– Это и есть шифр? – спросил король.
– Похоже на то, – кивнул Алукард с другого конца стола.
– Но двери были запечатаны сотни лет назад, – сказал Келл. – Как мог арнезийский пиратский шифр попасть в Серый Лондон?
Лайла вздохнула:
– Келл, я тебя умоляю…
– Что? – взвился он.
– Ты был не первым антари, – ответила она. – И уж наверняка не первым, кто нарушил правила.
При упоминании о былых прегрешениях Келла Алукард изогнул бровь, но у него впервые хватило такта промолчать. Он внимательно изучал карту, водил по ней пальцем, словно искал тайную подсказку, скрытый зажим.
– Ты хоть знаешь, что нужно делать? – спросил его Келл.
Алукард издал странный звук – то ли да, то ли нет, а может, просто выругался.
– Бард, дай на минутку нож, – попросил он, и Лайла извлекла из-под манжеты тонкий острый клинок. Алукард взял оружие, кольнул себя в большой палец и прижал царапину к углу листа.
– Магия крови? – спросила Лайла, жалея, что раньше не узнала, как раскрыть секреты карты, и вообще не догадывалась, что она хранит секреты.
– Не совсем, – ответил он. – Кровь тут вместо чернил.
Под его рукой карта начала наполняться – другое слово не приходило на ум. Алый цвет растекался по тонким линиям, открывая все – порты, города, морских змеев, обозначавших просторы океана, даже декоративную каемку по краям.
Сердце Лайлы забилось быстрее.
На ее карте и вправду обнаружились пути куда угодно – точнее, туда, куда может быть угодно отправиться пирату.
Она прищурилась, пытаясь разобрать написанные кровью слова. Разглядела Сейзенрош – черный рынок, вырубленный в скалах там, где встречались Арнс. Фаро и Веск. А еще городок под названием Астор и место на северном краю империи, отмеченное лишь звездочкой и словами «Ис Шаст».
Она вспомнила это слово из названия таверны в городе.
У него два значения. «Дорога» и «душа».
Но слов «Ферейс Страс» нигде не было.
– Я его не вижу.
– Терпение, Бард. – Алукард провел пальцами по краю карты, и она увидела, что узорчатая кайма – не просто украшение, а три строчки мелких цифр. И вдруг у нее на глазах цифры зашевелились. Процесс был постепенный, тягучий, как сироп, но чем дольше она смотрела, тем сильнее убеждалась: первая и третья строчки медленно ползут влево, средняя вправо, и где они остановятся – непонятно.
– Вот он, – гордо сказал Алукард, обводя линии пальцем. – Пиратский шифр.
– Впечатляет, – скептически заметил Келл. – А ты сумеешь его прочитать?
– Не сомневайся.
Алукард взял перо и принялся расставлять ползучие символы с краев карты в нечто вроде координатной сетки – не в одно измерение и не в два, а в целых три. И все это время вел нескончаемую беседу не с теми, кто был в комнате, а с самим собой, так тихо, что Лайла не могла уловить ни слова.
У камина вполголоса беседовали король и Тирен.
Возле окна бок о бок стояли молча Келл и Рай.
Ленос испуганно ерзал на краешке дивана, теребя свой медальон.
И только Лайла стояла рядом с Алукардом и смотрела, как он разгадывает пиратский шифр. И думала о том, как многому она еще не успела научиться.
Капитан трудился над расшифровкой кода чуть ли не час, и напряжение в комнате с каждой минутой нарастало – так натягиваются паруса под напором сильного ветра. Тишина по-змеиному свернулась кольцами, притаившись в засаде, и Лайла забыла обо всем на свете.
Алукард – тот самый Алукард, который обычно не выносил тишины – не поднимая головы записывал цифры на листок бумаги и рявкал на Леноса, если тот осмеливался подойти.
Тирен ушел вскоре после начала работы – объяснил, что должен помогать жрецам работать над чарами. А через несколько минут король Максим поднялся на ноги, и вид у него был как у ожившего мертвеца.
– Ты куда? – спросил Рай у отца.
– Мне надо заняться другими делами, – рассеянно ответил тот.
– Что может быть важнее…
– Рай, король – это не один человек. Он не может себе позволить отдать предпочтение одному пути и отбросить остальные. Этот передатчик, даже если его найдут, всего один из возможных путей. А я должен обдумать их все. – С этими словами король ушел, оставив лишь краткий приказ позвать его, когда с картой наконец разберутся.
После этого Рай растянулся на диване, прикрыв рукой глаза, Келл сердито переминался у камина, Гастра стоял по стойке «смирно» у двери.
Лайла старалась мысленно оставаться здесь, следить за медленными, как вращение часовых шестеренок, перемещениями присутствующих, но взгляд неизменно притягивался к окну, к прядям тумана, которые извивались за стеклом, обретали форму и рассеивались, вздымались, как волна, потом опадали.
Она вглядывалась в туман, ища в прихотливых силуэтах фигуры, как искала их когда-то в облаках – вот птица, а это корабль, а вон там груда золотых монет, – и вдруг поняла, что тени и в самом деле приняли осмысленную форму.
Руки.
Открытие было пугающим.
Темнота сгущалась в бесчисленные пальцы.
Лайла, как зачарованная, приложила руку к окну, и холодное стекло под теплыми пальцами запотело. Одна из теней зеркально повторила ее жест, ладонь прижалась к ладони, и тоненькая стеклянная перегородка вдруг показалась слишком хрупкой. Защитный барьер дрогнул и тревожно загудел.
Лайла нахмурилась и пошевелила пальцами. Тень повторила ее жест, по-детски старательно, неторопливо, отставая на малую долю секунды.
Лайла помахала рукой. Тень повторила.
Она беззвучно постучала пальцами по стеклу.
Снаружи донесся ответный стук.
Лайла начала было складывать пальцы в неприличный жест, как вдруг увидела, что на заднем плане пришла в движение другая тень – та, что вздымалась с реки, заслоняла небо.
Сначала бесчисленные тени срослись в одну колонну, потом у этой колонны выросли крылья. Не такие, как у воробья или вороны. Эти крылья сложились в замок. Стены, башни, контрфорсы распускались, как гигантский свирепый цветок. Тени в последний раз дрогнули и застыли, превратившись в стеклянистый черный камень.
Рука Лайлы соскользнула с оконного стекла.
– Я схожу с ума, – сказала она громко, – или там, над рекой, и вправду плавает еще один дворец?
Рай вскочил. Келл сразу подошел к ней и всмотрелся в туман. Одни части дворца еще возводились, другие распадались, и процесс созидания и разрушения не прекращался ни на миг. Зрелище было предельно реальным и при этом совершенно невероятным.
– Санкт, – выругался Келл.
– Эта чертова тварь играет в кубики с моими аренами! – возмутился Рай, вставая рядом с Лайлой.
Ленос забился в угол, глядя на невозможный дворец то ли с ужасом, то ли с благоговением, а Гастра покинул свой пост у двери и подошел посмотреть.
– Святые безымянные… – прошептал он.
– Алукард, пойди, взгляни, – позвала через плечо Лайла.
– Я тут немножко занят, – буркнул капитан, не поднимая глаз. Судя по складке между бровей, шифр оказался труднее, чем он рассчитывал. – Цифры, да стойте же смирно, – проворчал он и склонился ниже.
Рай до сих пор горестно качал головой.
– Ну, зачем ему сдались мои арены?
– Знаешь, – ответил Келл, – это сейчас не самый важный вопрос.
Наконец Алукард победно вскрикнул и отложил перо.
– Готово!
Все вернулись к столу, лишь Келл остался у окна. Кажется, он был недоволен таким поворотом всеобщего внимания.
– А о дворце мы что же – забудем, и все? – вопрошал он, показывая на призрачную постройку.
– Не забудем, – заверила его Лайла. – Теневые дворцы – это предел моего терпения. Поэтому мне так хочется найти этот передатчик. – Она оглядела карту и нахмурилась.
Ленос тоже посмотрел на пергамент.
– Нас терас, – сказал он. «Не вижу».
– И я, – прищурился принц.
– Хоть бы крестиком отметил, что ли, – вставила Лайла.
Алукард оскорбленно фыркнул.
– Ах вы, неблагодарные! – Он взял карандаш, схватил с полки недешевую на вид книгу и провел на карте линию. Келл наконец-то подошел к столу. Алукард нарисовал вторую линию, третью. Они пересекались под странными углами, образуя небольшой треугольник. – Вот! – в его центре Алукард демонстративно поставил маленький крестик.
– По-моему, ты ошибся, – сухо заключил Келл. Крестик стоял не на берегу и не в глубине суши, а посреди Арнезийского моря.
– Вряд ли, – усмехнулся Алукард. – «Ферейс Страс» – самый большой черный рынок на воде.
– Так, значит, это не рынок, а корабль! – улыбнулась Лайла.
Глаза Алукарда вспыхнули.
– И то, и другое. И теперь, – он постучал по бумаге, – мы знаем, где его искать!
– Пойду позову отца, – сказал Рай.
Согласно расчетам Алукарда, этой зимой рынок был недалеко, где-то между Арнсом и северо-западным побережьем Фаро.
– Сколько времени займет путь до него? – спросил Келл.
– Зависит от погоды, – ответил Алукард. – Может, неделю, а может, и меньше. Если по дороге ничего не случится.
– А что может случиться по дороге?
– Пираты. Шторм. Вражеские корабли, – и подмигнул голубым сапфиром: – море есть море.
– Это еще не всё, – сказала Лайла и кивком указала на окно. – Рекой завладел Осарон. Из-за его магии ни один корабль не может выйти из гавани. В том числе и «Ночной шпиль».
Ленос вытянулся по струнке и начал переминаться с ноги на ногу.
– Силы Осарона не безграничны, – сказал Келл. – Его магия имеет пределы. Сейчас он сосредоточил свою силу в основном на городе.
– Это хорошо, – хмыкнул Алукард. – Ты можешь своей магией вывести «Шпиль» из Лондона?
– Моя магия так не работает, – терпеливо объяснил Келл.
– Тогда какой от тебя прок? – проворчал капитан.
Ленос выскользнул из комнаты. Этого не заметили ни Келл, ни Алукард, только Лайла. А те двое были слишком увлечены перепалкой.
– Ну хорошо, – сказал Алукард. – Мне нужно как-то выбраться из сферы влияния Осарона и потом найти корабль.
– Тебе? – переспросил Келл. – Я не доверю тебе судьбу города.