Хотя не существует гарантированных способов избежать ловушки проекции, усилия, предпринимаемые в тренинговом анализе для смягчения последствий такого явления, почему-то не используются при обучении большинства психиатров и психотерапевтов. Ведущая же роль супервизии, которую проводит более опытный специалист, причём, возможно, более интегрированный аналитик, конечно, не является гарантией, но важность наставничества не может быть переоценена.
Отсутствие инициированных наставников и мудрецов трагично, поскольку оставляет последующие поколения без обучения, которое необходимо для путешествия по миру. По-видимому, исчезновение наставников – явление не только нашего времени, ведь Торо жаловался на то же самое:
Я прожил на этой планете тридцать лет и до сих пор не услышал ни одного надёжного или хотя бы серьёзного совета от тех людей, которые превосходят меня в возрасте и опыте. Они ничего мне не сказали и, вероятно, не смогут сказать ничего путного. Сама жизнь – эксперимент, в значительной степени не опробованный мной, но мне не важно, преуспел ли кто-то в этом больше. Если у меня есть какой-то опыт, который я считаю ценным, он заключается в том, что мои наставники ничего не говорили.[77]
Помню, как в детстве я зачитывался биографиями знаменитых людей, желая узнать, как жить в этом мире смело, целеустремлённо и осмысленно. Я благодарен за многие знания, которые получил в процессе обучения, но не помню многих уроков, переданных мне напрямую, от учителя к ученику, а также чтобы хоть какие-нибудь впоследствии мне пригодились. Как и большинство других, я случайно попал в этот мир, а потом десятилетиями пытался разобраться в его обломках. Для многих из нас первая половина жизни связана с неизбежными ошибками, учитывая, с одной стороны, насколько сильны формирующие влияния, и, с другой, – насколько относительно скудна мудрость старших, которые о нас заботятся. Мой опыт созвучен разочарованию Торо. Но Торо, следуя пути эксперимента, проб и ошибок, нашёл свой путь – так, спотыкаясь в зарослях возможных вариантов, со временем, если нам очень повезёт, мы сможем выйти на путь, который тоже окажется правильным.
В главе 6, посвящённой дилемме выбора между внутренним и внешним авторитетом, мы видели, что бо́льшая часть человечества перекладывает свою личную ответственность на гуру, институты, священные тексты или убедительную идеологию. Но какими бы благими намерениями они при этом ни руководствовались, в конечном итоге это помешало им перейти в свободное плавание познания души. Более того, для большинства институтов сама идея индивидуального путешествия является угрозой для власти и контроля, которыми они владеют.
Можете таким образом проверить, мешает ли вашему самопознанию принадлежность к той или иной системе. Задайте себе несколько вопросов. Во-первых, действительно ли в ней допускается и даже поощряется инакомыслие? Во-вторых, поощряется ли индивидуальный рост? Конечно, законное требование принести в жертву личные интересы и соблюдать правила взаимного сотрудничества является отличительной чертой большинства систем, но если вы не ответите утвердительно ни на один из вышеперечисленных вопросов, значит, вы в ловушке. От принадлежности к такой общности её члены больше пострадают, чем выиграют. А поскольку главные, часто неосознанные, цели подобных объединений направлены на то, чтобы сохранить целостность, а не развиться за пределами их идеи в нечто иное и позаботиться о собственных приверженцах, внимание к каждой конкретной душе обычно теряется.
Стремление найти гуру вполне понятно, учитывая силу родительского образа в жизни ребёнка. Он настолько глубоко укоренён, что даже когда родители отдаляются, мнимая зависимость продолжается. Торо искал помощи у потенциальных наставников, я поглощал биографии – так и каждый человек постоянно стремится к внешнему авторитету, который укажет путь. И всё же, когда мы видим, как человечеством управляет поверхностная и зачастую предвзятая логика, как потоки бездумных прихожан вливаются в церкви, а паранойя проецируется на такие абстрактные явления, как меньшинства, компьютерная игра и личности, чем-то выделяющиеся на фоне других, то должны заподозрить: тут что-то не так. Нам не хватает гуру не вовне, а в самих себе. Его открытие я считаю критически важным для осознания ценности, целостности и смысла своей жизни.
Фрейд рассматривал человека как биологический организм, стремящийся к удовольствию и избегающий боли. Безусловно, мы таковы, но мы также представляем собой гораздо большее. В организме человека есть энергия, исторически обозначаемая как дух, – в ней находится людская жажда самовыражения; есть стремление к смыслу, которое древние называли душой; постоянная, внутренне корректирующая саму себя система, реализующая проект духа и души, которую Юнг называл Самостью.
Самость находится в бесконечном процессе самоосуществления. Оно выражает себя через приступы аффекта, через постоянно меняющийся процесс оценивания, который мы называем чувством, через интуицию, сны, телесные симптомы и бессознательные паттерны поведения. Внимательное прочтение этих подсказок позволяет осознать активность Самости. Не обнаружить эту автономную реальность, эту самокорректирующуюся систему, этого таинственного носителя энергии космоса – значит прожить жизнь практически без самопознания. Если мы не знаем о Самости, то мы почти ничего не знаем о себе. Значит, мы прожили жизнь, будучи чужими по отношению к глубочайшей истине, которая находится внутри нас. Каким бы умным, чутким в отношениях, продуктивным ни был человек, если он живёт без постоянного контакта с Самостью и растущего почтения к ней, значит, он оказался гостем в своей собственной жизни.
Как бы ни называли Самость, она стоит в основе бытия. Самость имеет очень мало общего с тем, что задумало Эго или социум, при этом имеет отношение ко всему, что задумала душа. Юнг попал в точку, когда написал книгу «Современный человек в поисках души», ведь большинство из нас так и не поняли, что гуру, которого мы ищем, находится гораздо ближе, чем мы можем себе представить. (Книга Юнга вышла в 1933 году, когда люди массами отказывались от личной ответственности в угоду истерическим разглагольствованиям своего фюрера, носителя их диссоциированной Тени.) Этот внутренний гуру не сделает нашу жизнь лёгкой, свободной от страданий и не завоюет признания сообщества, в котором мы живём, но он, если мы организуем их сотруднические отношения с Эго, наполнит нашу жизнь смыслом, целью и общим ощущением правильности нашего пути.
Мы все в долгу перед людьми, которые стали нашими великими учителями. Когда пришло время уходить на пенсию, я хотел, но не смог попрощаться со своим последним курсом. Переполняющие меня эмоции были вызваны не мыслью, что я буду скучать по преподаванию, – я не планировал оставлять это занятие, только академическую деятельность, по которой мне сложно тосковать. Скорее в тот момент передо мной промелькнул целый ряд великих учителей, которые учили и вдохновляли меня, и слезы, которые тронули мои глаза, стали слезами благодарности. Нам всем нужно почаще вспоминать слова великого физика Исаака Ньютона, который сказал, что если мы видим дальше других, то это потому, что мы стоим на плечах гигантов.
Парадокс заключается в том, что бо́льшую часть времени мы также учились у учителей совсем другого толка – у тех, кто выступал против нас, угнетал нас или мешал нам. Как гласит тибетская мудрость: «Благословляйте тех, кто проклинает и поносит вас, ибо они станут вашими великими учителями». Мы можем не благословлять их в моменте, но позже, взглянув на ситуацию трезвым взглядом, можем признать, что выросли благодаря их действиям не меньше, чем от слов поддержки, которые высказывали нам великодушные люди, встречавшиеся в детстве. Так же, как мы получили знания там, куда должны были пойти учиться, мы больше научились тому, что нужно знать, чем тому, за чем именно шли. Ни один учитель не превзойдёт бессознательное – этого самостоятельного педанта, который продолжает рассматривать планы сознания и сбивать с толку его гордыню. Ни один учитель не может быть более смиренным и щедрым, чем наша собственная история. И ни один учитель не может быть более просветляющим, чем бессознательное, которое толкает нас в тёмные уголки опыта, куда мы сознательно не осмеливались заходить или которых мы старательно избегали. И как часто мы благодарим этого неумолимого, порой безжалостного педагога?
В то же время задача взросления – достичь состояния мудреца, который является таковым не потому, что старше, опытнее, умнее или умеет лучше подбирать слова. Старым дураком можно стать так же легко, как и молодым, а мы все в своё время были молодыми дураками. Мудрец – это человек, который познал то, что является истиной для него, прошёл через огонь страданий и достиг некоторого мира с тем, что знает, во что верит, чем живёт. Мудрец – это человек, который познал что-то одно и знает это прекрасно, но при этом открыт для роста, исправления и изменений и с уважением относится к тайне, в какой бы форме она ни проявлялась.
Мудрецом может стать только тот человек, у которого были великие учителя, пусть они неоднократно и заставляли его накопленные знания рассыпаться в разные стороны, а его самого – заново собирать их воедино. Благодаря этому ученик учится отвергать корыстных и самонадеянных гуру, а также учится находить истинных мудрецов. Ничего не изменилось: их можно встретить в природе, в животных, в детях и в той глубокой работе над собой, которая позволяет познавать и оставаться открытым тайне.
Тот, кто претендует на мантию мудреца или гуру, попадает в ловушку иллюзий. Тот, кто не делает подобных заявлений, но чьё воображение способно воспламеняться, действительно является великим учителем.
12. Необходимость хаоса
То, что мы называем самооценкой, – дело относительное. Предполагается, что у нас должна быть высокая самооценка, и если это не так, мы чувствуем себя неполноценными. Большинство из нас смотрят на других и восхищаются не только их достижениями, но и предполагаемым статусом, которому сопутствует и высокая самооценка. Но я не знаю ни одного человека, у кого бы она была, в том числе не отношу к ним и себя.