В кабинет стали заходить сотрудники. Неожиданно появился и Филаретов. Он приехал на час раньше. Высокий, широкоплечий, приветливый, он сразу внес оживление.
— Сыщикам привет! — Снял пальто, положил пушистую шапку на подоконник и подошел к Арсентьеву.
Они были ровесниками. Вместе учились в школе милиции. Филаретов закончил ее с отличием и сразу же был направлен в управление. В работе был удачлив, шел по служебной лестнице легко и пользовался непререкаемым авторитетом у товарищей.
— Ну как дела на незримом фронте? — спросил он шутливо, пожимая руку. — Пока собираетесь, дай полистаю дело. По-моему, оно полностью совпадает с кражей у Архипова. — Он подал Арсентьеву сложенный вчетверо листок: — А ты почитай вот это. Фабула однотипна. Один к одному…
— Когда была кража у Архипова?
— Днем.
— Сходится, — сказал Арсентьев.
Филаретов читал внимательно, делал пометки и обводил их только ему понятными замысловатыми линиями. Он держался просто, однако дал почувствовать, что дистанцию в обращении с ним следовало соблюдать. Но было ясно: с чужим мнением считается, нравилось, когда оперативники отстаивали свою точку зрения. Выслушал каждого и, прекрасно разобравшись в деле, сошелся со всеми в одном — версия с Валетом является предпочтительнее.
Арсентьев отметил, что Филаретов незаметно и тактично взял ход разбора преступления в свои руки и вел его уверенно, словно сам работал по делу с самого начала. Все, что было собрано по крупицам, приобретало в его словах какую-то новую, особую значимость, оспаривать которую ни у кого не возникало и мысли. Оставшись вдвоем с Арсентьевым, он сказал:
— Для тебя есть хорошая новость…
— Давай. Такие новости — редкость.
— Ты опытный работник. Факт совершенно неоспоримый. Руководство, зная твои способности, поручает тебе лично организовать разработку оперативных мероприятий по кражам у Школьникова и Архипова. Будешь ответственным за выполнение этого плана. Матерому преступнику нужно противопоставить твой опыт. Дела должны быть раскрыты в короткий срок, тем более что на этой стадии они не такие уж сложные.
Арсентьеву от этого начальствующего доверия стало не по себе.
Филаретов это заметил.
— Ну что, несогласие появилось? Давай развивай! Оно основа диалектики.
— Зачем же опытному работнику поручать столь простые дела? — В голосе Арсентьева прозвучала усмешка. Конечно, ему было приятно, что начальство о нем хорошего мнения, но, давая поручение, оно не освободило его от повседневных служебных вопросов. Как быть? Он спросил об этом Филаретова.
— Текучка — она остается текучкой. Куда денешься, — ответил Филаретов. — Выход один — спрессуй время. Организовать работу подчиненных — твоя забота. Какая команда, такое и исполнение…
— Вот теперь ясно, все встало на место, — рассмеялся Арсентьев. — Ну что ж… Поработаем! Для потерпевших мы своего времени не жалеем. Но почему ты решил, что кражи совершил один человек, а не два, не группа? Почему исключаешь сговор?
— Я не утверждаю. Преступников могло быть двое, даже трое. Но в квартирах все же был один. Это видно по осмотрам. Да и для похищенного, как говорится, хватило бы полкармана, не считая, конечно, шубы… Зачем опытному вору делить добычу? В группе ему риску больше. Поэтому на все сто…
— Знаешь, не выходит у меня из головы этот любитель ценностей из Трускавца, — раздумчиво сказал Арсентьев. — О нем Школьников говорил вскользь…
Филаретов ответить не успел. Дверь распахнулась, и вошел Мухин. По его оживленному виду они поняли, что есть новости.
— Ну что, какие идейки появились? — спросил Арсентьев. — Что показало исследование? Поделись на общественных началах!
Мухин довольно улыбнулся и уточнил:
— Предварительное исследование! Но я могу и сейчас сказать, что на ключах Лисовского выявлены те же специфические трассы и борозды, что и на ключах Школьникова, — в голосе Мухина звучала несокрушимая уверенность.
— Это уже интересно! — обрадовался Филаретов.
— Более подробные данные дам после трассологической экспертизы и спектрального анализа. — Мухин был категоричен.
— Тогда побыстрее, — попросил Арсентьев.
— Не торопи. В этом деле нельзя ать-два. Экспертиза — доказательство, — нарочито торжественно проговорил Мухин.
Арсентьев понимающе кивнул. Он был доволен. Эксперт дал хорошую основу, за которую можно было прочно зацепиться в ходе розыска.
— Тогда мы уже на полпути!
Филаретов посмотрел внимательно на Мухина и сказал, переводя взгляд на Арсентьева:
— Вторая половина пути во многом зависит от того, как скоро сумеем ответить на вопрос: что объединяет потерпевших? Ведь не на первые же попавшиеся квартиры шел вор. Поручи это проработать Муратову. Пусть переговорит с каждым пострадавшим. Похоже, мы выйдем на что-то серьезное.
Таранец начал проверку подъезда Лисовского с последнего этажа. Он надеялся решить сразу несколько вопросов: выявить тех, кто видел в часы совершения преступления подозрительных посторонних, выяснить, не было ли попытки краж в других квартирах, и, наконец, убедиться, что вор шел точно по адресу к Лисовскому. Последнее обстоятельство существенно сужало круг поиска. На двух верхних этажах ему удалось узнать немного. В день кражи на лестничных площадках с десяти и до пяти часов дня работал обивщик дверей. Он чужих людей не видел. Этажом ниже дверь одной из квартир, после долгого щелканья задвижек и позвякивания цепочки, открыл невысокий, с одутловатым лицом парень. Узнав, что Таранец из милиции, он сразу же закидал его вопросами.
— А почему вы в штатском? У вас есть пистолет? Дайте мне его посмотреть, — вопросы сыпались один за другим.
Таранец понял, что парень не здоров. С трудом уговорил его остаться дома и не идти за ним следом. Он обошел еще с десяток квартир. Жильцы ничего заслуживающего внимания не сообщили. Они больше интересовались тем, что похищено у Лисовского.
Дверь распахнула миниатюрная женщина с копной сиреневого цвета на голове. Поняв, что перед ней сотрудник из уголовного розыска, она пришла в неописуемый восторг. Пригласила в комнату, предложила чаю, но он отказался.
— Я очень увлекаюсь детективной литературой и знаю, какое значение имеет каждое слово, сказанное свидетелем. Порой мне кажется, что и я сама могла бы стать неплохим следователем. — Она стала развивать эту тему.
— Книжки — одно, а в жизни — другое, — сказал Таранец и невольно вздохнул.
Прозвучал понимающий смешок.
— Ах, извините! Я говорю совсем не то. — Подумав, со значением продолжила: — По-моему, в тот день я видела преступников.
— Во сколько это было?
— В одиннадцать.
Таранец вспомнил, что Лисовский застал вора около трех часов.
— При каких обстоятельствах?
— Они стояли на лестнице. У них такие физиономии…
— Какие?
— Типично бандитские!
— Сколько их было?
Она вскинула голову и проговорила уверенно:
— Трое. Один высокий и двое небольшого роста. Я их видела вот так, как вижу вас.
— А возраст?
— Лет по двадцать пять.
— Высокий был с усиками?
Она охотно подтвердила.
— В ушанке?
— Конечно, — она даже не удостоила Таранца взглядом.
А он, уловив противоречивость в рассказе, спросил:
— Те, кто поменьше ростом, были в черных свитерах и в зеленых куртках?
— Да, — по-прежнему уверенно ответила женщина.
Таранец понял, что она явно привирала…
Похоже, нужного свидетеля он встретил на четвертом этаже. На лестничной площадке, перегнувшись через перила, стояла молодая женщина в широком цветастом халате. Увидев Таранца, она поправила сбившиеся русые волосы и плотнее запахнула ворот. По ее округлившейся фигуре Таранец понял — ждет ребенка.
— В тот день на этом самом месте я дожидалась бабушку, — рассказывала она. — Боится пользоваться лифтом.
— И что же?
— Сверху спускался мужчина с небольшим чемоданом. Когда увидел меня, смутился. Замер на мгновение, но тут же быстрее, чем раньше, прошагал по лестнице. Лицо свое попытался скрыть — вроде бы стал вытирать глаза перчаткой. — Подумав добавила: — На вид интеллигентный.
— В чем же его уровень культуры? Поделитесь?
— Трудно объяснить. Пожалуй, это больше относится к внешности… Лицо неглупое, одет прилично.
Таранец усмехнулся.
— Сейчас многие с умным видом ходят и одеты вполне… Можете описать его внешность?
— Высокий, интересный парень. Ему лет тридцать. — Женщина смерила взглядом Таранца. — Повыше вас на полголовы. На нем коричневая кожаная куртка и шарф вишневый мохеровый. В общем, щеголеватый…
— А чемодан?
— Небольшой матерчатый, в крупную красную клетку. Вот, пожалуй, и все, что я помню.
— Спасибо. Все, что рассказали, — это очень важно, — поблагодарил Таранец. И заторопился. Приметы неизвестного нужно было срочно сообщить руководству.
«МУР. Срочно. Для Арсентьева.
Валетов Сергей Иванович, тридцати четырех лет, ранее судимый по статьям 144 и 147 УК РСФСР, прибыл на жительство в октябре месяце прошлого года после отбытия наказания. До десятого февраля работал электриком в гостинице «Центральная». С шестнадцатого февраля по месту прописки не появляется. Место его нахождения в настоящее время неизвестно. Преступные связи не выявлены. Компрометирующих данных не получено. Его приметы: выше среднего роста, нормального телосложения, волосы темные, лицо продолговатое. Над правой бровью горизонтальный шрам. На левой кисти татуировка из трех букв — ТУЗ. Фотографию Валетова выслали. Новомосковск. Павлов».
Арсентьев отодвинул записку в сторону. Фотография Валетова у него имелась, и Савин уже успел предъявить ее сегодня для опознания Матвеевым и Лисовскому. Разработка Валетова шла успешно. Многое прояснилось. Нужно было форсировать его задержание.
— ТУЗ, ТУЗ, ТУЗ… — повторил про себя Арсентьев. — Ничему тебя не научили колонии, Валетов. Оказывается, ты тоже любитель саморекламы. Судимости свои выставляешь напоказ. ТУЗ — тюрьма уже знакома — всех оповещаешь…