олько тысяч жителей, — вяжет пьяных хулиганов, задержавших и так опаздывающий поезд. И не сразу замечаю, как на станцию вкатывается ещё один пассажирский состав, причем со стороны Челябинска.
Тут же, где-то вдалеке, километрах в десяти, в темном небе вспыхивает сполох огня! И через некоторое время доносится громкий «бум» — вспышка как всегда опережает звук.
«211. „Новосибирск — Адлер“», — читаю я табличку на вагоне.
Так. 211-й — тут. Это Анькин поезд. 212-й — тоже здесь. А кто же тогда взорвался?
Глава 21
Состав, только что прибывший на станцию, остановился. Хотя по расписанию здесь и близко не должно быть никакой остановки. Ну все же вот два поезда и встретились. Первый — я сам остановил, своими руками. Второй — видимо, встал из-за взрыва. Других причин в такое время быть не может.
Ночь. Окна в прибывшем «новосибирском» — тёмные. Мой поезд вообще закрыт от меня встречным составом. Если решу ехать дальше — надо будет как-то перебраться через занятый путь.
В вагонах, тут и там, начинают вспыхивать ночники. Люди, видно, проснулись от резкой остановки. Кто-то уже таращится в окна, прижимаясь к стеклу. Быстро прячусь в тень, ибо прямо напротив, в окошке показалась сонная Анькина мордашка. Лежит на верхней полке. Ухажёр её, между прочим, мог бы и уступить девушке нижнее место! Мужик, блин…
Рука почти дернулась помахать. Но в последний момент останавливаю себя — потом замучаюсь объяснять, что и зачем я тут делаю.
Анькино лицо исчезает. Двери вагонов «новосибирского» открываются на противоположную сторону перрона, и что там происходит — не видно.
Иду искать диспетчера — нужно понять, что именно взорвалось и есть ли жертвы. Нахожу его — вернее, её — немолодую тётку в спецовке, с уставшим лицом, у милицейского бобика, куда местные менты пакуют дембелей.
Кстати, формально эти красавцы пока на воинском учёте — не выписались ещё. Значит, отвечать за них должна армия. Но в Теляке, думаю, комендатуры нет. Да и связываться с частями ночью… Участковому проще посадить дембелей в обезьянник до утра, а там пусть разбираются.
— Ребятки, только что передали по рации с Лемезы — товарняк взорвался! — вывалила новость диспетчерша.
— Он что, перевозил взрывчатые вещества? — удивился старший по званию — коренастый старлей. — Я помню, ровно год назад в Арзамасе вагоны с тротилом рванули.
— Нет, наверное. Я бы знала, — покачала головой диспетчерша. — Сказали — воздух горит. Газ, скорее всего. Вчера весь день машинисты жаловались, что пахнет бензином, а один про газ сообщил. Да ещё какой-то придурок, кроме них, позвонил на пункт.
«Придурок — это я», — отмечаю машинально.
— По газу звонить надо в Сетово или Ленинск… но они там сами увидят, что было падение давления, — вслух рассуждает диспетчерша, вытирая лоб рукавом. — Робятки, ну бросьте вы этих хануриков… Сгоняйте кто-нибудь до Рассвета, а? Где-то там рвануло! Казаяк — точно нет. Он подальше.
И дембелям в этот день повезло ещё раз. Менты, видно, решили, что не стоит с ними сейчас заморачиваться, и отпустили.
Парни, матерясь, пихаясь и выясняя на ходу, кто же именно дёрнул стоп-кран, полезли в новосибирский поезд. Очевидно, собирались пройти его насквозь и выйти с другой стороны, на перрон к нашему. Попутно лелеяли планы мести мне.
А рванул, скорее всего, товарняк. Людей там, конечно, меньше, чем в двух пассажирских составах. Но всё равно — похоже, избежать жертв не удалось.
Однако настроение после лицезрения Анькиной заспанной мордашки приподнятое. Я опять правлю историю! Как начал с Чикатило, так уже пять лет — нет-нет да и удается что-то сделать! Но этот случай злее всего! Припоминаю ещё катастрофы будущего и не могу ничего вспомнить из ближайшего… Ну вот, разве что, Цоя спасти попытаюсь — точно. Но это август 90-го… Е-моё! Вот и девяностые как-то незаметно подкрались! Вернее, я к ним в очередной раз подкрался. Но и это не смогло мне испортить настроение.
Вот только как же мне теперь добраться до Уфы? А сяду я, пожалуй, в «новосибирский», только не в Анькин, конечно, вагон.
— Не положено, — противореча самому себе, произнес проводник купейного, взяв червонец. — Ладно, есть купе на двоих. Нет там никого… Только тихо сиди, по вагону не шлындай! Моя сменщица хоть и спит, но мало ли…
Всё ясно — этот жук с напарницей делиться заработком не хочет. Ну, его дела.
Поднимаюсь по ступенькам и останавливаюсь в проходе.
— Выпить есть что? — спрашиваю наугад.
Я хоть и непьющий, но сейчас — повод весомый.
У проводника, как водится, нашлось. Причем вполне приличный армянский коньяк. За бутылку отдать пришлось тридцать пять рублей — с торговой ресторанной накруткой. Она ведь из вагона-ресторана, как мужик сказал, для себя брал. Ну-ну, верю… Купил, поди, в Новосибирске, а тут перепродает втридорога.
Из закуски только печенье. Ну и в пакете у меня две шоколадки завалялись, что из Москвы вёз. Не съел — и вот теперь пригодились. Выпью за чудесное спасение пассажиров и помяну ребят из товарняка. Хотя… может, и живы они.
Пока стояли — выпил, как тронулись, а опоздание поезда только увеличилось, так пить расхотелось. Ну, смысл в одиночку синячить? Решаю пойти в ресторан на вокзале в Уфе. Он там круглосуточный, знаю точно. Может, поем нормально и просто посижу, как человек.
Ехать недалеко, и вот я уже снова в Уфе, шагаю по перрону в сторону здания вокзала.
— Помочь вам? — спрашиваю у тетки с мальчишкой лет десяти, которые с трудом тащат несколько сумок. Одну так просто волочат по асфальту.
— Себе помоги, алкаш! — привычно нагрубила мне тетка, но тут же опомнилась: — Хотя, э-э-э… бери эту. Да смотри, не убеги только!
Хамит, но парнишику жалко — надрывается! И ведь от меня реально несёт, наверное.
Из вещей у меня только один модный пакет, из Норвегии ещё привезённый, поэтому беру самую тяжёлую сумку — ту, что волочили по земле, и отнимаю рюкзак у пацана.
У выхода на привокзальную площадь женщина остановилась, повертела головой, и, заметив свободное такси, сорвалась с места, бросив и меня с вещами, и сына. Если я хочу умыкнуть что-то из её добра, то сейчас самый подходящий момент.
— Дядя, спасибо вам! — вдруг тянет меня за рукав пацан. — А мама злая, потому что у нас в поезде деньги украли. Сорок четыре рубля. Хорошо, у меня от бабушки три было…
Ночью за треху ни один таксист их не повезёт… Эх, раз уж я сегодня всех выручаю и спасаю…
— Держи ещё пятёрку, — протягиваю мальчишке. — Скажешь маме, что нашёл.
— Не хотят за три… — вернулась расстроенная мамаша. — Придётся нам утра ждать на вокзале, а там автобусом добираться…
— Мам, я деньги нашёл! Вот! — заорал совестливый пацанёнок, радостно сияя.
— Ой ты, радость какая! — умилилась женщина и, схватив вещи, повернула назад к частнику.
Следом, не отставая, тащу свой груз и я. Перед посадкой в машину демонстративно разглядываю номер бомбилы — мол, если что, найду тебя, браток. Вези аккуратно, не халтурь.
— Ну хоть какая-то польза от тебя, — почти похвалила меня на прощание женщина, а сынишка помахал рукой.
«Хоть какая-то»?… Да шут с ней! Следую намеченному плану.
Вокзал в Уфе — типовой советский, я в таких бывал не раз и на первом этаже сразу сворачиваю налево. Закрыто!
— Дела! — рядом чешет затылок датый дядька в солидном костюме, очевидно, желающий догнаться.
— А есть тут ещё что, не знаете? — обращаюсь к нему.
— «Деньги есть — Уфа гуляем, денег нет — Чишма сидим», — ответил он мне народной мудростью. — Да ночью закрыто, поди, всё. Эх… придётся у таксистов приобретать товар…
— У меня есть полбутылки, — достаю из пакета коньяк.
Мне пить больше неохота. Вот пожрать бы чего… Сутки без нормальной еды.
— А не жалко? — удивляется дядя. — Там точно конина?… Да ну, я лучше водяры куплю. Оставь себе. Ишь добрый какой…
Вид у мужика интеллигентный, а вот базар — не очень.
Еду на такси в гостиницу «Башкортостан». Номер у меня там заказан — люкс, естественно. Заселиться должен был ещё днём, но кто же знал, как всё обернётся. Заказан он на два дня, но уеду я уже вечером.
Таксист, уловив выхлоп от меня, тут же сориентировался и предложил купить у него на выбор спиртное. И водка, и коньяк, и ещё какая-то бурда у него имелись в загашнике — прям, мини-ларек на колесах. Сейчас, видимо, у всех спиртное заныкано в машине. Народ крутится как может.
— Не, спасибо, — отмахнулся я.
— А ваш номер сдан, — вежливо, но равнодушно сообщает администраторша, окинув меня взглядом с головы до пакета.
Вроде ничего криминального, но и ничего, что выдавало бы во мне гостя люкса. Да и гостиница эта статусная, не для командировочных с авоськами. Хотя… может, увидела во мне кого покруче — бандита, к примеру. Интересно, в Уфе уже завёлся рэкет?
— И что вы мне предложите? — спрашиваю устало, без желания махать ксивами и скандалить.
— Есть двухместный. С жильцом. Зато дешевле. Заселяемся?
— А давайте! — хорошее настроение по-прежнему никуда не исчезло несмотря на мелкие неприятности.
Поднимаюсь на последний этаж на лифте. Коридорная — тётка в очках, уткнувшаяся в книжку, — отрывается от страницы ровно на секунду, чтобы протянуть мне ключ и махнуть рукой: мол, дальше сам разберёшься.
Открываю нужную мне дверь и слышу:
— Не понял… ты кто⁈ — изумлённо выдает волосатый, как хиппи, парнишка моих лет.
Я-то боялся разбудить, думая, что сосед, скорее всего, спит, а тут гульба! В комнате, кроме него, ещё две девицы.
Стол у нас один на двоих, а вот кровати две. Впрочем, заняты обе. Одна расправлена, и там сидит паренёк, а на второй устроились две пьяненьких барышни: брюнетка и, как водится, блондинка. Одна симпатичная, вторая… на любителя. Ну, это тоже как обычно.
Номер — небольшой, метров двенадцать максимум. Удобства, похоже, отсутствуют несмотря на статусность гостиницы. На столе — вино, пустая бутылка из-под шампанского и какая-то закуска, уже изрядно подъеденная.