– Подожди, – останавливаю его и осекаюсь.
Он сразу же хватается за моё короткое замешательство и жарко шепчет:
– Пожалуйста, мне очень нужно знать.
Представляю, как бедняга не находит себе места. Я не выдерживаю:
– Видишь ли… иногда нужно умереть, чтобы жить… Ну, как тебе объяснить?
Парень не понимает меня. Моргает. Хмурится. Стоит ли ему рассказывать? Хотя, пожалуй, он вправе всё знать…
– Ладно, давай присядем вон там, – показываю на скамейку под высохшим дубом в конце сквера, – и я тебе расскажу одну историю.
Глава тридцать вторая
Заиндевевшее деревянное сиденье покрыто ледяной коркой, пальто прилипает к нему. Я ёжусь, от коленей до бёдер бегут мурашки. В такую промозглую погоду в парке никого, кроме нас. Кутаюсь в воротник, но всё равно не могу согреться.
Паша морщится от колючего ветра, шмыгает носом, не отводит от меня взгляда. Смотрит внимательно и молчит. Ждёт, готовый принять любое объяснение, которое я ему сообщу. Сейчас он мне напоминает Миру. Может, это их и роднит – открытость, способность верить на слово без сомнений и подозрений, умение выслушать и помочь, не выгадывая ничего для себя. Так первоклассники смотрят на учителя, исполненные решимости впитывать каждое слово, как безусловную истину.
Мира всегда старалась в первую очередь замечать положительную сторону человека. Каждому заранее выдавала индульгенцию, любого могла оправдать. Сколько книг о единорогах и прекрасных принцах надо было прочитать, чтобы так беспредельно верить в окружающих? Хотя, наверное, такой надо родиться. Тем не менее Паша и Мира точно выросли из одной песочницы.
К сожалению, по моему опыту, такие близкие по духу люди редко сходятся в пару. Они прекрасные друзья, но до чего-то большего дело почти не доходит. «Противоположности притягиваются» – расхожее выражение, которое часто подтверждается жизнью. Как там у классика? «Волна и камень… Лёд и пламень…»
Ну, почему? Почему всё так несправедливо устроено?
– Меня зовут не Виталина, – начинаю я, помедлив.
– А как? – его голос звучит тихо, но настойчиво.
– Я – Вера, сестра Миры.
– Вера? Та, что уехала из города? – Паша недоверчиво всматривается в моё лицо. Наверное, пытается вспомнить.
Я киваю.
– Зачем вы представились другим именем?
– Так было нужно. Виталина – редкое имя, встречается нечасто. Необходимо было, чтобы ты запомнил его, – объясняю я.
– Для чего?
– Для чего… тут одним словом не обойдёшься. Придётся начать издалека, с детства.
Паша снимает шапку, стряхивает с неё налипший снег, потом начинает методично отщипывать заледенелые комочки с шерстяного ворса. Он не смотрит на меня, но я чувствую, как он весь подобрался, как перед затяжным прыжком.
Моя сестра всегда была очень, как бы выразиться… очень покладистой. Да, именно покладистой. С малых лет, стараясь угодить во всём родителям, она росла до абсурда удобным ребёнком. Подобным прилежанием могли бы похвастаться разве что послушницы в монастыре. Мира полностью оправдывала своё имя и смотрела на окружающее глазами, полными принятия. Она старалась не замечать негатива, сглаживать острые углы в общении, хотя ей это давалось нелегко. Уж я-то знала. От природы импульсивная, с живой фантазией и весёлым нравом, со временем Мира выработала такую тактику, которая, как ей казалось, имела успех. На любой конфликт, неприятные слова или плохое настроение окружающих она реагировала улыбкой. Обезоруживающей улыбкой и смиренным взглядом. Знаешь, говорят, животное скалится, когда напугано. Вот и Мира… она до ужаса боялась быть отвергнутой, нелюбимой. Тираны чувствуют таких, как акулы чуют свежее мясо, упавшее за борт. Поэтому Стас, когда с ней познакомился, просто не мог её пропустить.
От такой девушки было чем поживиться. Человек с оголёнными нервами, что может быть аппетитнее? Открытая, жаждущая любви, неизбалованная и преданная. Просто находка для манипулятора.
Мира слишком долго была покорной, сначала с родителями, потом с мужем. Привыкла подчиняться старшим, и вот этой её особенностью я решила воспользоваться.
Я знала, что она сделает всё, как я скажу.
Не поверишь, но это я вспомнила про тебя.
Мы находились на кухне в их квартире. Стас уехал в командировку, нам никто не мог помешать спокойно поговорить. Я собиралась обсудить с Мирой некоторые свои соображения. Она была в прекрасном настроении. Надела стильный фартук, как у шеф-повара в ресторане. Такой чёрный, с надписью kiss the cook. Включила модную песенку Билли Айлиш, суетилась на кухне, пританцовывала и выглядела счастливой. Она достала из духовки какое-то печенье, сделанное по итальянскому рецепту, и была очень довольна тем, как у неё получилось. В комнате запахло розмарином и вялеными помидорами.
– Ммм… да ты, оказывается, мастерица, – я с удовольствием вдохнула аромат свежей выпечки. – У тебя был приятель в школе. Паша, кажется… – как бы невзначай проронила я.
– Кукушкин? – Мира удивлённо посмотрела на меня.
– Угу. Он как? На него можно положиться?
– Да, он очень хороший. Я знаю его с первого класса. Что это ты вдруг его вспомнила?
У Миры все всегда были хорошими. Я уверена: спроси я ещё о каком-нибудь Васе, Андрее или Серёже, все они оказались бы замечательными ребятами.
Вообще-то, Паша, твои достоинства меня мало волновали. Важнее было то, где ты работаешь.
– Кажется, я видела его недавно в городе. Такие белые ресницы редко у кого встречаются, да и изменился он не сильно. Вытянулся в высоту, а мордашка такая же детская осталась. Только он был в форме. Он что? В полиции служит? – не отвечая Мире на вопрос, уточнила я.
– Да. В дежурной части города. Принимает звонки на 02, кажется. Мы на встрече выпускников виделись. Его ещё девчонки подначивали, чтобы он их арестовал. Дурёхи. – Мира поднесла к мойке противень и стала его намывать.
– То есть ему звонят, если что-то случилось, да? А как он работает? По сменам? – я попыталась перекричать шум воды.
– Не знаю. Наверное, – пожала плечами Мира.
– Сутки через двое или трое, видимо, – продолжала рассуждать я. – Ага… Так.
В моей голове уже складывались кусочки сумасшедшего плана. Ты был совсем не второстепенной фигурой в нём. Можно даже сказать – ключевой.
– Подожди, но при чём тут Паша? – Мира не понимала, с чем был связан мой интерес.
Я смотрела на неё и не знала, какие слова подобрать. Мне было дико произносить это. Особенно потому, что не сомневалась: Мира не посмеет мне возразить.
– Ты должна с ним переспать, – наконец выдала я ей прямо в лоб.
– Но… – Мира удивлённо посмотрела на меня, в её глазах не было ни следа оскорбления или возмущения. – Как ты вообще это себе представляешь? Мы с ним не виделись с января, да и тогда-то не говорили даже. Может, он не захочет. Или я ему не нравлюсь. Или он не свободен. Да и зачем? – протянула Мира, округлив глаза и улыбаясь. Её явно позабавило моё предложение.
– Ты же говорила, что он – простачок.
– Нет. Я говорила, что он – простой добрый парень. Это не одно и то же.
– Которому ты очень нравишься… – настаивала я.
– Может быть, когда-то давно… Не знаю, зачем это тебе? – она подлила чаю в чашки и посмотрела на меня уже серьёзно.
– Так надо.
Волшебные слова. Главное, сказать их уверенно. В детстве они на Миру всегда действовали.
– В общем, если ты готова сделать это…
– Ну, если ты так считаешь…
В этом была вся Мира. Я еле сдержалась, чтобы не возмутиться её покорностью. Мне совсем не хотелось подкладывать сестру под какого-то парня. Извини, Паша, говорю как есть. Но я решила, что так получится хоть немного ослабить путы, которыми Мира была обмотана с ног до головы. Стас имел очень большую власть над ней.
Пусть она порвёт эту нездоровую зависимость. Пусть появится другой мужчина, пусть, прикасаясь к ней, целуя и обнимая, этот новый сотрёт жирные отметины пальцев Стаса с её тела.
Понимаю, выбивать клин клином – не лучшая идея. Но я уверена, что действовать надо было радикально. Честно говоря, Паша, о тебе я совсем не думала, и потом, твоя роль заключалась не только в этом. Надо было спасать Миру. Я поняла это с первой же нашей встречи с ней после разлуки.
Чем больше мы общались и я узнавала об их семье, тем тревожнее мне было за неё. Я видела, что иногда она искренне хотела вырваться из отношений. Но одного желания было мало. Мира понимала, что нужно бежать, но зависимость пригвождала к земле, как многотонные гири. С такими далеко не убежишь. Её постоянно терзали сомнения, правильный ли это выбор? Или можно потерпеть, сделать ещё одну попытку всё исправить?
– Сегодня мы даже не ссорились с мужем, – могла она сообщить. – Может быть, я погорячилась. Не нужно ничего делать, пусть останется как есть. Всё-таки мы семья, у нас ребёнок.
Мне иногда хотелось выть от бессилия – какая она была слепая! Настолько сильно она пропиталась отравой его внушений, его власти над ней.
А потом Стас снова стаскивал её с розовых облаков на землю. Только падала она всё ниже и ударялась ещё сильнее.
Трудно было побороть её сомнения, я пробовала убедить её в том, что такие, как Стас, не меняются, а значит, ей придётся всю жизнь терпеть. Разве она хочет этого? И надо не бояться перемен. Мира согласно кивала головой, а потом зависала, уходя в себя в своих мыслях. Она думала о Стасе, начинала его защищать и оправдывать. При этом винила себя, называла предательницей, плакала. Потом подолгу молчала, переваривая мои жёсткие доводы. Это походило на ломку наркомана.
Я поняла, что без моей помощи Мире не справиться, собственных сил на то, чтобы изменить ситуацию, у неё почти не оставалось.
Поэтому я решилась на такие радикальные меры. На тебя.
Глаза Паши сузились, ноздри затрепетали.
– То есть вы предложили ей… использовать меня, – мрачно проговорил он и снова натянул шапку по самые брови.
– Но… ведь ты же ей нравился. Она о тебе очень хорошего мнения. Только вот насчёт её внезапно вспыхнувшей страсти я прошу тебя не обманываться, – останавливаю его я.