– будто могучие удары его вызывают из скал всепожигающее пламя, возникли из стародавнего поэтического воззрения на бурные грозы как на работу исполинов: под их титаническими усилиями с треском рушатся облачные башни и скалы, загораются бесчисленными молниями и разливаются дождями. Это возжжение грозового пламени роднит великанов с богом-громовником, и в каменной булаве, с которой они являются на битвы, нетрудно угадать «громовый камень» (donnerstein). Называя холмы и горы исполинскими: riesenberge, riesenhügel, hunenbette (постели великанов), народ соединяет с ними разнообразные саги: то видит в этих громадах окаменелых исполинов, то могилы, насыпанные над их трупами, то рассказывает, как такая-то гора была принесена великаном и оставлена там, где она теперь возвышается. Так, одна сага повествует о двух сестрах-великанках Grimild и Hvenild, которые жили в Зеландии. Гвенильде захотелось перенести несколько кусков Зеландии в Шонию; одну глыбу она счастливо донесла в своем переднике, но когда вслед за тем потащила самый большой кусок, то посреди моря лопнула завязка передника, и она уронила свою ношу: на том месте, где это случилось, образовался остров Hven. Почти то же рассказывает ютская сага о происхождении небольшого острова Worsoekalv. В Померании известна следующая сага: жил великан на острове Рюгене; теснимый врагами, он при всяком нападении должен был удаляться в Померанию и переходить глубокое море. Вздумалось ему, наконец, устроить плотину между островом и противоположным берегом; привязал себе передник, наполнил его землею и двинулся в путь. Но едва дошел со своим грузом до Роденкирхена, как в переднике показалась дыра, земля посыпалась – и выросли новые горы. Великан заткнул дыру и пошел скорее; достигнув моря, он высыпал в него остальную землю: явился полуостров Drigge; но узкое пространство меэвду Рюгеном и Померанией все-таки оставалось незасыпанным. Эта неудача так раздражила великана, что он тут же упал мертвый, и плотина не была окончена. Мысль построить мост из Померании в Рюген занимала и девочку исполинского племени: «тогда, думала она, я буду переходить через эту лужицу, не замочив моих башмачков». Она набрала полный передник песку и поспешила к берегу, но передник прорвался, часть ноши просыпалась и образовала небольшую гору Dubberworth. «Ах, – сказала девочка, – теперь мать станет браниться!» – и, закрывая дыру рукою, она побежала вперед; но тут увидала ее мать и прикрикнула: «что ты тащишь, непослушный ребенок! поди-ка сюда… вот я тебя розгою!» Испуганная девочка выпустила из рук передник, и на том самом месте стали песчаные горы. Есть еще сага о двух сестрах-великанках, которые жили в соседстве, но занятые ими земли разделялись проливом, для удобства сообщений они решились построить через пролив мост. Одна из сестер набрала огромных камней, положила в передник и понесла к воде; утомленная ношею, она присела отдохнуть в поле, и там, где она отдыхала, доныне виден оставленный ею след. Отдохнувши, она продолжала путь – как вдруг начал греметь Тор и так напугал великанку, что она от страху пала мертвою; камни рассыпались и до наших дней лежат огромными утесами; один из них носит имя великанки (Zechielsstein, у Литцова). Ничто не может сравниться с чудовищным ростом и силою великанов; целая гора, попадая в башмак великана, причиняет ему не более беспокойства, как человеку небольшой ком грязи; в мешок его и даже в перчатку входит столько песку, что, опорожняя их, можно самые глубокие места моря превратить в песчаные мели. Подобные же сказания были распространены между греками и кельтами и доныне существуют между литовцами и финнами. В Литве сохраняется предание о великане Альцисе, который один, без всякой помощи, разрушал укрепленные города, вырывал с корнями старые и высокие деревья и, бросая огромные камни, раздроблял ими корабли и поражал несметные полчища врагов. Калевала упоминает о дочерях великана, которые в подолах своих юбок носили отторгнутые горы.
Не менее интересны предания о великанских постройках. Громадные стены, сложенные из массивных, друг на друга нагроможденных камней, – памятник упорных, почти невероятных трудов какого-то неведомого народа – греки называли циклопическими и приписывали их возведение великанам. Сверх того, они рассказывали, что высокие каменные стены Трои были возведены общим усилием богов Аполлона и Посейдона и что Амфион звуками своей чудесной лиры заставлял огромные камни слагаться в крепкие стены при постройке семивратных Фив. Все эти суеверные сказания суть только низведенные на землю и приуроченные к известным местностям древнейшие мифы о постройке облачных городов и замков, созидаемых небесными владыками под громкую песню бури. То же участие в созидании старинных каменных стен, мостов и башен немецкие саги приписывают великанам или черту. Согласно со старинным воззрением на мрачные, сильно сгущенные тучи как на существа демонические – великаны и черти постоянно смешиваются в народных преданиях; что в одной местности рассказывается о великане, то в другой рассказывают о дьяволе. Нигде не является черт с такими яркими языческими чертами стихийного духа, как там, где он заступает место великана. И того, и другого преследует бог-громовник своим убийственным молотом; и тот, и другой считаются за обитателей горных вертепов. Подобно великану, и черт подымает страшные тяжести, носит на голове обломки скал – словно шляпу, бросает огромные камни, оставляет на них отпечатки своих пальцев и вообще отличается злобною, неуклюжею и грубою природою исполина. По русским народным поговоркам: «горы да овраги – чертово житье», «черт и горами ворочает (малор. перевертае)», «бес качает горами, не только что нами». Славянские предания утверждают, что горы созданы были сатаною; что нечистые духи морозов и вьюг прилетают на землю из железных гор, т. е. из туч, оцепененных дыханием зимы; что Илья-пророк поражает чертей своими огненными стрелами. Очевидно, черти заменяют здесь змеев и великанов, воздвигающих на небе облачные горы, на разрушение которых выступает грозный Перун. Демонический характер присвоялся великанам на тех же самых основаниях, что и драконам. Как змей Вритра созидает зимою ледяной, облачный город, куда скрывает теплые лучи солнца и водяную жену (= дождь), так и великаны, в качестве властелинов зимних туманов и снеговых туч, строят свои облачные города, чтобы спрятать за их стенами золото солнечных лучей и благодатную влагу доящей. Гримтурсы = великаны инея были демоны зимы, естественные враги земледелия и урожаев; в числе имен, какие дают великанам древние сказания, встречаем: Hrîmkardr (reifkalt), Hrîmnir, Hrîmgrîmr, Hrimgerdhr. Между сыновьями и внуками великана Форниота (Fomjotr) числились не только Ветер (Кап), Вода (Нlér = дождевое море) и живой Огонь (Logi = wildfeuer), но и царь-Снег (könig Schnee), Лед (Jökull = eisberg) и Холод (Frosti). Так как зима налагает на дожденосные облака железные оковы, то немецкие предания сообщают великанам названия, заимствованные от железа. Выше было указано, что змей-туча в холодное время зимних месяцев представлялся окованным железными цепями; так точно и великаны, состоя на службе у сказочных героев, сидят заключенные в цепях и освобождаются не прежде, как наступит военная невзгода и понадобится их помощь против вражеских полчищ, т. е. при начале грозовых битв. Замечателен рассказ Эдды: к асам приходит иотун (великан) и, выдавая себя за кузнеца, предлагает соорудить им крепость (burg) – в защиту от неприязненных великанов; но в уплату за такой труд требует, чтобы ему были уступлены солнце, луна и прекрасная Фрея. Боги держали совет и, по настоянию коварного Локи, решились принять вызов, с тем, однако, условием, чтобы работа была окончена в течение одной зимы, чтобы кузнец-зодчий строил один, без всякой посторонней помощи, исключая коня, который будет возить камни; если же к первому летнему дню крепость не будет готова, то иотун лишается права на обещанное вознаграждение. Договор был скреплен самою священною клятвою. Но когда асы увидели, что конь, принадлежащий великану – Suadhilfari (ездок по льду) таскает на постройку целые скалы и что работа уже близка к скорому концу, то, не желая расставаться с солнцем, луною и Фреею, обратились к Локи с упреками в обмане и грозили ему смертию. Хитрый, изворотливый Локи оборотился кобылою и стал заманивать жеребца Свадильфари. Сбросив с себя ношу, Свадильфари пустился за кобылою, а великан за своим конем, и так гонялись друг за другом до истечения назначенного срока. Иотун пришел в страшную ярость, но был убит молниеносным молотом Тора. В этом любопытном сказании переданы в поэтических образах те естественные явления из жизни природы, какие замечаются в обычной смене зимы и лета. Великан здесь представитель зимнего холода и мрака; согласно с олицетворением Зимы – кузнецом, налагающим железные = ледяные оковы на землю, воды и тучи, он является искусным кузнецом и в период зимних стуж обносит светлое царство асов (Asgardh = небо) крепкою стеною, т. е. сплошными массами снежных облаков; конь его (= буйный вихрь) возит для этой постройки огромные облачные скалы. Плодом исполинской работы должна быть утрата солнца, луны и богини Фреи: окутанные мрачными зимними покровами, они как бы достаются во власть демонов и уносятся в страну гримтурсов. Но приходит весна – труды великана оказываются тщетными, и сам он гибнет под ударами молний; Тор очищает небо от великанских сооружений, выводит из-за них солнце, месяц и богиню «дикой охоты» (= бурной грозы, сопровождаемой дождевыми ливнями) и водворяет на земле ясные дни плодородия. Тот же миф, но уже в позднейшей, подновленной форме, передает сага о св. Олафе, короле норвежском. Пришел некогда незнакомец и вызвался построить церковь, если в уплату за труд ему отдадут солнце и месяц или самого св. Олафа. Этот незнакомец был великан по имени «Wind und Wetter». Чтобы он потерял право на обещанную награду, надо было узнать его имя; королю удалось это. Случайно подслушал он, как жена великана унимала свое плачущее дитя: «цц! завтра придет отец Wind und Wetter и принесет нам солнце и месяц или святого Олафа». Красная борода, какую дают народные предания Олафу, напоминает Тора, непримиримого врага великанов. В Норвегии обращается много саг о великанских мостах. Рассказывают, что какой-то великан решился построить мост через глубокие воды, на противоположном берегу которых обитала его любовница; постройка производилась ночью, но взошло солнце и появлением своим разрушило все предприятие. Смысл – тот, что лучи весеннего солнца (рассвет отождествляется в мифических сказаниях с весенним просветлением неба) уничтожают ледяные мосты, налагаемые на воды демонами зимы. В одной из русских сказок, в любопытном эпизоде о борьбе богатыря со змеями, эти последние дуновением своим творят ледяные мосты, т. е. цепенящее дыхание холодного ветра леденит воду. Место великана нередко заступает черт; как опытный зодчий, он берется возвести твердые стены, церковь или мост и в награду требует душу того, кто первый вступит в новое здание; но расчеты его обыкновенно не удаются. Так однажды в двери возведенного им храма пустили прежде всех волка; раздраженный черт бросился вон сквозь церковный свод и пробил в нем отверстие, которое потом, скол