И прочитал мне настоящую лекцию.
Как оказалось, на клумбах росли преимущественно представители флоры нашего мира. Но некоторые названия, которыми вдохновенно сыпал Тимдор, я даже ни разу не слышала и вряд ли вспомню их завтра. Но мне было так интересно слушать, что я чуть в рот рассказчику не заглядывала.
Мы медленно шли по дорожке, и я честно пыталась вместить в свою голову побольше сведений.
Где мне еще смогут рассказать, что алоэ, оказывается, незаменимо для одиноких людей, а цветочки черноплодной рябины, приготовленные определенным способом, можно использовать как оберег от воров?
Где еще я могла услышать, что самая обыкновенная гвоздика — вообще кладезь необычайно полезных свойств и весьма часто применяется в магических ритуалах? Даже помогает изгнать нечистую силу.
И дальше все в таком же духе.
Мы уже прошли дорожку туда-сюда несколько раз и наконец снова подошли к месту, откуда начиналась наша познавательная экскурсия.
Я указала на недавно выросшие кустики и молитвенно сложила руки у груди:
— Еще, — попросила, заискивающе глядя на Тимдора. Сомневаюсь, что мне когда-либо в жизни придется еще хоть раз наблюдать подобное чудо.
— Ладно, — снисходительно согласился цветовод, — подожди минутку…
Тимдор неторопливо развернулся и направился к башенке, в которой, видимо, находилось что-то вроде кладовки. А может, сказочный дедуля и живет там, спрашивать об этом было неудобно.
Долго он там не задержался и вскоре снова вышел. В руках у него были цветочный горшок и синий полиэтиленовый пакет с веревочными ручками. Пакет был странной формы — узкий, но длиной, наверное, больше полуметра — и совершенно непрозрачный.
Тимдор подвернул бока пакетика и положил его на пол, внутрь поместил подготовленный горшочек с землей и опустил в него одно-единственное семечко, если можно так назвать большую фасолину.
Аккуратно присыпал сверху землей, бросил на меня быстрый взгляд, предупреждающий, что именно сейчас начнется волшебство, провел ладонью над посевом и, прикрыв веки, зашептал свой сказочный заговор.
Несколько минут прошли в томительном ожидании, но вот земля в горшке шелохнулась, и тут же на ее поверхности показался росток.
Стремительно увеличивая скорость, он понесся вверх, на ходу разделяясь на три узких и острых как шпага листиков.
Наконец из середины выскользнул стебель, и листья остановили свой бешеный рост. Зато стебель потянулся еще выше. На нем образовался небольшой бутон, который тут же увеличился до размеров крупного куриного яйца.
С отчетливым щелчком бутон треснул, и секунды через три моим глазам предстал удивительно красивый цветок.
На первый взгляд казалось, что он как будто сложен сразу из нескольких разных, прижатых друг к другу соцветий.
Самый нижний ряд состоял из широких нежно-розовых лепестков в форме капельки, второй оказался из странных трубчатых трехцветных листочков.
Ближе к сердцевине трубочки были черными, серединка — снежно-белая, а краешки необычных лепестков ярко синели на фоне нижнего слоя.
Сердцевина цветка оказалась как короной окружена венчиком из трубчатых лепестков угольно-черного цвета, внутри которого слегка покачивались на тонюсеньких ножках огромные бархатные тычинки. Они были солнечно-оранжевыми, но сверкали и переливались искорками всех цветов радуги.
— Ох… — только и смогла я прошептать, во все глаза рассматривая чудесное растение. Стараясь разглядеть получше, присела и чуть подалась вперед, но тут же отшатнулась обратно. Потому что цветок тоже потянулся ко мне и, сразу же скопировав мое движение, отпрянул назад.
А когда медленно и осторожно я протянула руку к растению, мне навстречу так же потихоньку выдвинулся шпагообразный лист. Я прикоснулась к нему кончиком пальца, чувствуя себя как-то странно, когда острый зеленый уголок скользнул по моему пальцу.
Я склонила голову набок, и яркая головка цветка тоже качнулась в сторону.
— Это паретинава, цветок-повторяшка, — спокойно пояснил Тимдор. — Его мне с Теруна привезли.
— Один? — рассеянно поинтересовалась, протягивая к загадочному растению и другую руку. Еще один листок поторопился навстречу мне.
— Какая любопытная, — укоризненно покачал головой цветовод. — Зачем тебе знать, сколько? Главное — то, что вот этот — для тебя.
— Можно забрать? — я удивленно распахнула глаза. — Правда?
— Правда, — великодушно разрешили мне, — забирай.
— Тимдор, — объявила с должным трепетом в голосе, — я тебя обожаю! — и легонько чмокнула враз засмущавшегося пожилого мужчину в морщинистую щеку.
— Та-а-ак… — раздался вдруг строгий голос, — и что тут происходит? Бдительная свекровь прибыла проследить за моральным обликом невестки.
Я оглянулась и чуть не расхохоталась, глядя на бдительную даму.
— А как насчет морального облика самой наблюдающей? — насмешливо спросила ее. — Да и просто облика? — и многозначительно поправила свою прическу.
Тимдор не был столь деликатен, как я, и прямо спросил:
— Анаид, у тебя на голове птицы гнездо пытались свить?
Анастасия обеими руками схватилась за голову и покраснела. Костюм-то она сменила на строгое темно-синее платье с серебряной вышивкой на лифе, а вот на то, что с прической совсем не все в порядке, даже не обратила внимание. И то, что раньше было уложено в изысканный плетеный пучок с кокетливым волнистым локоном, спадающим на грудь, отчего прическа казалась менее строгой, сейчас действительно слегка напоминало воронье гнездо.
Вполне понятно, что к беспорядку на голове моей свекрови был причастен непосредственно один нетерпеливый и озабоченный оборотень, а именно — мой свекор. Так кто тут что-то говорил о моральном облике невестки?
Анастасия рассмеялась, вслед за ней я, а садовник только головой покачал.
— Да-а, — пробормотал он, — компаньонка из тебя никудышная.
— И не говори, — согласилась Анастасия, все еще посмеиваясь, — сейчас я совсем не похожа на предмет для подражания. Пойдем, Викуля, пока этот цветочный ловелас тебе совсем голову не заморочил.
— Годков бы пятьдесят скинуть, может, я и попытался бы покружить головы юным девицам. Но, увы, — вздохнул Тимдор, — давно прошло уже то время, когда дамы искали моего общества.
— Не прибедняйся, — Пашкина мать погрозила пальцем мужчине и обратилась ко мне: — Пойдем, дочка, нужно быстрее покинуть дом, пока нам еще что-то не помешало.
Уверенно схватила меня за руку и потащила за собой.
— Эй, — возмутилась я, притормаживая активную даму, — а мой подарок?
Пакет с необычным растением был мне тотчас же вручен, и Анастасия от изумления только глазами захлопала:
— Ты подарил Вике этот цветок?!
Тимдор кивнул согласно, а потом хитро мне подмигнул и довольно пророкотал:
— Не каждый день женщины сообщают, что обожают меня. Такое признание достойно необычного подарка.
— И этого очаровала, — вздохнула свекровь, сокрушенно покачав головой. — Бедный мой мальчик, угораздило же его себе такую пару подобрать.
— Пусть радуется, — гордо задрала я нос, — что ему попалась вся такая из себя распрекрасная девушка.
— Да он и радуется, — нерешительно ответила Анастасия, — ну, я так думаю. Ладно, пойдем уже, а то мы так и до вечера не выберемся, — подвела она черту под нашей беседой и направилась к выходу.
— А кто в этом виноват? — ехидно поинтересовалась, спеша вслед за ней.
— Ты, конечно, — выдала она, — разве не слышала, что у свекрови всегда виновата сноха?
— Ну да, ну да, — пробормотала я себе под нос, — слышала, как же. Только всегда можно сделать так, чтобы свекровь вдруг стала бывшей…
— Что? — теперь резко затормозила сама Анастасия.
— Ничего, — я самоуверенно задрала голову и, опередив замершую даму, проскользнула в дверь.
Прошло не менее часа, пока мы с Анастасией наконец-то добрались до ресторана. Это оказался все тот же “Колибри”, где мы совсем недавно ужинали с Пашкой.
Нас проводил к столику молодой официант, который едва заметно улыбнулся, встретившись со мной глазами. Очевидно, припомнил мое весьма откровенное платье, в котором я щеголяла при предыдущем посещении ресторана.
Паренек помог сесть Анастасии, потом отодвинул стул для меня.
Когда заказ уже был сделан, а черноволосый красавчик-официант налил в наши бокалы понемногу белого вина и исчез, я отпила чуточку искрящегося напитка и решительно подняла взгляд на мать Павла:
— Ну, и…?
Несколько секунд она задумчиво разглядывала свой фужер и крутила его за тонкую ножку, и только потом посмотрела на меня.
— С чего же начать? — Анастасия сделала глоток вина и снова замолчала. Подозреваю, что она просто тянет время, поэтому сразу беру, как говорится, быка за рога:
— А давайте начнем с самого конца. Мне интересно, что это такое было у Вас в доме?
— А может быть, хочешь узнать побольше о нашем мире? — подозрительно быстро предложила моя собеседница.
— Очень хочу, — согласно кивнула головой, и не успела Анастасия облегченно выдохнуть, продолжила: — Но чуть-чуть попозже.
— Арринолисс очень сильно отличается от вашей планеты, — соблазнительно проворковала свекровь.
— Верю, но… — не поддалась я на провокацию, — сначала я хочу узнать, с чего это Герасим Корнеич решил, что Павел не позволил бы мне из дома выйти? Да и сам он вел себя несколько… странно.
— Может, хочешь о своей матери что-нибудь узнать? — подкинула Анаид новую тему для разговора. Довольно-таки интересную для меня тему. Я безумно хотела это знать, но не прямо сейчас.
— Почему мне кажется, что Вы просто не желаете обсуждать сегодняшнее происшествие? — подозрительно прищурилась я.
— Ты права, — тяжело вздохнула она, — не уверена, что тебе понравится то, что ты услышишь.
— Тогда лучше сразу все узнать, Вам не кажется?
— Не кажется, но будь по-твоему. У тебя наступил период наиболее благоприятный для зачатия, — быстро проговорила тетя Нас