чешской песни о суде Любуши, герой Трут убил лютого змея. Воловьи шкуры, пожираемые змеем, – уже знакомая читателю метафора облаков. Чем более поглощает их змей, или, выражаясь прозаически: чем более сгущаются, скучиваются облака, тем сильнее разгорается пламя молний, и он гибнет в грозе от собственной жадности. Прибавим, что в числе великанов народный эпос упоминает Горыню, который повергает целые горы, и что между другими славянскими названиями, присвоенными облачным женам, было берегиня – название, тождественное с именами: баба-горынинка и баба-алатырка (от слова «алатырь-камень»), какие встречаются в народных былинах. Древнейшее значение слова берег (брег, нем. berg) – гора[381]. В Эдде можно найти свидетельства о ведьмах, которые в виде огромных скал ложатся в устье реки и, запружая ее, производят наводнения.
Тучи назывались еще каменными замками или городами Вритры; согласно с этим славянские сказки говорят о змеиных царствах или дворцах – медном, серебряном и золотом. В Германии ходят рассказы о таких же дворцах, окруженных медными, серебряными и золотыми лесами, принадлежащих драконам медному, серебряному и золотому; подобными лесами и богатыми замками, блистающими серебром и золотом, владеют норвежские тролли (= великаны и драконы). Три металлических царства и три металлических леса выражают одну и ту же мысль; эпитеты «медный, серебряный и золотой», иногда алмазный или жемчужный, объясняются теми яркими, блестящими красками, какими солнце с чудным великолепием расцвечивает облака, особенно при своем восходе и закате, и стоят в близком соотношении с преданиями о несчетных сокровищах, хранимых драконами и змеями. Об алмазном дворце змея русская сказка утверждает, что он вертится словно мельница и что из него видна вся вселенная – все государства и земли как на ладони. Польская сказка говорит о Вихре, который похитил златовласую красавицу и унес ее в «pałac srebrzysty na kurzéj nόżce»; Вихрь этот имел тело великана, а голову змея, ездил на огненном, крылатом коне и своим бурным дыханием приводил в сотрясение свой собственный дворец. В хорутанской приповедке читаем: «idojde do jednoga groda kufmoga (медного), koj se je zmirom na srakini nogi vrtel»; то же выражение употреблено и при описании городов серебряного и золотого, что прямо отождествляет их с вертящеюся избушкою бабы-яги (облачной, демонической жены) и змея. Этот дворец или избушка – метафора ходячего облака. В числе различных представлений, соединявшихся с молнией, она уподоблялась и ноге; блеск молний и удары грома потрясают тучи и приводят их в бурное движение, и потому народные предания говорят о ноге, на которой вертится облачное здание бабы-яги и змея. Нога эта – петушья или сорочья, что объясняется из той связи, в какую поставил древний миф петуха и сороку с явлениями грозы. Другие сказки говорят, что избушка бабы-яги поворачивается на курьих ножках, на собачьих пятках, а замок бога ветров вертится на мышиной ножке: собака – символ вихря, мышь – разящей молнии. В словацкой сказке герой приходит в замки оловянный, серебряный и золотой и встречает в каждом по бабе-яге с длинною палицею в руках – оловянною, серебряною и золотою; три сына этих ведьм играют ту же роль, какую наши змеи. Соответственно представлению дождя коровьим молоком, змеиные города и замки изображаются в песнях Веды как хлевы или загоны, в которых вражеский демон скрывает во время зимы и засухи похищенных им небесных коров; Индра отпирает двери этих загонов своею громовою палицей точно так же, как отпирает он и облачные города и скалы и выводит оттуда освобожденные стада. «В древние времена, замечает Макс Мюллер, когда войны по большей части имели целью не сохранение политического равновесия Азии или Европы, а завладение хорошим пастбищем или большими стадами рогатого скота, в эти древние времена изгороди для скота естественно обращались в укрепления, а люди, жившие за одними стенами, стали называться gotra» – первоначально: коровий хлев, а потом: род, племя. Намек на старинный миф о заключении небесных коров в облачные скалы находим в чешском предании о Премысле.
Тучи, помрачающие небесный свод, рисовались воображению наших предков демонами – похитителями блестящих светил. Во главе этих мифических хищников, грабителей, воров стоял Вритра, окутывающий ясное небо густыми облаками и туманами. По аналогии мрака, производимого наплывом туч, с темною ночью и затмениями луны и солнца Вритра считался злобным виновником и той, и других. Раскрывая недра туч молниеносными стрелами, рассевая их в грозе, Индра освобождал светила из демонских вертепов, прикреплял их к небесному своду и давал им возможность снова сиять на низменную землю. Ради этого подвига он признавался главным творцом света; вместе с победою над черными тучами ему приписывалось и поражение демона ночи: Индра, как выражаются священные гимны, рождает утреннюю зарю и солнце и выводит на небо белый день. Затмения солнца и луны объяснялись на Востоке нападением змея, готового поглотить их в свою ненасытную утробу; луна, захваченная во время затмения демоном Рагу, проливает амриту, которую собирают боги в свои сосуды, тогда как очи их роняют от горести слезы, падающие на землю дождем: предание, в котором очевидно смешение лунного затмения с закрытием ясного месяца темными дождевыми тучами. Подобные воззрения разделялись и славянами; польская сказка приписывает солнечное затмение двенадцатиглавому змею, а болгары в затмении луны видят, как светило это облекается в коровью шкуру (т. е. в облачный покров) и дает целебное молоко = амриту. Пожирание светил змеем засвидетельствовано и нашими народными сказками о богатырях, призванных сражаться со злыми демонами. Сказочные богатыри, изумляющие нас громадными силами и размерами, воплощают в своих человеческих образах грозовые явления природы; оттого они и растут не по дням, не по часам, а по минутам – так же быстро, как быстро надвигаются на небо громовые тучи и вздымаются вихри. Именно таков богатырь Иван Быкович, Иван – коровьин или кобылин сын; в некоторых вариантах его называют сыном кошки или суки. Сербская песня знает Милоша Кобылича:
Быстрота полета бурной, дожденосной тучи заставила фантазию сравнивать ее с легконогим конем и гончею собакою; проливаемые ею потоки дождя повели к сближению тучи с дойною коровою, а сверкающие во тьме молнии – к сближению ее с кошкою, глаза которой светятся ночью как огни. Поэтому Буря-богатырь, коровьин сын, есть, собственно, сын тучи, т. е. молния или божество грома – славянский Перун, скандинавский Тор; понятно, что удары его должны быть страшны и неотразимы. Перун (Тор) вел постоянную борьбу с великанами-тучами, разбивал их своею боевою палицей и меткими стрелами; точно то же свидетельствует сказка об Иване, коровьем сыне, заставляя его побивать многоглавых, сыплющих искры змеев. Победивши змеев, он должен бороться с их сестрами или женами, которые, с целию погубить своего врага, превращаются одна золотою кроваткою, другая деревом с золотыми и серебряными яблоками, а третья криницею (= мифические представления дождевой тучи); но богатырь угадывает их замыслы, рубит мечом по кроватке, дереву и кринице, а из них брызжет струею алая кровь, т. е. дождь. Должен состязаться богатырь и с их матерью, ужасною змеихою, которая разевает пасть свою от земли до неба и «jakby chmura jaka zasłonila słońce». Богатырь спасается от нее бегством на кузницу, и там змеиха, схваченная за язык горячими клещами[384], погибает под кузнечными молотами, подобно тому, как гибнут великаны под ударами Торова молота (= молнии), или, по другому сказанию – она выпивает целое море и лопается с треском, изливаясь потоками дождя. Как естественный результат поражения змеев, или, проще: разгрома темных туч, обнаруживается скрывавшийся за ними благотворный свет солнца. Такое появление сияющего солнца народный эпос представляет освобождением из-под власти чудовищных змеев похищенной ими красавицы; в сказке же об Иване Попялове, любопытной по свежести передаваемого ею древнего мифа, прямо повествуется: в том государстве, где жил Иван Попялов, не было дня, а царствовала вечная ночь, и сделал это проклятый змей; вот и вызвался богатырь истребить змея, взял боевую палицу в пятнадцать пудов и после долгой борьбы поразил его насмерть, поднял змеиную голову, разломал ее – и в ту же минуту по всей земле стал белый свет, т. е. из-за разбитой тучи явилось красное солнце. В другой русской сказке змей похищает ночные светила; богатырь отсекает ему голову, и из нутра чудовища выступил светел месяц и посыпались частые звезды. Подобно тому в финской сказке (в сборнике Рудбека) три змея похищают месяц, солнце и ясную зорю[385]. Об этом поглощении светил создалась у болгар следующая легенда: в старое время одна злая баба взяла грязную пелену и накрыла месяц, который тогда ходил низко и даже совсем по земле; месяц поднялся высоко на небо – туда, где и теперь виден, и проклял нечестивую: вследствие этого проклятия она превратилась в змею, и от нее произошли все теперь существующие земные змеи. Много она людей пожрала и истребила бы весь свет, да святой Георгий убил ее. Злая баба, очевидно, – злая ведьма, грязная пелена – мрачный облачный покров, св. Георгий – замена Перуна.
Солнце, луна и звезды, зоря и молнии уподоблялись серебру, золоту и самоцветным каменьям; их яркий свет, поглощаемый тучами, на метафорическом языке назывался многоценным сокровищем, похищенным демонами мрака и запрятанным в глубокие подземелья облачных гор. Вторгаясь в эти пещеры и убивая змея, бог-громовник не только проливает дождевые потоки, но и открывает дорогие клады. Вот основание, почему Индра называется богатым всякими сокровищами, щедрым подателем и творцом богатства; вот где зародыш бесчисленных, распространенных у всех индоевропейских народов сказаний о змеях и драконах, жадно оберегающих в подземных пещерах, в ущельях скал, в глубине морей и рек громадные склады серебра, золота и драгоценных камней. Сказания эти известны и на Востоке, и в Греции. По свидетельству германских памятников, драконы лежат на золоте, испуская вокруг себя чудный блеск; потому золото на эпическом языке обозначается змеиным ложем – ormbedhr, ormbedhseldr (wurmbett, wurmbettsfeuer). Согласно с этим, в русской сказке вещая жена змея оборачивается золотою кроваткою, с надеждою приманить богатыря на гибельный отдых: если бы он не остерегся и лёг на золотое ложе, тотчас бы в огне сгорел. Драконы стерегут в пустынях и пещерах горящие как жар сокровища (glühende schätze) и носят их ночью (= когда небо омрачено тучами) по воздуху. Немецкие саги рассказывают о большой шипящей змее, которая обитает в воде (= в дождевых источниках) перед пещерами, скрывающими внутри золото; если найдется смельчак, которому удастся наступить змее на голову, то она послужит для него мостом через глубокие воды; перейдя по этом