— Думаю, я назову ее Майрой, — после паузы мстительно произнесла Цветтара.
— Только посмей, — подскочила Майра, разъяренно уставившись на соседку.
— И кто мне запретит? — величественно села на кровати принцесса.
— Я!
— Ты? Смешно.
— Ах смешно⁈
Подушка взметнулась в воздух, чтобы гневно обрушиться на голову высочества.
Бах! Ладонь пробила ткань и вырвавшееся на свободу белое облако перьев окутало кровать.
— Тьфу! — выплюнула перо изо рта принцесса.
— Гадость, — поддержала Майра, оглядывая покрытую пушистым покрывалом кровать. Взлохматила волосы. Достала оттуда парочку перьев.
— Апчхи, — поддержала их крольчиха.
— М-м-м, Перышко? — предложила Майра, вертя в руке белое с серыми вкраплениями перо.
— Перышко, — задумчиво проговорила Цветтара, смахнула перья с крольчихи, подняла ее в воздух. Взвесила в руках. — Таким Перышком и убить можно. Но мне нравится. Будет напоминать о том, что на меня покушались подушкой.
Майра ответила насмешливым фырканьем и принялась сметать перья с постели. Жить с соседкой оказалось в разы веселее, чем одной.
Глава 4
Праздник Сердца Зимы. Королевский дворец
— Сын, я давно хотел с тобой серьезно поговорить, — его величество задумчиво оглядел стоявшего перед ним Арвэла. Он никогда не вмешивался в личную жизнь сыновей, доверяя им и огню. В первую очередь, конечно, огню, ведь стихии известно гораздо больше о внутренней сути людей. Но сейчас, когда ветвь постепенно теряла свое предназначение и огонь меньше вмешивался в жизнь принцев, пришла пора вспомнить о том, что он не просто король, а еще и отец.
— Присядем, — он указал на кресло.
Пятый сел. На его лице застыло нечитаемое выражение, и Рельгар ощутил молчаливый протест, идущий от сына. Вздохнул. Разговор обещал быть непростым.
Сел напротив. Бросил полог тишины, дабы не отвлекаться на шум.
Самое начало Зимних праздников. Дворец традиционно переполнен гостями и родственниками. В коридорах веселая кутерьма. На прудах катания. В парке соорудили снежную крепость.
В Асмасе было два любимых праздника: Огня и Сердца зимы. Но второй любили больше.
— Цветтара не пожелала ехать на каникулы домой, — неспешно начал его величество давно заготовленную речь, — что неудивительно — слишком многие в Шакри-нару негативно восприняли ее решение. В связи с этим лорд Имхар с женой высказали желание самим навестить дочь. Они прибудут дней через семь. Ты, конечно, знаешь об этом.
Пятый кивнул.
— Это будет первый, пусть и неофициальный, визит членов императорской фамилии в Асмас, — продолжил его величество. — Надеюсь, все пройдет без неожиданностей. Судя по последнему докладу Харта, настроение среди подданных к отношениям между нашими странами скорее положительное, чем отрицательное. Ну а тех, кто ратует за «пустить кровь имперцам», ждет беседа в его ведомстве и предложение отправиться повоевать наемником в любую страну, раз их внутренний огонь требует драки.
— Тебя назовут «Самым мирным королем», отец, — усмехнулся Пятый.
— Даже если «Трусливым», мне без разницы, — равнодушно отмахнулся Рельгар, — главное — передать Шестому мирную страну. У меня к тебе просьба, сын. Не хочу лезть в твою личную жизнь, да и не имею права, но прошу об одном — не встречайся с лордом Имхаром. Он может попытаться сделать на тебя ставку, наобещать того, чего никогда не выполнит…
Король откинулся в кресле, прикрыл глаза. Его голос сделался тихим и утомленным.
— Я знаю, он безумно любит дочь и желает ей счастья, но выбор мужа Цветтары не в его власти. Он даже не принц консорт, а всего лишь муж ненаследной принцессы. Его обещания — пепел. Не обольщайся. Ты всегда останешься чужим для Первозданной. Мои предупреждения скорее всего опоздали, — Рельгар не сдержал кривой усмешки, думая о том, что не имеет права просить быть благоразумным сына, раз сам это благоразумие не проявил. Влюбился, как мальчишка, в Шестую, а потом чуть не загубил сына, виня его в смерти матери, — но я прошу тебя не увлекаться Цветтарой. Она не для тебя, сын и ты ничего не можешь с этим поделать. Мне искренне жаль, ты был бы ей хорошим мужем, но шакринарцы никогда не допустят на трон того, кого считают предателем. Некоторые вещи невозможно изменить даже за тысячу лет. Если не может с этим справиться сам, скажи, я устрою тебе длительное путешествие. Хоть на полгода.
Пятый медленно покачал головой.
— Спасибо за заботу, отец, я справлюсь. Харт мне уже подробно объяснил последствия моего романа, — горечь обиды в голосе скрыть не удалось.
Четыре старших брата это хорошо, но… Каждый, кроме вечно занятого наукой Первого, изволил высказать свое мнение о принцессе.
Второй посоветовал отвлечься. Мол, женщины, по сути, одинаковы. Надо лишь присмотреться и мигом найдешь ту, которая зажжет огонь в сердце.
Третий разродился получасовой лекцией о сложности взаимоотношений Асмаса и Шакри-нару, закончив кратким: «Ты и сам все знаешь. Просто помни — она не обычная девчонка. Оступишься: сожрет либо император, либо сама Цветтара. Нет ничего хуже обиженной женщины, которая имеет власть превратить твою жизнь в бездну».
Четвертый был скуп на слова, но смотрел с таким выворачивающим душу сочувствием, что Арвэл ощутил желание пойти и напиться. Вдрызг. До жыргхвы. Но не пошел.
— И ты, конечно, Харта не послушал, — мудро заметил его величество.
Арвэл опустил голову. Выбор сделали за него, а он его принял, как величайший дар. Вчерашний вечер воскрес в памяти во всех подробностях.
Стук в дверь. На пороге она. Красивая до дрожи. До замирания сердца. Глаза, точно морская вода в блеске солнечного света. Черные волосы распущены, прикрывая плечи густым блестящим покрывалом. На лбу блеск орнамента камней силы.
Он не нашел слов. Застыл истуканом, слыша лишь бешенный стук собственного сердца и не в силах отвести от нее взгляд.
А она… Прикрыла дверь, улыбнулась… загадочно, с предвкушением и изящным движением скинула плащ, под которым не оказалось ничего.
Взгляд жадно, до дрожи в теле, впитал в себя подробности. Изгиб стана, тонкую талию, маленькую грудь, плоский живот.
Идеальна. О да! Она была идеальна.
Он успел еще подумать о том, что пожалеет. Что она принцесса. Что он не должен. И это будет нарушением соглашения с Шакри-нару. Но она шагнула вперед, положила ладони ему на плечи, привстала на цыпочки и нежно поцеловала.
К жыргхве все! — решил Арвэл, отметая слабые доводы разума и подхватывая девушку на руки.
Не нужны слова там, где говорит сердце. Да и кто он такой, чтобы отказывать любимой женщине?
Но вжимая ее в постель: разгоряченную, с томной поволокой во взгляде, с алыми от поцелуев губами, он все же спросил:
— Уверена?
Она склонила голову, улыбнулась хитро, обвила руки вокруг его шеи.
— Глупый, вода не требует верности. Это ваш огонь устанавливает связь между супругами, у нас такого нет. Мой муж, — ее губы дрогнули, — не будет ждать от меня чистоты до свадьбы. Как и я от него…
Он ощутил, как холод пробирается в сердце. Ее муж. Не он. Чуть отстранился, все еще сомневаясь, но она притянула его ближе, жарко зашептала:
— Не уходи. Я хочу первый раз по любви. С тобой. Ни с кем другим. Не прошу о большем, но сейчас не уходи.
И он не смог ей отказать. Даже зная, что их будущее невозможно. Что она разобьет ему сердце. Сожжет душу, оставив после себя лишь пепел. Без уверенности, что сможет ее забыть или заменить на кого-то другого… Кажется, в истории Асмаса может появиться первый безбрачный принц…
— Хорошо, мой огонек, — склонился он ниже, касаясь губами ее щеки, спустился поцелуями по прохладной коже до груди, — для тебя все, что угодно, огонь души моей.
Они почти не разговаривали в ту ночь. Да и к чему разговоры у тех, у кого нет будущего?
Покашливание отца вырвали его из сладких воспоминаний.
— Я вижу, ты все решил, — и Арвэл торопливо стер счастливую улыбку с губ, — прошу лишь об одном, не давай ей ложной надежды. Не стоит заключать никаких соглашений с лордом Имхаром. Он тебе не помощник.
— Я знаю, — подтвердил Арвэл, поднимаясь, и заверил: — Не беспокойся, отец, я никогда не поставлю собственные интересы выше Асмаса.
— Хорошо, — король тоже поднялся, посмотрел с сочувствием на сына, — я тебе верю. И хотел бы пожелать счастья, да, боюсь, нет такой цены, которую мы могли бы за него заплатить.
Тревога о сыне тяжелым бременем лежала на душе, заставляя его величество нервничать и излишне резко отвечать на доклад секретарю. Досталось всем. И строителям за сдвиг сроков постройки новой академии: «С потраченными на них деньгами они должны были уже досрочно сдать, а не переносить!». И Кайлесу за очередные изменения в проекте: «Носится с ним точно с ребенком, как будто есть разница в стенах какого цвета мозги выворачивать!». И Четвертому за попытку сократить программу праздников: «Ничего сокращать не будем! Подумаешь, вопрос безопасности. Еще решат, что мы их боимся. Ее высочество сама прибьет любого, кто рискнет нарушить ее планы. Так что пусть Четвертый угомонится и перестанет трястись над огнем».
Секретарь с каменным лицом только успевал делать пометки, тихонько откладывая в сторону те доклады, которым не следовало попадать под горячую, в прямом смысле этого слова, руку монарха. Он невозмутимо погасил пару искр, проскочивших между пальцев короля и попавших на стол. На одном из листов появилось темное пятно, и Литрак торопливо переложил его вниз стопки. Быстро просмотрел оставшиеся бумаги. Утренний доклад можно было заканчивать. Не стоило и дальше испытывать терпение его величества, пребывавшего в дурном настроении.
— И последнее, — Литрак вытащил лист, вчитался в доклад и удовлетворенно кивнул. Эту новость можно было безбоязненно озвучить королю. — У южной границы были замечены черные корабли.
— Что? — вскинулся Рельгар. — Снова? Напомни, когда они появлялись в последний раз.