Майстер Экхарт, немецкий монах Ордена проповедников Св. Доминика, жил и учил с 1260 по 1327 г. То, каким образом он пришёл к Пониманию, которое он поддерживал (или которое поддерживало его), записано не было; тем не менее его произведения и проповеди говорят всё о той же истине недвойственности, лежащей в основе всего, на которую всегда указывали мистики и мудрецы Востока и Запада.
Экхарт говорил о том, что он называл «освобождением», окончательным отпусканием, означающим абсолютное отрицание и полное уничтожение индивидуального «я». Это освобождение ведёт к «прорыву за пределы Бога», которое во всех смыслах соответствует тому, что в других традициях называется пробуждением, просветлением или Пониманием. Он настаивал на том, что увиденное им невозможно постичь до тех пор, пока не произойдёт этого освобождения и прорыва, когда всё становится очевидным.
То, чему учил Экхарт, его освобождение как отпускание себя вовнутрь, было учением единственности, значительно выходящим за пределы средневековой христианской веры. Он видел, что человеческое и божественное суть «один уникальный союз без единого различия», поскольку «до разделения на субстанции… действие Бога и становление человека есть соединённость Бога и человека в одно событие».
По Экхарту, Бытие есть Присутствие, которое есть одно, универсальное. Западные философы, от Аристотеля до Фомы Аквинского, рассматривали отдельные существа как сущности, отделённые от Творца. Экхарт подходит к этому иначе: Бытие есть Бог, и, в той же степени, что и всё сущее, Бог обладает «идентичной сущностью и идентичной субстанцией и природой… Если природа Бога есть моя природа, значит божественная сущность есть моя сущность. Таким образом, Бог ближе всем существам, чем они сами себе».
«В уме существует сила, — сказал он, — не соприкасающаяся ни со временем, ни с плотью. Она эманирует из духа и остаётся в духе…» И далее: «Есть в уме нечто такое, что, будь ум всецело этим, он был бы несотворённым».
Когда я недвижно пребывал в земле, в почве, реке и источнике Божественного, никто не спрашивал меня, куда я иду и что делаю. Некому было спрашивать. Но когда я вышел, все существа воскликнули: «Бог!».
Излишне говорить, что подобного рода речи привели его к серьёзным проблемам с римской инквизицией, перед чьим трибуналом он должен был защищать себя от обвинений в ереси — обвинений, которые, как указывает Уилбер, предполагали наказание в виде изощрённых средневековых форм пыток и экзекуции. Однако ясно, что Экхарт не мог не видеть то, что видел, и не мог не говорить об этом, хотя очевидно, был немало разочарован тем, что никто из его слушателей не был в состоянии понять его. Иногда он называл тех, кто следовал внешним религиозным практикам своего времени, «невежественными ослами», а когда инквизиторский трибунал неверно перефразировал его учение, то он несколько резко назвал такую фразировку «бредовой».
Порой его проповеди, говоря языком тех дней, начинают примечательным образом звучать подобно высказываниям Раманы Махарши или Нисаргадатты Махараджа:
Заклинаю вас любовью Бога, чтобы вы поняли эту истину, если можете. Но если вы не поймёте, не тревожьте себя этим, ибо истина, о которой я хочу говорить, такова, что лишь немногие достойные люди поймут её…
Моя неотъемлемая сущность в такой степени превыше Бога, в которой мы понимаем Бога как принцип сотворённого. Поистине, сама суть Бога, которая поднимает Бога надо всеми существами и различиями, была моей сутью, я сам волеизъявлял и осознавал, что сам создал этого человека, которым я являюсь. Таким образом, я есть причина самого себя в соответствии со своей сущностью, которая вечна, но не со своим становлением, которое временно. Таким образом, я тоже не рождён, и в соответствии со своей нерождённой сущностью я никогда не умру. В соответствии со своей нерождённой сущностью я был всегда, я есть сейчас и пребуду вечно… В моём вечном рождении рождены все вещи, и я сам был причиной себя, так же, как и всех вещей… И если бы не было меня, то не было бы и Бога: этот Бог есть Бог, причиной которого я являюсь. Если бы не было меня, Бог не был бы Богом. Однако нет необходимости в понимании этого…
В этом прорыве …я превыше всех сотворённых существ и не являюсь ни Богом, ни сотворённым. Скорее, я есть то, чем я был и чем я пребуду теперь и навеки…
Ибо в этом прорыве мне открыто, что я и Бог суть одно. Я есть то, чем я был, и я не уменьшаюсь, не расту, ибо я есть неподвижная причина, которая движет всеми вещами…
Те, кто не может понять эту речь, не должны тревожить ею свои сердца. Поскольку до тех пор, пока человек не сравняется с этой истиной, он не поймёт этой речи. Поскольку это — несокрытая истина, идущая напрямую из сердца Бога.
Вкратце: Экхарт знал, тем знанием, что находится за пределами опыта и концепций, что есть «нечто» за пределом «Бога» и что это «нечто» есть Я. Он был вынужден говорить об этом концепциями и в такой манере, которая позволила ему не быть убитым из-за причиняемого беспокойства.
Таким образом:
1.
Бытие есть.
Бытие позволяет бытийности быть.
Бытийность есть присутствие, переживание бытия.
Бытие «даёт» присутствие, позволяет присутствию, бытийности быть.
Бытие позволяет «существам» присутствовать и позволяет бытийности быть их присутствием.
Бытие есть «естьность»: Бытие есть всё, что есть.
Таким образом, всё, что есть,
в той мере, в какой оно есть, есть Бытие.
Бытие есть Присутствие.
Бытие называют Богом, Всем, Что Есть,
Сат-Чит-Анандой;
Бытие, Сознание, Излияние.
Совершенство. Сияние. Недвижимость.
2.
Могут спросить: «Что существует до Бытия?»
«Что» позволяет Бытию быть?
Как существующего до Бытия, этого «что» нет:
Пустота, Ничто, ни-что.
Существуя до Бытия, «это» позволяет Бытию быть:
То, в чём существует Бытие,
Наполненность, полнота ни-что,
из которой, в которой, в качестве которой
возникает Бытие (и, следовательно, вся бытийность).
Пути мистицизма, бхакти и джняны,
сходятся и заканчиваются здесь.
Все пути ведут до этих пределов и не дальше.
«Бытие» и «Ничто» — последние концепции,
и последний опыт, доступный нам.
Дальше — только открытая дверь, за которой тьма;
шаг за порог, падение за пределы пустоты.
3.
До Бытия и Ничто,
позволяя быть и Бытию, и Ничто,
находится невыразимое, неописуемое.
На уровне концепций можно задать вопрос,
Но здесь мысль и концепции останавливаются
перед стеной, пропастью.
Ум не может преодолеть её, чтобы получить ответ
концептуально или эмпирически.
Тем не менее: это можно познать, воспринять, прозреть
(про-слушать, про-чувствовать, про-пробовать).
Существует. Невыразимо.
Слова и идеи здесь могут лишь
указать общее направление.
«Божественность»: та, из которой появляется Бог;
Парабрахман: тот, из которого появляется Брахман;
но эти слова ничего не значат,
они — лишь гиперболы, добавленные
к существующим концепциям.
Слова пытаются указать не только за пределы
самих себя, но
за пределы запредельного;
за пределы самого конечного, которое только можно
помыслить, вообразить себе
человеческим умом или сердцем.
И всё же это возможно познать
(путём, лежащим за пределами знания)
в безмолвии, в недвижимости
в сердце:
(в абсолютном отпускании:
прорыве, уничтожающей вспышке,
которая испепеляет всякое чувство отделённости).
Tat tvam asi: Я есть то.
То есть, что есть «Я».
Излияние в Само Бытие и не-бытие,
Бытийность и ничто,
Что-Есть и Пустота.
Нерождённое.
Вечное.
Я.
Наша изначальная природа, высочайшая истина, лишена какой-либо объективности. Она пуста, вездесуща, безмолвна, чиста; это сияющая, загадочная, исполненная покоя радость, и это есть всё. Войдите глубоко в неё собственным пробуждением.
Монастырь реальности
ограничительные пределы
которые не может обнаружить взгляд, не может
проникнуть мысль
за одно мгновение это за-пределом-которого-ничто
пронзённое лишь раз не-этим
разбивается
в ничто
разлагая ткань
останавливая плетение покрова
может ли быть какое-то «я» там, где есть это
знание, мгновенное, бесповоротное
«меня» нет, как и всего остального —
так какая роль может быть у призрака
стоящего в тумане
этого растворившегося покрова?
Нет видящего мудреца, нет гуру-проводника —
Кто может повести по пути, подобному этому?
путь отсюда сюда
путешествие без начала и конца
по дороге, которой нет, по миллионам дорог
нет путника, нет возвращения
единственный обет бодхисаттвы —
просто Быть Одним, которое есть Всё что Я Есть
нет страха, нет привязанности
нет намерений нет ожиданий
нет отделённости нет связи
нет отождествлённости
неозабоченное
Присутствие
Есть
Недвижимость здесь
И Бытие есть пустота
открытость
вечно видящее Я внутри Я невидящего —