Смотрю на неё непонимающе.
— Помнишь, ты Феде дал подработать, когда машину для своего отца перегонял? Так вот… я на те сто рублей в Москву поехала. К врачу хорошему. Не собиралась — но лишние деньги появились, и я решилась… И, как оказалось, — вовремя.
Вот как! Может, и здесь я чем-то помог?
Расстались по-дружески. Я больше не стал навязывать свою помощь через личные связи — не потому, что не хотел, а потому, что видел: им это не нужно. Главное у них есть — гармония в семейных отношениях. А материальное… наживут!
На следующий день утром меня разбудил стук в дверь ногой! «Это кто там такой офигевший», — удивился я, глядя на часы, которые показывали шесть утра! Открываю дверь — на пороге стоит и улыбается во весь рот Цзю. В каждой руке по объемной сумке. И как только нашёл меня⁈
Костя вернулся с чемпионата Европы по боксу в Афинах, и я уже знал, что он взял золото — финал с румыном Думитреску смотрел в записи. Костя — красавец, разобрал соперника по всем канонам! Но увидеть друга в такую рань не ожидал.
— Ничего ты затарился! — киваю я на сумки. — Я думал, ты вчера ещё прилетел. Сам уже хотел тебя искать.
— Должны были вылететь вечером, — пожимает плечами Костя. — Но рейс задержали. Что-то с оборудованием у самолёта… Шесть часов в аэропорту проспал!
— Ну, солдат спит — служба идёт! Хвастайся давай! — хлопаю друга по плечу.
— Ты бы сначала накормил, напоил… — хмыкает Цзю, бросая сумки.
— Да знаю я и без тебя! — усмехаюсь. — Из наших золото взяли Арчабаков, Ружников, Акопхокян… А в моей весовой — Маске из ГДР победил.
— Прямо скажу: трудно тебе с ним будет… — предостерегает меня Цзю.
— Я, если бокс не брошу, наверное, уже в категорию до 81 кг перейду, — говорю с легкой грустью в голосе, так как, скорее всего, чемпионат мира в Москве осенью будет для меня последним в спортивной карьере.
— Так, там тоже победил пацанчик из ГДР. Ланге, вроде.
Ланге… Помню его. Молодой, талантливый. В аварии разобьется вскоре. Но дата, когда это случится, ускользает. Помню только, что я тогда ещё в Новочеркасске учился.
— Эх… немцы сделали нас по медальному зачёту. Ещё болгары хорошо выступили. У них три золота: у Маринова, Тодорова и Киркорова.
— Филиппа? — сорвалось с языка.
— Не… забыл. Да шут с ним. Так есть что пожрать?
— Ты как с голодного края! Не кормили вас?
— Кормили. Но я вес сгонял — сам понимаешь. Тоже думаю выше идти. Но уже после чемпионата. Я, кстати, отобрался. А вот тебе, мать моя кикимора, придётся постараться! Там твой ровесник Курнявка из Фрунзе рвёт и мечет… Кстати… что творится в Узбекистане? Журналюги на пресс-конференции наших пацанов просто замучили.
— Лучше не спрашивай, — мрачно бросаю я. — Ты скажи — тебе когда в часть?
— Щас в ресторане поедим, потом я у тебя посплю днём. Ты ж всё равно на Съезде будешь? Потом к четырём — в Федерацию, на награждение заскочу. Там, думаю, только час, не больше. И буду свободен… А ночью уже самолёт. Толян, ты не против, что я тут у тебя зависну?
— Да за ради бога! — отмахиваюсь я. — Кстати, ресторан с шести тридцати начинает работать. Так что уже можно на завтрак идти.
Чёрт, сегодня как раз «Пинк Флойд» не выступают… А то бы Костяна можно было сводить, оторвался бы парень, — размышлял я о вечернем досуге нежданного гостя по пути во Дворец съездов.
— У меня сегодня день рождения, и ты, Толя, приглашён! — огорошила меня Миндубаева перед заседанием. — Посидим в ресторане, столик уже заказан. Даже не столик — та самая отдельная комнатка, помнишь?
— А вдвоём можно? — обрадовался я, поняв, что вопрос с развлечением для Костяна решен. Раз уж тот так оголодал на сгонке веса, то против ресторана точно возражать не станет.
— Конечно! Приходите вдвоём… А что за девушка? — невинно поинтересовалась прокурорша, поставив меня в неловкое положение.
— Вообще-то, это парень… В смысле — друг. Боксёр. Олимпийский чемпион, между прочим.
М-да. И чего я оправдываюсь? Ленка нормально отреагировала, без всяких пошлых намёков. Вот и хорошо.
Что ж ей подарить? Цветы — это само собой. Причем подарок должен быть не лучше, чем подарок Генки Лешнёва. А там, думаю, будут три чахлые розочки и духи «Красная Москва». На большее он не способен.
О! Гениально! Надо Генке подгон сделать — что-нибудь модное. Кстати, Костян хвастался, что привёз для родителей и друзей кучу подарков из Греции. Ясное дело — капстрана, ещё и член НАТО, там есть что купить. Наверняка и косметика какая-нибудь найдется.
— А сколько тебе стукнуло? — любопытничаю я.
— У женщины такое не спрашивают! — наставительным тоном произнесла соседка, но тут же призналась: — Двадцать шесть. И вчера нас с моим бывшим, наконец, развели. Так что теперь я — свободная женщина!
— Толя, выручай! — поймал меня Лешнёв в перерыве рабочего дня.
— Цветы — сам купи. Только не жмоться, понял? А вот с подарком — помогу. У меня как раз друг из Греции вернулся… Ты его знаешь — Константин Цзю, Олимпийский чемпион. Так вот, привёз с собой два чемодана подарков. Что-нибудь для тебя выцыганю.
— Я заплачу! — обрадовался Генка моей понятливости. — А то я уже купил набор косметики и теперь переживаю. Вдруг Лена посчитает, что это намёк — мол, она недостаточно красива…
— Я как раз тоже о косметике подумал… Ну, разберёмся.
На Съезде ничего нового, обычная мутотень. Одна радость — не задержат нас сегодня допоздна.
У выхода меня уже ждет Костян. И не один! С ним Витька Артемьев! Блин… ещё плюс один хвост и один подарок Лене.
— Ты уже вернулся из лагеря? — спрашиваю я Витьку. — И как там твоя норвежская красавица?
— Это надо отдельно рассказывать. Кстати, она тебя завтра собирается найти. Поговорить о чём-то важном хочет.
— Так, парни, — делаю я объявление. — Есть предложение! Сейчас — быром в гостиницу, переодеться, освежиться. Потом — в ресторан. Нас позвали. День рождения у моей коллеги по депутатскому цеху. Посидим культурно.
Возражений не поступило.
— Костян, есть что подарить имениннице? — забрасываю я удочку.
— Полчемодана барахла разного. Организаторы нам там, в Афинах, прям кучу валюты в конверте дали. Ох, наш руководитель делегации и гундел потом… А ресторан — это хорошо! — в предвкушении вкусной еды протянул Костя и довольно зажмурился.
Если бы он ещё живот погладил — я бы точно заржал в голос. Мордень у него сейчас была, как у кота, которому пообещали валерьянку и шпроты.
Для Генки — то есть, по факту, для Ленки — мы с Костей выбрали часики. Небольшие, женственные, на циферблате — аккуратное сердечко, по краю греческий орнамент и камушки. Название бренда не сказало нам ровным счётом ничего, но выглядели часы достойно. Особенно на фоне Генкиных прежних планов с косметикой. Мы же с Цзю подарим конфеты.
В ресторан, конечно, немного опоздали. Но зато красиво вошли. Швейцар у входа — солидный дядька с лицом древнегреческого философа — меня явно узнал. Не спросил, к кому. Не ткнул пальцем в приколоченную к двери табличку «мест нет». Просто отступил в сторону, услужливо распахнув перед нами дверь.
— Во даёт… — пробормотал Артёмьев, удивляясь.
— Привыкай, Витя, — усмехнулся я. — Так теперь живём.
— Лена уже сидела за столом — вместе с Генкой… и двумя подругами. Наверное, для нас с Цзю пригласила. А мы втроем завалились!
Знакомимся. Одна — девушка с именем Леся, первый раз в этом теле слышу. Вторая — Ирина. Обе подружки Миндубаевой по университету. С Ириной она даже в общаге жила в одной комнате. Сейчас обе — москвички.
Женский пол смотрит на нас оценивающе.
Ощущаю себя товаром на витрине. Неожиданно Леся заводит беседу с Костей, а Ирина — с Витькой. Леночка, поймав мой взгляд, пожимает плечиками. Мол, сама в шоке, не виновата что тебя прокинули. М-да, два задохлика сделали меня влегкую! Конечно, мои кореша — чемпион и призёр Олимпиады — не задохлики, но габаритами мне заметно уступают. И где ж справедливость⁈ А ведь я ещё и депутат, да и просто красавец…
Короче, три боксера, три юристки и один бравый воин-интернационалист — вот такая у нас подобралась компания!
На столе полно закуси, а Гена, по всему видно, уже успел накатить, да и девочки, я вижу, полбутылки вина приговорили, так что в коллектив вливаемся легко. Костя рассказывает про Грецию, Витька врёт (я это точно знаю) про то, как прыгал с парашютом. Причём, как он выразился, «с двойным винтом» и «в сложных погодных условиях». Вот откуда у парня такие способности к сочинительству? И ведь девицы верят ему!
Я не слишком расстроен, что остался один — у меня есть Марта. И так виноват перед ней… Ну, почти виноват. Справедливо бы вообще меня изолировать от женского общества. Но справедливости на свете, как известно, нет.
Успели выпить, закусить, как появилось ещё одно действующее лицо. И тут я начинаю верить в справедливость. Прибывшая гостья, которая по логике никому, кроме меня, достаться не может, оказалась стокилограммовой барышней узбекской наружности, возрастом… лет под сорок. Пухляш с узенькими щелочками-глазками на щекастом лице и заметными черными усиками под носом расплылась в приветственной улыбке и пробасила:
— О, какие мальчики!
Она внимательно всех осмотрела и, разумеется, остановила свой взор на мне. Потому как я — единственный без пары — одиноко сидел с краю стола. А ведь тётя ещё и датая! Зашибись! От такой, если что, не отбиться, как от Машули — такая задавит и не заметит!
Глава 24
— Знакомьтесь — моя двоюродная тётя Шахноза Батыровна! — с лёгкой торжественностью голосе произнесла Леночка. — Она тоже прокурор. Работает в Московской прокуратуре.
— Присаживайтесь, Шахноза Батыровна, — успел выдавить я, видя, что гостья берёт курс в моём направлении.
Опередил события, так сказать. Так хоть не совсем гонимым буду выглядеть. Ну и блеснул пониманием, что прокурорские не жалуют слово «садитесь». Как, впрочем, и зеки.