Он уже задвигал системный блок под стол, когда услышал звук покатившейся по полу бутылки. Дэниел замер. Он вспомнил, что бутылки со спиртным лежат в гостиной, а это означало, что он попал в ловушку — выйти из дома можно только через гостиную.
По стене коридора мелькнула тень. Дэниел увидел очертания бейсбольной кепки, но силуэт был слишком размытым, чтобы разглядеть что-то еще. Он бесшумно прикрыл дверь. Тень двигалась к нему вдоль стены. Адвокат задержал дыхание. Если незнакомец войдет в спальню, возможно, он успеет выскользнуть в коридор. Но если тот заглянет в кабинет… Эймс открыл большое лезвие на своем ноже.
Сквозь узкую щель Дэниел увидел, как кто-то в джинсах и кожаной куртке остановился между комнатами, повернувшись к нему спиной. Незнакомец немного постоял и вдруг резко распахнул дверь кабинета, почти оглушив ею Эймса. Не успел он прийти в себя, как оказался на полу с вывернутой за спину кистью. Нож выпал из руки.
Дэниел ринулся вперед с такой силой, что нападавший невольно охнул. Его хватка ослабла, и Эймс освободился, поднявшись на колени. Незнакомец пнул его ботинком. Адвокат вцепился ему в ногу, резко повернул ее и навалился на противника. Злоумышленник рухнул на пол, а Дэниел оказался сверху, упершись затылком в его кожаную куртку. На ухо Эймса обрушился кулак. Он выгнулся, стараясь нанести ответный удар, и повернул голову. Увидев лицо врага, он в изумлении уставился на нападавшего.
— Кейт?
Кейт Росс молча смотрела на Дэниела. Если она и обрадовалась, что противник оказался не убийцей и маньяком, то ничем себя не выдала.
— Какого черта ты тут делаешь? — спросила она злобно.
— То же самое я хотел спросить у тебя.
— У меня поручение от Артура Бриггса.
— Если ищешь Кайданова, его здесь нет.
Росс грубо толкнула Дэниела в плечо:
— Слезь с меня.
Эймс встал, и Кейт поднялась с пола.
— Как догадалась, что я за дверью? — спросил он.
— Видела, как ты прикрыл дверь.
— Понятно.
— Это ты тут все перевернул? — Кейт кивнула на царящий в комнате хаос.
— Нет. Когда я здесь появился, все уже так и было.
Росс вышла в коридор и заглянула в спальню.
— Давай сматываться отсюда, пока кто-нибудь не позвонил «девять-один-один».
Кейт Росс и Дэниел договорились встретиться в кофейне «Старбакс» на Пайонир-сквер — вымощенной камнем площади в центре города. Эймс припарковал машину и занял столик у окна. Когда появилась Кейт, он уже пил кофе и поглядывал на компанию подростков, играющих на улице в хэки-сэк,[2] не обращая внимания на холод.
— Это для тебя. — Дэниел кивнул на еще дымящийся кофе.
— Давай выкладывай свою историю со взломом.
Кейт не стала принимать от Эймса трубку мира.
— Ладно, но только после того, как ты расскажешь про историю с избиением, — заявил Дэниел, раздраженный агрессивным тоном девушки.
— Избиением? Когда тебе суют под горло нож, это называется самозащитой.
Адвокат потрогал поврежденное запястье.
— Где ты научилась таким приемам?
— До того как устроиться в «Рид, Бриггс», я работала в портлендской полиции.
Дэниел не сумел скрыть удивления.
— Кстати, у меня остался там один приятель, он как раз занимается домушниками. Я подумываю, стоит ему звонить или нет.
— Хочешь явиться с повинной? Если не ошибаюсь, к Кайданову тебя тоже никто не приглашал.
— Очень слабый аргумент. «Джеллер фармацевтиклз» — клиент «Рид, Бриггс». А Курт Шредер разрешил нам доступ к собственности фирмы. Так что давай начнем с начала. Что ты делал в доме Кайданова?
— Ты знаешь, что случилось во время допроса Шредера? — Дэниел потупился.
— Господи, Дэн, всем в компании давно известно, что ты натворил. Вчера только об этом и говорили.
— Но ты в курсе, из-за чего возникла проблема?
Кейт покачала головой.
— Я только слышала, что ты передал Арону Флинну какой-то документ, но деталей не знаю.
— А что тебе известно о деле инсуфорта?
— Очень мало. Я сказала Бриггсу, что не буду этим заниматься.
— Почему?
Лицо Росс на мгновение смягчилось.
— Просто у ребенка моей сестры были врожденные дефекты. Они с мужем хлебнули горя, поднимая девочку на ноги.
Кейт пригубила кофе. Когда она вновь посмотрела на Дэниела, ее броня была на месте.
— Ты не против, если я вкратце введу тебя в курс дела? — поинтересовался Дэниел.
— Валяй.
— Инсулин — это гормон, который выделяется поджелудочной железой и помогает организму перерабатывать сахар, превращая его в глюкозу. Во время беременности активность инсулина падает, что может привести к заболеванию матери диабетом. Невосприимчивость, или, как говорят медики, резистентность к инсулину у беременных очень опасна, потому что высокий уровень сахара вреден для плода и способен вызвать врожденные дефекты. «Джеллер фармацевтиклз» предложила решить проблему инсулиновой резистентности, создав талглитазон, известный как инсуфорт. Этот препарат подавляет устойчивость к инсулину и предотвращает возникновение диабета.
— Но при этом возникли побочные действия, не так ли? Врожденные дефекты, — уточнила Кейт. — Есть ли связь между инсуфортом и паникой, вызванной талидомидом в конце пятидесятых?
— И да, и нет. Одна газета назвала инсуфорт «сыном талидомида». Так что связь действительно существует. Лекарство под названием троглитазон помогало решать проблему с инсулином, но при этом вызывало проблемы с печенью. Ученые из «Джеллер» соединили глитазон с ядром талида и получили безвредный продукт, способный справиться с диабетом у беременных.
— Тогда почему у принимавших его женщин на свет рождались уроды?
— Из-за передозировки или совпадений.
Кейт бросила на него брезгливый взгляд.
— Нет, правда, — настаивал Дэниел. — Большинство женщин, утверждавших, что инсуфорт вызвал врожденные пороки у их детей, нарушали предписания врача. Они принимали препарат только от случая к случаю, в небольших количествах, поэтому в их крови оказалось много сахара.
— Значит, во всем виноваты жертвы.
— Понимаешь, Кейт, у большинства женщин рождается здоровое потомство, но иногда появляются дети с отклонениями. Часто мы знаем, почему. Например, некоторые противосудорожные средства могут вызывать расщепление неба. Существует фактор возраста — чем старше мать, тем больше вероятность аномалий. Болезни матери тоже сказываются на развитии плода. Есть еще алкоголь, табак, наркотики. Но в большинстве случаев врожденные пороки остаются загадкой для медицины. Загвоздка в том, что, по мнению американцев, у любой проблемы должно быть свое решение. — Дэниел подался вперед. — Американцы не могут примириться с тем, что у них что-то не так. Если заболел раком — значит, виноваты электромагнитные волны; если сбил человека — подвел автомобиль. Слышала про дело о бендиктине?
Кейт покачала головой.
— Многие беременные женщины страдают утренней тошнотой. Для большинства это просто неприятность, но бывают и смертельные случаи. Тебе о чем-нибудь говорит имя Шарлотта Бронте?
— Автор «Джейн Эйр»?
Дэниел кивнул.
— Она умерла от утренней тошноты, hypermesis gravida. В 1956 году УКМ одобрило бендиктин, созданный «Меррилл фармацевтиклз» для лечения женщин, страдающих этим заболеванием. А в 1979-м «Нэшнл инкуайер» объявил, что бендиктин вызывает массу дефектов у новорожденных детей. Лучший способ выяснить, существует ли реальная связь между лекарством и негативными эффектами, — эпидемиологический опыт. Если в контрольной группе негативные эффекты проявляются так же сильно, как у людей, принимавших препарат, связь считается недоказанной. Все эпидемиологические опыты с бендиктином показали, что врожденные пороки у детей проявлялись одинаково в обеих группах. Но это не помешало адвокатам возбудить дело.
— У представителей истца наверняка были сведения, подтверждающие связь между лекарством и дефектами.
— Они наняли своих экспертов, которые искажали результаты опытов, вводили неправильные дозы или нарушали методику исследований. В результате «Меррилл» выиграла все дела, потому что никто не смог доказать, что бендиктин вызывает какие-то проблемы. Но компания потратила на тяжбы сотни миллионов долларов. А кончилось все тем, что абсолютно безопасный продукт сняли с рынка, потому что он получил плохую рекламу и другие фирмы боялись производить лекарство, помогавшее беременным бороться с тошнотой. В 1990 году журнал Американской медицинской ассоциации сообщил, что после исчезновения из продажи бендиктина количество госпитализаций из-за сильной тошноты и рвоты во время беременности возросло в два раза. Так кто пострадал в итоге? Ни в чем не повинные люди.
— Все опыты с инсуфортом подтверждают его безопасность? — спросила Кейт.
— Все, кроме одного, — нехотя признал Дэниел.
Кейт склонила голову набок и пристально посмотрела на Эймса.
— У меня возникли неприятности, потому что я прозевал письмо Кайданова, когда просматривал материалы для Арона Флинна. Доктор проверял инсуфорт на обезьянах.
— И?..
Дэниел словно наяву увидел лицо Патрика Каммингса.
— Там сообщалось, что после инсуфорта у беременных макак часто проявлялись врожденные дефекты, — пробормотал он.
— «Джеллер» поставила вас в известность об этих опытах перед дачей показаний?
— Нет. Их главный консультант клянется, что никогда о них не слышал.
— Понятно.
В голосе Кейт звучал скепсис.
— Письмо Кайданова ничего не значит, Кейт. Уровень дефектов слишком высок, более сорока процентов. Это полностью расходится с другими результатами. Здесь какая-то ошибка.
— Возможно, ошибочны как раз другие результаты.
— Вряд ли. Я не увидел данных, что инсуфорт вызывает врожденные дефекты у детей.
— Ты не видел, потому что «Джеллер» может их скрывать. Помнишь историю с асбестом? Фирмы-производители всячески замалчивали опыты, подтверждавшие канцерогенность асбеста. Только после судебного разбирательства выяснилось, что они знали об этом уже много лет. А сви