Меня как ледяной водой окатило. Снова возникло желание стукнуть наглого мужика и посильнее. Притом туда — куда побольнее. Очевидно, мои кровожадные намерения полностью отразились на моей физиономии, так как Пашка, поднимая меня с дивана, предупредительным тоном произнес:
— Виктория, только не сейчас. Мы немного позже все обсудим.
— Ага, — процедила я сквозь зубы, — уже обсудили.
Блондин как раз приводил в порядок свою вовсе не безупречную в данный момент прическу. Бросил на меня быстрый взгляд:
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сказал, что нам просто нужно поговорить. Тогда что — это?
Я подняла рукав и постучала пальцем по шедевру неизвестного автора у меня на руке.
Именно в этот момент в коридоре послышались шаги, и в гостиную заглянула Ксюша:
— Вика, ты дома?
Насмешливо оценив мой несколько расхристанный вид, она сразу поняла, что мы здесь не чтением художественной литературы занимались, и лучезарно улыбнулась:
— Поладили наконец-то? Вот и чудненько. Сейчас будем чай пить.
Она уже прикрывала за собой дверь, когда Павел окликнул ее:
— Оксана, к сожалению, мне пора уже, так что на меня не готовь.
Мы подождали, пока стихнет шум отдаляющихся шагов, после этого я снова демонстративно подняла руку с изящным рисунком и сердито спросила:
— Что это значит?
Павел сдвинул плечами:
— Малышка, ты уже все поняла сама, иначе не разозлилась бы так. Но, если тебе это так важно, я могу озвучить — теперь ты моя жена.
— Вот как? — смерила его убийственным взглядом. — Жена, значит. А как насчет того, что ты сразу согласишься расторгнуть брак, как только я этого пожелаю? И чем вот это, — я обличительно помотала рукой перед носом внезапного муженька, — можно отмыть?
— Вика, прости, но это не отмывается.
Я чуть не зарычала от злости:
— А каким же тогда способом убрать это непонятное творчество?
Мой собеседник поморщился. Только пару секунд спустя соизволил ответить:
— Никаким.
— Павел, — я зло сузила глаза, — ты хоть представляешь, как я тебя стукнуть хочу?
— Если это тебе поможет успокоиться, то стукни, — неожиданно позволил блондин, — только не по жизненно важным органам. Я, знаешь ли, еще планирую детей заводить.
— А я-то тут при чем? Вот и женился бы на той, с кем собрался наследников строгать.
— А я, как раз-таки, и женился на той, с кем собираюсь, как ты весьма деликатно выразилась — детей строгать.
Я просто рот раскрыла от изумления. Вот это, ни фига себе!
— А как же Виолетта?
— Какая еще Виолетта? — теперь удивился Павел.
Притом так натурально, будто и в самом деле ни о какой Виолке и слыхом не слыхивал. Сцена по нем плачет.
— Той самой, — язвительно пояснила я, — которую ты приревновал и ей в отместку сделал предложение мне.
Пашкины глаза расширились. Вот же артист!
— Малышка, — голос его стал мягким как шелк, — да не ревнуешь ли ты меня?
— Вот еще! — фыркнула возмущенно. — С чего бы мне вздумалось тебя ревновать?
Парень скептически усмехнулся:
— Да так, предположение такое промелькнуло.
— Даже и не мечтай, — отрезала я, — пусть тебя дамочки твои ревнуют.
Его губы изогнулись в соблазнительной улыбке, глаза засияли. Глаза! Его глаза! Я непроизвольно отступила назад и застыла на месте. Очевидно, что-то отразилось на моем лице, потому что Павел посерьезнел:
— Вика, что случилось? Ты так неожиданно побледнела?…
Он сделал движение, как будто собирался подойти, но я выставила руку вперед и снова попятилась:
— Павел, я прошу тебя — уйди.
— Да что случилось, в конце концов?
— Я просто не хочу тебя видеть, — сказала я, не сводя глаз с его лица. — Ты обманул меня. Обвел вокруг пальца, как последнюю дурочку. Я даже думать сейчас не хочу, зачем ты это сделал. Тем более — слушать твои объяснения.
Блондин в три шага преодолел расстояние между нами и попытался меня обнять, но я шарахнулась от него в сторону:
— Не прикасайся ко мне!
Руки парня опустились, и он укоризненно проговорил:
— Девочка моя, ну зачем ты так?
Я только молча смотрела на него. Неужели у меня совсем нет никакого повода, чтобы злиться? И это после всего того, что этот нахал провернул. И если еще не считать того, что он старается не выпускать меня из поля зрения. Пасет везде как глупую овцу.
— Мне и в самом деле сейчас нужно уйти, — Пашка нахмурился, — но поговорить нам все- таки необходимо. Чтобы прояснить все неясности. Давай поужинаем сегодня вместе и поговорим. Лучше всего — у меня дома.
— Не хочу, — просто ответила я, — тем более, у тебя дома.
— Я тебя поужинать приглашаю, а не в постель тащу! Хотя скрывать не стану, я буду рад, если ты в ней окажешься, — выдал Павел. — А сейчас прошу лишь поужинать со мной, и все.
— Послушай, Апполинарий, — встретилась с напряженным взглядом блондина.
Опять вспомнилась метаморфоза с его глазами. Язык так и чесался спросить об этих видоизменениях, только вряд ли получу правдивый ответ. Уверена, что он попробует убедить, что мне померещилось. Поэтому даже и не пытаюсь.
— Павел, — процедил мой собеседник.
— Что? — не поняла я.
— Называй меня — Павел.
— Почему? Тебе же так нравилось это необычное имя — Апполинарий? — съехидничала я и лишь потом поняла, что он снова сбил меня с мысли.
— Никогда не нравилось, — все-таки ему опять удалось меня удивить.
— А почему тогда…
— Ужин, — не дал он мне договорить, — я заеду за тобой восемь.
— Зря прокатишься, — честно предупредила я, — я никуда с тобой не поеду.
— Ты что, боишься быть моей соседкой по столу? — подначил Пашка. — Я, вообще-то, тебя кормить собираюсь, а не есть.
Я второй раз на такую уловку попадаться не желала, поэтому глядя прямо ему в глаза, ровным голосом ответила:
— Я сыта. По горло. Тобой…
Павел сцепил зубы так, что его скулы побелели.
— Я заеду за тобой, — снова сказал он, — нужно, наконец, все между нами прояснить.
— Нечего нам выяснять, — упрямо возразила, — помнится, ты говорил, что я не смогу разорвать помолвку? Ну так что насчет того, чтобы дать согласие на расторжение брака?
Как ты и обещал, — саркастически поинтересовалась. — Потому что я не желаю жить с тобой ни год, ни месяц. Даже часа с тобой провести не хочу.
— Никак не могу понять, — задумчиво смерил меня взглядом Павел, — почему ты все время мне противишься?
— Возможно, потому, что ты свободно вздохнуть мне не даешь, да еще и постоянно врешь. Или потому, что стараешься во всем навязать свое мнение, — невесело усмехнулась, покачав головой. — А вдруг я просто боюсь тебя иногда? Может такое быть?
— Слишком давлю на тебя? — вопросительно заглянул мне в глаза Павел. Я только многозначительно приподняла бровь.
— У меня есть для этого причины, — сообщили мне покаянным тоном. — И я никогда тебе не врал.
Обратив внимание на выражение моего лица, продолжил:
— Разве что не всю правду говорил.
— Это одно и то же.
— Не совсем.
Устало вздохнула и направилась к двери, бросив:
— До свидания, — еще и рукой махнула на прощание. — Ты знаешь, где выход.
Распахнула дверь и вышла. Пусть сам себя провожает.
— Мы еще не закончили, — угрожающим тоном предупредили меня напоследок. Я даже не оглянулась. И так понятно, что не закончили. Хоть совершенно не хочется, но поговорить все же придется. Это нужно не только ему, но и мне. Только не сейчас. Пусть идет, куда ему там нужно, решает свои неотложные проблемы, а я пока осмыслю, что, собственно, здесь только что произошло. И не в меру расшалившиеся нервы хоть немножко приведу в порядок.
К тому же разговор лучше провести на нейтральной территории, в присутствии свидетелей, чтобы не повторилось то, что у нас тут случилось. Удобнее всего, наверное, в ресторан пойти. Или в кафе. Во всяком случае, не к нему домой.
Еще не известно, дома его родные или нет. Может случиться, что в следующий раз никто не помешает ему попробовать довести начатое до конца. И вот тогда возможна проблема. Типа той, что возникала у меня уже несколько раз.
Сначала я не придала особого внимания тому, что происходит. Может, перенервничала или еще что, но после того как на праздновании моего совершеннолетия Пашка меня поцеловал, начались странности.
Влад — парень, с которым мы тогда встречались, — вдруг совершенно безо всякой причины перестал нравиться мне. Не то, чтобы я его безумно любила, но мне с ним было хорошо. Как-то уютно, что ли.
Целоваться он умел так, что внутри у меня все замирало. Нежно-нежно… Правда, дальше поцелуев у нас дело не заходило, но он никогда не злился по этому поводу.
Смеялся, что как стукнет мне восемнадцать и стану взрослой, тогда он со мной по-иному поговорит. А пока подождем.
Да только зря ждал.
Влад вернулся из двухнедельной командировки и сразу же примчался ко мне. Я скучала и безумно обрадовалась, когда увидела его выходящим из такси у нашего дома. Сразу понеслась парню навстречу.
Он засмеялся, увидев меня, вылетевшую на дорожку, ведущую к воротам, и побежал навстречу. Подхватил на руки и прильнул к моим губам в страстном поцелуе. Я даже зажмурилась в предвкушении появления знакомых волнующих эмоций… И ничего. Ну, не совсем ничего, просто, стоило губам парня прикоснуться к моим, я, совершенно не желая того, вдруг представила на его месте другого мужчину. И это его губы возникли перед моим внутренним взором: слегка изогнутые в лукавой усмешке, мягкие и нежные, бесстыдно сексуальные, манящие прикоснуться к ним, испробовать на вкус.
Я решительно изгнала из мыслей посторонние образы и попыталась отдаться поцелую. И мне это в некоторой степени даже удалось. В груди потеплело от ласковых прикосновений твердых мужских губ, но прежние ощущения полета и очарования не вернулись. Было просто приятно.
А вот когда Влад тонко намекнул, что неплохо бы и продолжить начатое в каком-нибудь уютном гнездышке, все в моей душе воспротивилось этому.