Доhе време, бреме да се има,
Немаде се jедно мушко чедо,
Но с’имаде jедна змиjа л(ь)ута;
Како паде змиjа на земл(ь)ицу,
Геднак змиjа у дувар одмиле[417].
Прошло семь лет, т. е. семь зимних месяцев, и провестился змей из стены: «о король, отец мой! что ты медлишь, для чего меня не женишь?» Уступил король желанию сына и поехал сватать за него царевну. И сказал ему царь, отец невесты: «если сумеет змей довести сватов от вашего Будима-города до нашего Призрена – так, чтобы их ни солнце не осветило, ни роса не омочила (т. е. ни днем, ни ночью), то отдам за него девойку!» Когда передал король ответ этот змею, он собрал сватов и
Заведе се jедан модар облак
Од Будима до Призрена града,
Баш их нигде сунце не orpeja,
Нит’ их каква роса заросила.
Сыграли свадьбу, уложили молодых спать; в самую полночь королева подкралась к их спальне:
Шта да види? чуда големога!
На jacтyку од змиjе кошул(ь)а,
У душеку добар jyнак спава,
Загрлио Призренку девоjку!
Свака Majкa рада je породу,
Те украде од змще кошул(ь)у,
Па jy тури на ту ватру живу[418].
В другом списке этой замечательной песни говорится, что огненный змей сбрасывал с себя на ночь «крила и окрлљ е и кошуљ у», что у него было три знака: «вуча шапа и opлyja панча[419], из зубах му живи огаљ скаче». По сожжении змеиной сорочки или шкурки юнак умирает, т. е. когда живое пламя грозы испепелит змею-тучу, вместе с нею погибает и сам громовник. По свидетельству сербской сказки, прекрасный юнак, когда спалили его змеиную кошулю, исчез от своей молодой супруги, и она должна искать его, но до тех пор не может найти своего милого, «док не подере гвоздене опанке и не сатре гвозден штап тражећи» (пока, странствуя, не износит железной обуви и не сотрет железного посоха)[420], т. е. (если не ошибаемся) пока совершенно не сбросит с рук и ног своих железных оков зимы.
Подобно жениху-Перуну, и невеста его – богиня весеннего солнца и гроз представляется в некоторых народных сказаниях в чудовищном образе змеи; смысл этих сказаний все тот же, только жених и невеста меняются своими ролями. Прекрасная царевна, околдованная Кощеем бессмертным, превращается в зимний период времени в змею; герой, принимающий на себя подвиг ее избавления, должен семь лет оставаться в оловянном замке, на крутой горе, и только по истечении этого срока, т. е. после семи зимних месяцев, проведенных в темном облачном замке на горё-небе, царевне возвращается ее неописанная красота, а избавитель, в награду за подвиг, получает славные диковинки, в которых поэтически изображаются силы весенней природы. Таково содержание русской сказки. В немецких сагах, изданных братьями Гриммами, встречаем предание о зачарованной деве, с золотой короной на голове и с длинными косами, ниспадающими до земли; ниже пупа она имела вид змеи и могла быть избавлена от этого превращения только под условием, чтобы целомудренный юноша[421] трижды поцеловал ее. С преданиями о змеиной деве (schlangenjungfrau) родственны сказки, сохраняющиеся у различных народов в весьма близких и сходных редакциях, о вещей царевне, превращенной в гадину, преимущественно в лягушку или жабу[422]. Эта царевна – дивная, несказанная красавица и только на время, вследствие колдовства злой ведьмы (= Зимы), облекается в лягушечью кожурину. Стихийная природа ее очевидна: когда свекор заставляет ее показать образцы своего рукоделья, она обращается к буйным ветрам, и те приносят к ней чудно сотканные ковер и сорочку = метафоры облачных покровов; собираясь на царский пир, она наказывает своему мужу-царевичу: «станет накрапывать дождь, ты скажи: это моя жена умывается! заблистает молния – объяви всем: это моя жена одевается! а загремит гром – говори: это моя жена едет!» Когда царевич сжег лягушечью кожурину – вещая жена покидает его, и он вынужден искать ее в подсолнечном царстве – у Кощея бессмертного, где и находит свою суженую не прежде, как истоптавши железные сапоги и изглодав три железных просвиры. Чтобы возвратить ее любовь, царевич должен добыть то чудесное яйцо, в котором скрывается Кощеева смерть, т. е. сила заклятия тогда только прекращается, когда окончательно будет побежден демон зимних туч. По немецким сагам, красавица-оборотень является сначала змеею, потом жабою и наконец уже девою и во всех этих превращениях должна получить от своего избавителя по одному поцелую; тогда она освобождается от злого очарования и дарит счастливого юношу несчетными сокровищами.
Заклятая или очарованная царевна выступает героинею весьма многих сказок у всех индоевропейских народов, и сказки эти, несмотря на обилие сходных сторон, представляют довольно разнообразные вариации одной и той же основной темы. Очарование не всегда состоит в изменении человеческого образа на змеиный или иной животненный, что тесно связывается с древнейшим олицетворением сил природы различными птицами и зверями; но выражается еще в более простой форме – в изменении белого цвета на черный, т. е. в утрате блеска, сияния, а следовательно, и красоты. Царевна-красавица, царством которой овладевает вечно шумная, беспокойная нечистая сила, теряет свой белоснежный цвет и делается черною, а белые кони, на которых выезжает ее колесница, превращаются в вороных. В таком помраченном виде сидит она в заколдованном дворце или замке (= в зимней туче). Чтобы освободить ее из-под заклятия, от сказочного героя требуется семь лет молчания; это потому, что на все зимние месяцы Перун действительно замолкает. Злые духи напрягают все свои усилия, чтобы устрашить и прогнать избавителя, и в продолжение трех ночей испытуют его смелость различными демонскими наваждениями: то грозят ему мучительною смертию, то скачут на него бешеными конями, то со всех сторон окружают его клокочущим пламенем, и т. д. По мере того, как близится срок избавления, чернота все более и более умаляется: и царевна, и кони ее становятся белыми сначала до пояса, потом до колен, а наконец, и совсем освобождаются от влияния нечистой силы. Это то самое представление, на котором зиждется большая часть народных эпических сказаний: богиня весны (дева-Солнце), обессиленная ведьмою-Зимою или помраченная демоном-змеем, утрачивает на известное время свою блистательную красоту и снова обретает ее по окончании срока испытания. Той же изменчивой судьбе подвластны и прекрасные нимфы вод (т. е. дождевых источников): являясь в летнюю пору в легких, белоснежных облачных тканях, озаренных яркими лучами солнца, в зимние месяцы они одеваются в черные, траурные покровы и подвергаются злому очарованию. Это так называемые белые жены и девы (weisse frauen, weissgekleidete jungfrauen), о которых рассказывают немецкие саги, постоянно связывая с ними идею заклятия. Они осуждены пребывать в заколдованных (захваченных нечистою силою) или подземных замках, в недрах гор и в глубоких источниках, оберегают сокрытые там клады – несчетные богатства в золоте и драгоценных каменьях, и нетерпеливо ждут своего избавителя. В известные дни года жены и девы эти показываются невдалеке от своих жилищ очам смертных, преимущественно невинным детям и бедным пастухам; показываются они обыкновенно весною, когда цветут майские цветы, на праздник Светлого Воскресения и на Рождественскую ночь, следовательно, в такое время, с которым соединяется мысль о грядущем или уже наступившем пробуждении природы от зимнего сна. Народные саги повествуют о пастухах и путниках, которые видели, как при свете полуденного солнца появлялась прекрасная дева, в белоснежной одежде, со связкою ключей в одной руке (иногда – на поясе) и с пучком весенних цветов в другой, раскладывала для просушки зерна пшеницы или мотки пряжи и смотрела на все дружелюбно, но грустно. Взятые у ней и принесенные домой зерна и прядево обращались всегда в чистое золото. Показываясь у источников, она черпает воду в золотое ведро, умывает лицо и руки, расчесывает золотым гребнем свои роскошные, золотистые косы и потом удаляется в горы или замок. Одному крестьянину подарила белая дева прядь (очесок) своих волос; воротившись домой, он нашел эту прядь золотою. У чехов также известна bilapani, которая весною и летом появляется возле студенцов, разговаривает с детьми, пасущими стада, и потом скрывается в колодце. В Витебске существует предание о заклятой царевне-красавице, обитающей в Воксальной горе; там посреди великолепного чертога, освещенного бесчисленным множеством огней, восседает она на золотом троне, одетая вся в белое, а подле нее лежат груды золота и бриллиантов. Накануне Купалы царевна выходит из горы и рассыпает вокруг себя бриллианты, которые, впрочем, немедленно превращаются в прах, как скоро прикоснется к ним рука человека. В двенадцатом году, перед народною войною, она звонила по ночам в соборный колокол; но едва приближались к ней, как тотчас же исчезала. Заколдованные замки, дворцы и горы суть тучи, оцепененные дыханием зимы; затаенные в них клады: золото и самоцветные каменья = солнечное сияние; водные источники = небесные криницы живой воды, т. е. дождя; связка ключей = метафора молний, отмыкающих облачные подземелья, скалы и криницы. Чтобы освободить белую деву от заклятия, необходимо соблюдение тех же условий, на которые указано выше: это или тяжелое испытание, налагаемое на избавителя (он должен держать ее за руку и хранить строгое молчание, не устрашаясь дьявольских видений), или поцелуй, уничтожающий влияние колдовства. Такой подвиг под силу только громовник