— А… — я нерешительно посмотрела на Пашку, — удобно ли вваливаться в гости в такое позднее время?
— Если гость желанный, время не имеет никакого значения, — заверил Тони.
— Тогда, — уже увереннее произнесла я, не обращая внимание на удивление, промелькнувшее в глазах Павла, — я хотела бы пойти.
— Ну, Рид, соглашайся. Своих женщин нужно баловать и исполнять их капризы, — снова сверкнул улыбкой парень. Уловив мой скептический взгляд, брошенный на Павла-Рида, продолжил: — Хотя бы некоторые.
— Ладно, мы придем, — наконец согласился Пашка (вот, еще нужно решить, как его называть).
— Отлично, — обрадовался высокий, — значит, ждем вас.
— Ой-ей! — тихонько вскрикнула я, так как на месте нашего двуногого собеседника уже стоял четырехлапый.
И хоть я теперь уже знала, что такое в принципе возможно, все-таки оказалась не очень готова к появлению здоровенного хищника, который доброжелательно оскалился (не факт, что это так на самом деле) и, махнув хвостом, рванул вдоль по улице.
Я шумно выдохнула. Только теперь обратила внимание, что до сих пор стояла, затаив дыхание.
— Ну и что это было? — настороженно спросил Павел.
— Даже не знаю, — чистосердечно призналась я. — Тебе виднее. А почему он стал белым волком, он же не блондин?
— Вика, не заговаривай мне зубы, — процедил он сквозь те самые, которые я ему якобы заговаривала. — Ты категорически настаивала на возвращении домой, а стоило постороннему мужчине, даже вовсе незнакомому, тебя пригласить, и ты сразу же согласилась.
Та-а-ак, теперь впору мне выяснять, что это было.
— Что ты этим хочешь сказать, Апполинарий? Не собирался идти в гости к другу, так и сказал бы, а если решил, что надо все-таки сходить, то нечего из себя оскорбленную невинность строить.
— Ничего я не строю, просто хочу сразу предупредить, что в этом месте никто из оборотней не посмеет даже попытаться отбить чужую пару. А то, что ты моя жена, знают почти все.
— Совсем офигел, — возмутилась я, — мне еще одного оборотня для полного счастья не хватает. Ты что, ревновать меня вздумал? За собой бы лучше следил, бабник и дамский угодник.
— А ну-ка поподробней, что ты имеешь в виду?
— Так баб твоих и имею в виду! — рассердилась я. — Ты хоть постельное белье успеваешь менять после очередной красотки?
— У меня есть кому постель менять, — прошипел Пашка в ответ, — к тому же их не столько, сколько ты себе вообразила.
— Ага, — скептически прищурилась я, — скажи это Виолетте, Нельке и еще паре десятков дамочек, с которыми ты спал.
— Я не спал ни с какой Виолеттой и ни с какой Нелькой! Я вообще ни с кем не спал, после того как выяснилось, что ты — моя пара.
— Э… — зависла, уставившись на блондина. — Э…
— Содержательный ответ.
— Не может этого быть, — наконец уверенно выдала.
— Ты мне не веришь, — констатировал он.
— А ты? Это же ты первый начал наезжать на меня.
Мы сердито уставились друг на друга и молча сверлили глазами минуты две. Наконец Павел потер рукой лоб и со вздохом сказал:
— Ты права, прости.
— Ладно, проехали, — кивнула согласно головой, все еще переваривая в уме Пашкино заявление. — Так что, в гости пойдем, или ты передумал уже?
— Пойдем, — он подставил мне свой локоть, — цепляйся.
Что я и сделала, взяв его под руку.
Мы медленно шли по дорожке, вымощенной гладкой ровной плиткой из какого-то светлого материала, на вид похожего на пластик.
Когда сделала на нее первый шаг, опасалась, что будет скользко. Оказалось, нет. Такое ощущение, как будто идешь по асфальту.
Я с интересом рассматривала домики, мимо которых мы проходили. Что интересно, дорога не освещалась, а почти в каждом дворике было светло. Небольшие лампочки были прилеплены как попало: на дереве, на перилах крылечек, просто на невысоком заборе.
Глаза они не слепили, но света давали достаточно, чтобы, по-крайней мере, не заблудиться.
Спросить насчет такого странного расположения осветительных приборов я не успела, одна из лампочек расправила крылья и взлетела в воздух. Вот это да!
— Светлячки? — удивилась я. — А почему они сидят во дворах?
— Мы их приманиваем, пока привыкнут. А потом они и сами возвращаются.
— А чем…?
— Бззз, — прозвенело прямо возле уха, и я отшатнулась назад, чуть не сев на дорожку. Не слышала, как пули пролетают у виска, но звук был очень похожий.
Пашка, успевший удержать меня, потому что мгновенно прижал мою руку к своему боку, усмехнулся:
— Не бойся, это просто комар, они нас не трогают.
— А он об этом знает? — ткнула я рукой в развернувшегося назад и явно готовившего новое нападение монстра размером со шмеля.
— Бзззз! — рассерженное неудачей насекомое снова пошло в атаку.
— Черт! — Пашка выбросил руку и отбил наглого нападающего куда-то в придорожный куст. Жужжание затихло. Затем я услышала: — Иди сюда.
Быстро развернул меня лицом к себе и положив ладони мне на щеки, начал гладить.
— Что ты делаешь? — изумилась я. — Нашел время.
— Не дергайся, — приказали мне. — Если на тебе будет мой запах, комары к тебе больше не приблизятся.
Широкие ладони прошлись по моему лицу, шее, зоне декольте и ниже.
— Там у меня платье, — буркнула я.
— Стой уже, наказание мое, — проворчал блондин, присел передо мной и начал поглаживать ноги снизу вверх.
— Там тоже у меня уже платье! — возмутилась, когда горячие ладони нежно пропутешествовали от щиколоток до коленей и отправились выше. — Не будем рисковать, — нахально усмехнулся Павел, — нужно же исключить самую малую возможность нападения.
— Хватит уже, — сердито прошипела я, когда заметила, что проходящая мимо парочка откровенно потешается, наблюдая за нами. — На мне уже столько твоего запаха, что любая собака за километр почует.
— Я надеюсь.
Пашка поднялся, и мы двинулись дальше. Я с подозрением оглядывалась по сторонам, но ни один жужжащий монстр больше ко мне не приближался. Зато из двора, к которому мы как раз подходили, вылетел относительно небольшой волк, размером с бельгийскую овчарку и, ухватив Пашку за штаны, зарычал.
Не успела я схватить чего под руку попадется, чтобы попытаться спасти своего спутника от разъяренного зверя, как Павел засмеялся и, схватив рычащего и вырывающегося злодея за шкирку, поднял вверх:
— Привет, Мика. Я тоже очень рад тебя видеть.
«Мама дорогая! — офигевая от увиденного, подумала я. — Какое же это, оказывается, опасное дело — в гости ходить».
Блондинистый волк изо всех сил трепыхался в руках блондина-человека, пытаясь освободиться, но захват был крепким.
Я с невольным уважением смотрела, как зверь безрезультатно барахтался некоторое время. Силенками бог Пашку не обидел.
Волк, дернувшись в последний раз, разочарованно рыкнул и обратился, как я и предполагала, в женщину Или правильнее будет сказать, в будущую женщину. Так как рядом с нами на дорожке стояла растрепанная девчонка лет восьми, на мой взгляд.
— Тебя почему так долго не было? — рыкнуло юное создание.
Да-а, диапазон Пашкиных поклонниц претерпел значительные изменения. Не думала, что у него фанатки еще и такого нежного возраста есть.
— Мика! — за двор выбежала русоволосая молодая женщина в широком коричневом платье, — а ну-ка, веди себя прилично, видишь — у нас гости.
— Ба! Он обещал меня научить читать следы в лесу, а сам уже год не появлялся, — возмутилась девица, — ты сама говорила, что слово нужно держать.
Ба? Она сказала — ба? Может, это слово означает вовсе не то, что я думаю?
— Папа тебя научит всему, что нужно.
Женщина подошла ближе и тепло улыбнулась:
— Доброй ночи, Наридис. Рада приветствовать друга моего сына у нас в гостях.
— Светлых тебе дней, Иреим, — Пашка взъерошил и так неидеальную прическу малявки, — твоя внучка не меняется.
— Да уж, — усмехнулась женщина, — никакого сладу с ней нет. Ну, проходите, что же вы стали на дороге. Меня Иреим зовут, — протянула она мне руку, — пойдем, девочка. В этом доме жена Рида — желанная гостья.
— Э… — я растерянно оглянулась на Павла, еле поспевая за хозяйкой, которая потащила меня через двор к небольшому одноэтажному домику: — Я — Виктория.
— Я знаю, — отмахнулась Иреим, — Тони сказал.
— А куда твой сынок сам подевался? — поинтересовался Наридис, без всякого усилия подхватил на руки угомонившуюся девчонку и двинулся за нами.
— Сейчас придет, — ответила хозяйка, затаскивая меня внутрь дома.
— Рид, — донесся из-за спины заговорщический шепот, — а ты знаешь, что сейчас…
— Мика, — предупредительным тоном протянула Иреим, — тебе отец что сказал?
— Молчу-молчу, — недовольно пробубнила девочка, — вот всегда так, слова сказать не даешь.
Я, несмотря на волнение и подсознательный страх, чуть не засмеялась. Оборотень девочка или нет, но ведет себя как обычный ребенок.
В комнате, в которую затянула меня Иреим, я огляделась. Обычная полутемная гостиная. Мрачноватая, правда, из-за окрашенных темно-зеленой краской стен. Полы покрыты толстыми ворсистыми коврами.
Я сбросила туфли и с удовольствием ступила на мягкое, пружинящее покрытие.
Иреим затолкала меня на симпатичный диванчик, распахнула окно, поставила на подоконнике небольшую круглую коробочку и ткнула пальцем в центр ее крышки. Потом ухватилась за край длинного стола:
— Помогай, — скомандовала Пашке.
Стол быстро отставили от стены, и хозяйка дома споро расставила на нем несколько приборов. Метнулась в другую комнату и вынесла оттуда блюдо с фруктами и глубокую тарелку с… чем-то. Потом еще пару тарелок с жареным мясом, тарелку с какими-то шариками, политыми сверху белым соусом.
В воздух поднялся ароматный парок. Пахло так аппетитно, что у меня чуть слюнки не побежали. И это при том, что мы совсем недавно ужинали.
В комнату тем временем через распахнутое окно влетели с десяток светлячков и расселись кто где. Стало светло и уютно.