— Ч-что рассказывать?
— Например, почему ты вдруг начала от меня шарахаться как от демона? — к моей шее, там где находилась брачная метка, прижались горячие губы мужа, и нежнейший поцелуй опалил кожу.
От накатывающей волны желания я ахнула.
В ответ раздался глубокий гортанный стон, и мое лицо стали покрывать поцелуями. Нежными и удивительно невесомыми.
Казалось, даже ощутить эти прикосновения было нельзя, но я их почувствовала в полной мере. Настолько, что несколько секунд спустя уже сама пыталась потеснее прижаться к мужчине, дарящему такие восхитительные ласки, на которые мое тело отозвалось иссушающе-яркой волной никогда ранее не испытанных стремлений тела и души.
Слиться, срастись, переплестись намертво с другим человеком.
Подарить безумную радость своему мужчине и в ответ получить не менее яркие впечатления.
— Вика, — хрипловатый тягучий голос прямо у моего уха, — скажи, девочка моя, что не так?
— Не знаю… — прошептала, прикладывая неимоверные усилия, чтобы привести свое дыхание в порядок.
— Ты собиралась сбежать от меня? — легкие прикосновения языка за ухом отвлекали, заставляли все сжиматься внутри.
Собравшись силами, немного отодвигаюсь от Павла. Оказывается, он меня уже не держит, а я и не заметила.
— У тебя глаза желтые, — пробормотала нерешительно.
— И что? Ты уже видела такое раньше.
— И это, как бы сказать? Ты собираешься со мной… — что же я не могу вслух произнести то, что думаю? — в постель…
— Вика, — спокойный голос мужа совсем не соответствовал его виду: дыхание его было учащенным и тяжелым, будто ему не хватало воздуха. — Мы уже спали с тобой в одной постели. И не только спали. Что сейчас изменилось? Я все тот же самый мужчина, что и раньше.
— У тебя глаза желтые! — как же ему объяснить?
— Ты уже говорила.
— Паш, у тебя глаза меняют цвет, когда ты в ярости. А вдруг ты…?
— Вот же глупышка малолетняя! — в сердцах рыкнул Павел, откидываясь назад на спинку сиденья и закрывая глаза.
Почти на минуту в салоне машины воцарилась тишина, наконец муж посмотрел на меня:
— Так лучше?
Я облегченно покивала головой. Сейчас он выглядел вполне обычно, как всегда. Глаза вернули привычный мне цвет — голубой.
— Вика, мы же с тобой договорились: если тебя что-то пугает или кажется непонятным, просто спроси. Ты испугалась, что я обижу тебя в постели?
— Что-то вроде того, — я стала так сосредоточенно рассматривать игрушечную собачку, закрепленную на панели у лобового стекла, будто никогда ее до этого не видела.
— О, Боги и первородная мать-волчица, за что мне такое? Вика, почему ты просто не сказала, что тебе страшно?
— И что это изменило бы?
— Вот что! — и Пашка ткнул мне прямо под нос свою руку. Я аж отшатнулась, не понимая, что все это означает.
Потом нерешительно перевела взгляд на вытянутую руку мужа и чуть не вскрикнула от восхищения: брачная вязь на его запястье преобразилась.
Хотя сам рисунок, его линии и завитушки были все теми же, цвет кардинально изменился. Будто выдающийся художник — мастер кисти нанес уникальный объемный рисунок расплавленным золотом. Казалось, будто Павел надел на руку настоящий золотой браслет, тончайший и узорчатый, из-под которого выступали едва заметные серебристо зеленые завитки.
— Что это значит? — я легонько провела пальцем по необычному украшению.
— После того как я поставил тебе метку, мой зверь полностью признал тебя своей парой. Поэтому брачный браслет изменился Теперь, в какой бы ипостаси я ни был, никогда, ты слышишь, никогда я не смогу умышленно причинить тебе вред. Даже если по какой-то причине застряну в своей другой сущности, я все равно узнаю тебя по виду, по голосу или по запаху. Ты поняла?
Я кивнула.
— Если тебя что-то испугало, если неприятно то, что я делаю, просто скажи.
Я снова кивнула. Так скоро и разговаривать разучусь.
— Раз все выяснили, — Пашка снова обнял меня, зарылся носом в мои волосы и звонко чмокнул в макушку, — может, уже сжалишься над своим супругом? А то еще немного и ему придется заняться самообслуживанием.
Еще один нежный поцелуй за ухом и тихий шепот:
— Ты не забыла, что нервы-то у меня не железные?
Напряжение враз отпустило меня. На душе стало легко и спокойно. Я поверила, что Пашка не станет меня ни к чему принуждать силой. А то, что станет соблазнять, меня не пугало. В эту игру можно играть и вдвоем.
Я улыбнулась и положила свою ладошку Пашке на грудь. Медленно погладила, чувствуя, как супруг всем телом потянулся навстречу мне. Приблизился своими губами к моим и остановился, ожидая моего следующего шага.
И я его сделала. Сначала нерешительно прикоснулась к губам мужа, а потом, чувствуя как они расслабились и потеплели, наплевала на неуверенность и точно так, как это происходило в моих не совсем скромных снах, накрыла губами рот своего мужчины, вовлекая его в страстный поцелуй. Надеялась, что будет так же восхитительно, как было в сновидениях.
Но ТАК не было. Было в десять раз лучше, даже в сто!
Когда мы наконец оторвались друг от друга, у меня перед глазами все плыло, в ушах звенело.
— Пойдем, малышка?
— Пойдем…
А потом оказалось, что методы Красина-младшего по доставке супруги в постель ничуть не отличаются от методов Красина-старшего. Стоило нам выйти из машины, Пашка подхватил меня за талию и, закинув себе на плечо, устремился к входной двери.
Едва переступив порог своего дома, он рявкнул во все горло:
— Кристина!
Когда девушка на всех парах влетела в коридор, впихнул ей ключи от моей машины, велев загнать мою крошку в гараж, а сам устремился по лестнице на второй этаж.
Никогда не думала, что мой суженный станет меня таскать как мешок с картошкой.
Вроде бы я обидеться должна была на такое невежливое обращение, а мне стало смешно.
Едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, внимательно рассмотрела то, что в данном положении было доступно моему взгляду.
Доступно было немногое, но это немногое, плотно обтянутое джинсовой тканью, было таким сексуальным! То ли виновата моя излишняя на данном этапе возбудимость, то ли я давно уже хотела это сделать, но никак не решалась, но рука моя сама потянулась к поясу черных брюк, а потом спустилась еще чуть-чуть и нежно погладила Пашку пониже спины.
Муженек дернулся и рявкнул:
— Вика, прекрати!
Я фыркнула и снова погладила, а потом еще и легонько сжала все то, что в ладонь поместилось.
— Вот чертовка, — простонал Пашка и, перепрыгивая через две-три ступеньки, понесся наверх.
Я бы рассмеялась сейчас, но оценив скорость передвижения, не рискнула.
А потом было уже поздно. Прошло не более трех секунд, а я уже лежала на спине на широкой кровати в спальне, а надо мной нависал озабоченный оборотень.
— Ну, — угрожающе пророкотал он, — ты попала, крошка.
— Даже не сомневаюсь, — улыбнулась я. — Тогда поцелуй меня, муж!
Глава 20
Когда Павел сказал мне, что я попала, я даже не представляла себе, насколько сильно… Но пощады просить не стала.
Я купалась в нежности мужа, упивалась ею. Тонула в омуте янтарных глаз, снова сменивших цвет, но мне было уже все равно.
Я полностью потеряла над собой контроль, потеряла себя в прикосновениях моего оборотня.
Сердце гулко билось. Сила собственного желания сжигала изнутри, разгоралась подобно лесному пожару, требовала взять от этого мужчины все то, что он пожелает дать, и еще чуть-чуть больше.
А Павел против этого совсем не возражал. Он обрушил на меня целый водопад любви и нежности, звал с собой в мир чувственных ласк и невообразимых удовольствий. Я то следовала за ним, то брала инициативу в свои руки и увлекала за собой.
Казалось, что сама Любовь осенила нас своим благословением.
Мягкий урчащий мужской голос, от которого по спине пробегали мурашки, произносил слова, от которых голова кружилась и дыхание замирало в груди: «Мэй… мэй тиа кари…».
Никогда не думала, что можно все без остатка силы отдать, даря удовольствие и получая в стократ больше.
Когда яркая вспышка блаженства заставила мое тело изогнуться дугой, на грани ускользающего сознания я услышала едва различимый шепот: «Не оставляй меня, кари, останься со мной…».
Я умерла, наверное…
Ничего не вижу, не слышу и не могу двигаться. Просто лежу и думаю. Если умерла, то почему думаю? Ах, да! Еще дышу, правда, через раз. Значит, я еще все-таки на этом свете.
О! Так я еще и вижу, оказывается. Просто глаза открыть забыла. Осторожно поворачиваю голову и замираю от восхищения. Мой муж спит. Сейчас он выглядит как мальчишка лет восемнадцати. Лицо расслаблено, губы изогнулись в легкой улыбке.
Права была Анастасия, когда говорила, что ее сын очень красив.
Я, конечно, это и раньше знала. Но никогда Пашку так, как сейчас, не рассматривала. Времени на это мне не хватало. Я или ругалась с настойчивым блондином, или пряталась от него.
Сейчас я даже не могу припомнить, за что так злилась на Павла? Лениво пошевелила мозгами и припомнила — он пытался меня изнасиловать. По крайней мере, я так решила. Теперь я в этом уже не была уверена.
Думаю, Пашка и сам остановился бы, раз я начала сопротивляться. Просто сначала я пылко ответила на поцелуй, и оборотень не сразу осознал, что я начала вырываться из его объятий.
После того, что произошло сегодня, точно знаю, что он остановился бы.
А еще эти девицы, провожающие Пашку томными взглядами, добавляли масла в огонь моей ярости.
— Хочешь поговорить?
— Почему ты так решил? — интересно, что я даже не удивилась, когда услышала голос супруга.
— Ты смотришь на меня, — откуда знает, сам-то глаза так и не открыл? — Я чувствую твой взгляд, — Пашка притянул меня поближе к себе, и я удобно примостила свою голову ему на грудь. — Он греет как солнце, и, кажется, от него кожа моя теплеет.
— Да ты романтик, — усмехнулась я, — это же надо такое придумать.