Они передали лошадей на попечение конюшего. Тот увидел на сбруе королевский герб и изумленно распахнул глаза.
– Не выдавайте себя, держитесь тише, – велел Келл, когда парень увел лошадей.
– Вряд ли мы сможем остаться незамеченными, – проговорил Холланд. Его голос рокотал, как камнепад. – Кроме того, если бы вы меня расковали…
– Даже не мечтай, – хором ответили Лайла и Джаста на разных языках.
Несмотря на сгущающуюся ночь, в воздухе стало чуть-чуть теплее. Алукард огляделся в поисках источника тепла и вдруг услышал грохот сапог, увидел блеск металла.
– Ого, – сказал он. – Глядите, как нас встречают.
К ним направлялись двое солдат – то ли их удивили королевские лошади, то ли весь вид странной процессии.
– Стоять! – приказали они по-арнезийски, и Холланду хватило благоразумия спрятать скованные руки под плащом. Но при виде Келла солдаты побледнели; один учтиво поклонился, другой что-то тихо зашептал – то ли ругался, то ли молился.
Келл напустил на себя обычное высокомерие и объяснил, что они едут по королевским делам. Да, все хорошо. Нет, провожатые не нужны. Алукард смотрел на это представление и диву давался.
Наконец солдаты вернулись на свой пост. Лайла отвесила Келлу насмешливый поклон.
– Мас варес, – произнесла она, потом резко выпрямилась. Шутки кончились. Небрежным и при этом пугающе быстрым движением она выхватила нож.
– Что случилось? – одновременно спросили Келл и Алукард.
– За нами кто-то шел, – ответила она.
Келл приподнял брови:
– Ты не могла сказать об этом раньше?
– А вдруг я ошиблась? – Она повертела клинок. – Но теперь уверена.
– Где же…
Закончить он не успел: она повернулась и метнула нож.
Клинок просвистел в воздухе и вонзился в столб в паре дюймов над копной золотистых каштановых кудрей. Раздался тихий вскрик. Парень прижался спиной к столбу и поднял руки, сдаваясь. У него на лбу темнела кровавая метка. На одежде его не было красно-золотых полос, на плаще не было гербов дома Мареш, но Алукард сразу узнал его – они встречались во дворце.
– Гастра, – мрачно произнес Келл.
Юноша вынырнул из-под клинка Лайлы.
– Сэр, – сказал он и выдернул нож из дерева.
– Что ты тут делаешь?
– Меня послал Тирен.
Келл застонал и вполголоса буркнул:
– Ну конечно… – И добавил громче: – Возвращайся домой. Нечего тебе здесь делать.
Мальчик – а он и вправду был мальчиком, и по манерам, и по возрасту – выпятил грудь.
– Я ваш стражник, сэр. Обязан вас охранять.
– Ты мне уже не стражник, Гастра, – напомнил Келл.
Юноша дрогнул, но не отступил.
– Ну, хорошо, сэр. Но раз я больше не стражник, то я стал жрецом, и приказ мне отдал сам авен эссен.
– Гастра…
– А, как вы знаете, ему очень трудно угодить, и…
– Гастра…
– И вы мой должник, сэр, с тех пор, как я был на вашей стороне, когда вы тайком уходили из дворца, чтобы выступать на турнире…
Алукард вскинул голову:
– Что-что?
– Хватит! – замахал руками Келл.
– Анеш, – сказала Джаста. Она не прислушивалась к разговору. – Так уж и быть, иди с нами, мне все равно. Только хватит торчать тут у всех на виду. Не хочу, чтобы меня видели с черноглазыми принцами, королевской стражей и переодетыми дворянами. Это повредит моей репутации.
– Я королевский капер, – обиженно приосанился Алукард.
Джаста лишь фыркнула и направилась к порту. Гастра поплелся следом, не сводя с Келла умоляющих карих глаз.
– Ладно тебе, – вступилась за парня Лайла. – На каждом корабле должен быть свой пудель.
– Ну, хорошо, – вскинул руки Келл. – Пусть остается.
– Под каким именем ты выступал? – уточнил Алукард, когда они шагали вдоль доков, в которых стояли большие и малые суда под всевозможными флагами. Его бесила мысль, что Келл участвовал в турнире – в том же, где и он. Что он имел возможность сразиться с ним, а может быть, и сражался.
– Какая разница… – бросил Келл.
– Мы дрались? – Но разве это могло случиться? Разве Алукард не заметил бы серебристые нити?
– Если бы дрались, – ответил Келл, – я бы победил.
Алукард вспыхнул, но потом вспомнил о Рае, о связи, соединяющей братьев, и проглотил оскорбление.
– Ты хоть понимаешь, какая это была дурацкая затея? Как опасно это было для принца?
– Вообще-то, это не твое дело, – сказал Келл, – но затеял это Рай. Ты же, наверное, не пытался остановить Лайлу?
Алукард бросил взгляд через плечо. Бард замыкала шествие, а перед ней плелся Холланд. Белый антари смотрел на корабли примерно так же, как Лайла на лошадей, – с отвращением.
– В чем дело? – спросила она. – Не умеешь плавать?
– Со скованными руками это довольно трудно, – насупился Холланд. Он снова перевел взгляд на корабли, и Алукард понял, в чем дело. Ему был знаком этот взгляд – настороженность пополам со страхом.
– Ты никогда не бывал на борту, верно?
Холланд не ответил.
Лайла ядовито рассмеялась. Можно подумать, она хоть что-то смыслила в кораблях, когда впервые попала к Алукарду.
– А вот и он. – Джаста остановилась возле корыта, которое можно было считать кораблем только с некоторой натяжкой – примерно так же, как хижину можно считать особняком. Джаста похлопала кораблик по борту, как наездник коня. На белом борту блестело серебристое название: «Ис Хосна». «Призрак».
– Хоть и невелика птичка, зато проворна, – похвасталась капитанша.
– Вот уж точно, невелика, – сухо отозвалась Лайла. «Призрак» был вдвое короче «Ночного шпиля», с тремя короткими мачтами и корпусом фароанского типа – узким и острым, как перо. – Это же просто ялик.
– Это контрабандное судно, – внес ясность Алукард. – Грузоподъемность невелика, но в открытом море его мало кто догонит. Поездка будет без удобств, зато доберемся быстро. Особенно если три антари будут постоянно обеспечивать попутный ветер.
Лайла с тоской посмотрела на соседние корабли – могучие, из темного дерева, с блестящими парусами.
– Может, вон тот? – Она указала на гордый фрегат в паре причалов от них.
– Он не наш, – покачал головой Алукард.
– А мог бы стать нашим.
Джаста метнула на нее свирепый взгляд, и Лайла тяжело вздохнула:
– Шучу, шучу. – Но Алукард знал, что она говорит вполне серьезно. – А кроме того, – добавила она, – слишком уж он красив. Красивые вещи притягивают много жадных взглядов.
– По опыту знаешь, Бард? – поддразнил он.
– Спасибо, Джаста, – перебил Келл. – Вернем в целости и сохранности.
– Уж я об этом позабочусь. – Капитанша шагнула на узкий трап. – На своем корабле распоряжаюсь я, – она уперла руки в боки. – Могу в два счета доставить вас куда нужно, а если уж вы занялись спасением королевства, что ж – я ведь тоже в этом королевстве живу. И когда в следующий раз пойду в бурные воды, была бы рада, если б у меня на борту красовалась корона.
– С чего ты взяла, что у нас такие благородные мотивы? – спросил Алукард. – Может, мы просто убегаем?
– От вас всего можно ждать, – ответила она. – Может, и убегаете. – Она ткнула пальцем в Келла. – А вот он – вряд ли. – С этими словами она затопала по палубе, и им ничего не оставалось, кроме как подняться вслед за ней.
– Три антари поднялись на борт, – пропел Алукард, словно готовился рассмешить собутыльников, и с удовольствием заметил, как Келл и Холланд взмахнули руками, пытаясь удержаться на качнувшейся палубе. Один был не в своей тарелке, другой явно страдал. Алукард мог бы заверить их, что в открытом море станет легче, но сегодня он был не расположен к щедрости.
– Хейна! – крикнула Джаста, и из-под груды ящиков вынырнула девчоночья голова со спутанными черными волосами, стянутыми в пучок.
– Касеро! – Она вскочила на ящик и свесила ноги. – Как быстро вы вернулись.
– Груз привезла, – ответила Джаста.
– Ша! – радостно воскликнула Хейна.
Послышался стук, сдавленная ругань, и из-за другого ящика, потирая голову, выбрался старик. Спина у него была скрючена, кожа темная, а глаза молочно-белые.
– Соласе, – буркнул он, и Алукард не понял, перед кем тот извиняется – перед ними или перед ящиком, о который стукнулся.
– Это Айло, – представила его Джаста.
– А где остальная команда? – огляделся Келл.
– Она вся перед вами, – ответила Джаста.
– Ты оставляешь корабль, полный наворованного добра, на попечение девчонки и слепого старика? – удивился Алукард.
Хейно хихикнула и показала Алукарду кошелек. Его же собственный. Через мгновение старик достал кинжал. Кинжал Келла.
Волшебник щелкнул пальцами, и кинжал рукоятью вперед скользнул ему в ладонь. Девчонка одобрительно захлопала в ладоши. Алукард столь же театрально вернул себе кошелек и даже позволил кожаным шнуркам привязать его к поясу. Лайла проверила, на месте ли ее ножи, и удовлетворенно улыбнулась.
– Карта, – напомнила Джаста. Алукард протянул свиток.
Капитанша развернула его и поцокала языком.
– «Бегущие воды», значит, – сказала она. Никого не удивило, что Джаста, учитывая ее своеобразные интересы, хорошо знала этот рынок.
– Что в этих ящиках? – спросил Келл.
– Да так, всякая всячина, – уклонилась от ответа она. – Не кусается.
Гастра и Ленос уже разматывали канаты. Юный стражник охотно выполнял указания моряка.
– Почему ты в цепях? – поинтересовалась Хейна. Алукард не заметил, как девчонка соскочила со своего насеста, а она уже стояла перед Холландом, уперев руки в боки в подражание Джасте, и ее черный пучок покачивался вровень с грудью антари. – Натворил что-нибудь?
– Хейна! – окликнула Джаста, и девчонка упорхнула, не дожидаясь ответа. Кораблик отчалил и покачнулся. Бард улыбнулась, Алукард пошатнулся, но быстро вернул себе равновесие.
Холланд же откинул голову назад и глубоко, размеренно дышал, устремив глаза в небо, как будто оно могло спасти его от морской болезни.
– Пойдем, поищем трюм, – Келл взял антари за локоть.