Это тупик.
Пётр вздохнул, устало потёр лицо, но тут же резко поднял голову, ухватил голографический снимок улыбающейся девушки за край и скинул его анализатору.
Поиск по новым данным.
Пинг сердито загудел. Красный огонёк — оповещение об ошибке — истерично забился над головой Петра.
Поисковая машина думала несколько секунд. Пинг работал на последнем издыхании. Наконец перед Петром появилась очередная коллекция фотографий. И с самой первой на него смотрело пугающе знакомое лицо. Пётр потянулся к снимку.
Пинг издал протяжный гудок и отключился.
— Блядь! — Пётр ударил ладонью по столу.
Он несколько раз ткнул пальцем в экран, но пинг так и не заработал.
На улице пошёл серый снег.
Казалось, плотная пелена пыли, нависающая над старыми домами, осыпа́лась на мёртвые кварталы, как радиоактивные осадки. Ветра не было. За окном стояла тишина. Где-то вдалеке, над тёмными, размытыми в снежном тумане силуэтами пятиэтажек, прорезались длинные прожекторные лучи, метнулись в сторону, пытаясь выхватить что-то в стоящем над городом чаде, а пото́м снова погасли, упали в темноту.
Поганки.
Пётр встряхнул мёртвый пинг в руке — ничего. Несколько раз ударил пальцем по экрану — так сильно, что повидавшее виды устройство жалобно затрещало. Послышался протяжный гудок, как оповещение об ошибке, и лицевая панель пинга тускло засветилась.
«Процедура восстановления после сбоя».
Пётр ждал. Через несколько секунд на экране возник сверкающий логотип Сень-ши.
— Слава богу! — выдохнул он.
Найденный снимок остался на диске. Пётр отправил его поисковому анализатору, и тот мгновенно построил галерею картинок.
На самой первой была Синдзу.
Она сидела в невзрачном кафе и смотрела, прищурившись, в объектив — как если бы фотограф сказал ей что-то такое, чему она никак не могла поверить.
Поисковый робот выдернул снимок из какого-то шарда. «Xīngxì». Название ничего Петру не говорило. Он открыл профиль, из которого была взята фотография, но тот оказался пустым. Пользователь заполнил лишь одно поле. Сетевое имя, «MyPerennialBody».
Пётр выругался. Он собирался уже свернуть шард и вернуться к другим снимкам, как вдруг заметил иконку в виде двух шарообразных голов, корчащих карикатурные рожи. Сервис мгновенных сообщений. На лбу у Петра выступил пот.
Он закурил — руки снова затряслись — и стал надиктовывать сообщение:
— Здравствуйте! У меня есть важная…
Электронный корректор тут же заменил его слова ворохом кривляющихся смайликов.
— Что за херня! — процедил сквозь зубы Пётр.
Перед ним возникло изображение коробки без дна, из которой посыпалось цветное конфетти.
— Стоп! — Пётр взмахнул рукой. — Режим официальной переписки! Заново!
Иконки исчезли. Пинг ждал.
— Здравствуйте! — начал Пётр. — Я из полиции… Нет! — Он качнул головой. — Заново!
Появившиеся слова растаяли в воздухе. Пётр закурил.
— У меня есть важная информация. Я нашёл кристалл. В кристалле — вы. Вернее, ваш образ.
Пётр замолчал, раздумывая, стоит ли сообщать, что он работает в службе контроля. От сигаретного дыма пощипывало глаза.
— Нам нужно встретиться. Выберите любое удобное вам место и время.
Он задумался, пыхнул сигаретой.
— Отправить! — скомандовал он, и сообщение картинно взлетело к потолку.
Теперь оставалось лишь ждать. Она могла не ответить. Возможно, девушка давно отключилась от шарда, отменила подписку на сообщения. Возможно, она понятия не имела, что стала прообразом для чьего-то электронного двойника.
Пётр метнул недокуренную сигарету в раковину.
Послышалась звонкая переливчатая мелодия.
— Получ-чено н-новое сообщение! За-ачитать?
— Давай!
— Сообщение от май пер-ре…
— Открой!
Робот заткнулся, и перед Петром развернулось белое полотно с текстом:
«Ты нашёл кристалл Лизы? Что с ней?»
Пётр уже раздумывал над ответом, когда надрывно весёлый робот шарда перебил его мысли:
— Получ-чено н-новое сообщение!
— Выводи на экран!
Перед Петром возник ещё один лист с текстом:
«Ой! А ты кто?»
Отвечать что-нибудь идиотское, в стиле «я — друг» не хотелось. Скрывать, что он работает — или, по крайней мере, работал — в СК уже не имело смысла. Он активировал режим ручного набора текста и напечатал на появившейся на столе клавиатуре:
«Я работаю в полиции. Здесь не очень удобно обсуждать детали. Но нам нужна твоя помощь. Мы могли бы встретиться?»
Через несколько минут пришёл ответ:
«Что с Лизой?»
«Этот чат даже не зашифрован», — набрал Пётр, хотя понятия не имел, шифруются ли сообщения в шарде. — «Мы можем встретиться? Я всё объясню».
«Ты не хочешь говорить, что случилось с Лизой», — прочитал он ответ. — «Я не буду с тобой встречаться».
Пётр вздохнул, налил водки, выпил.
«Лиза мертва», — написал он.
Ответа он ждал долго. Тусклый экран пинга почти не давал света. К Петру вплотную подбиралась темнота.
— Получ-чено н-новое… — закрякал робот шарда.
«Давай встретимся», — прочитал Пётр. — «Через два дня».
Сообщение завершалось изображением радуги из трёх переходящих друг в друга цветов.
«Хорошо», — ответил Пётр. — «В котором часу?»
— Слушь, пойдём! Кончай уже! — заныл Вик.
Они стояли у входа в пивной бар, рядом с загаженной урной. Вик — затолкав руки в карманы, спрятав подбородок под воротник застёгнутой до горла куртки.
— Я щас себе все яйца отморожу!
— Ладно, ладно! — Пётр сбил щелчком тлеющий уголёк с сигареты и послал погасший окурок в урну. — Пойдём.
Вик распахнул настежь входную дверь, и та ударилась ручкой о стену. Человек за ближайшим столиком бросил в их сторону недовольный взгляд.
— Хватит холод-то впускать!
— Чё сказал? — взвился Вик.
Но Пётр настойчиво потянул его за плечо, к столику у стены, где их дожидались две банки порошкового пива.
— Спокойнее. Хватит к людям приставать.
— Да чё? Он сам же…
Но воинственный запал Вика быстро вышел. Он махнул рукой — дескать, хер с ним, — почесал на подбородке седеющую бороду и приложился к банке.
Бар — один из немногих на окраине, работающих, несмотря на отключения — заполняли посетители. Все столики — высокие, без стульев, как в дешёвом кафетерии — были заняты. Из напитков предлагался только порошковый «Хунхеву», да и тот втридорога. Зато в баре горел свет, работало отопление, а отделанные под кирпич стены с разномастными чёрно-белыми снимками — стиль ретро, как шутил Вик, для стариков — создавали некое подобие уюта посреди застилающей окраины города ледяной темноты.
— В следующий раз один смолить пойдёшь! — проворчал Вик.
— Чего это ты такой нежный стал?
— Да блядь! — Вик качнул головой. — Отопления нет! Уж кости лопаются! Сплошной холод! Везде! Тут вконец охереть можно! Они как нарочно со свету нас сжить хотят, суки эти!
Говорил он громко, и на них косились.
— Ладно, спокойнее. У всех так.
— Да уж! — Вик хитро, с прищуром взглянул на Петра. — А ты так и молчишь, кто тебе по куполу заехал. Куролесишь без меня?
— Ничего интересного. Упал.
— Упал? Скока ж ты выпил?
Вик опёрся локтями о столик, тот покачнулся, и банка Петра чуть не слетела на пол.
— Много, — вздохнул Пётр, подхватив пиво. — Сокращение отмечал.
— Вот ведь суки! — Вик посмотрел куда-то в сторону, в собирающийся по углам мрак. — И ничего не говорят же! Ведётся расследование. Ждите. Ждите, блядь, когда там этот, как его…
Он не договорил и допил залпом банку.
— Пойду ещё возьму.
— Давай, — кивнул Пётр.
Вик поплёлся к задёрнутой тенью стойке, проталкиваясь через обступающих столики людей. В помещении было тепло, повсюду расставили отопители, похожие на высокие напольные лампы, светящие калёным красным светом, от которого болят глаза. Но никто из посетителей не решался снять куртку.
Пётр прихлебнул пиво. «Хунхеву» был лёгким и водянистым, хмельная горечь не чувствовалась — пиво отдавало тиной, как вода из канализации. Пётр покрутил в руках аляповатую зелёную банку. Название было отпечатано жирными рубиновыми буквами, напоминающими о сообщениях в дзыне.
Вик вернулся к столику с двумя банками.
— Вот и чё теперь? — продолжил он. — Чё мы не так сделали, а?
— Мы с тобой уже обсуждали это. — Пётр устало привалился спиной к стене. — Чего мы вообще должны были сделать? Парень с шунтом откинулся. По ходу, из-за шунта. Вот они там и задёргались.
— Это ведь всё крысы эти, из Член-Сьян! — Вик сплюнул и вытер рукавом губы. — Ищут, чем жопу прикрыть. Ты знаешь, чёт мне вот совсем, блядь, не хочется, чтоб мной чью-то жопу прикрывали!
— Судя по всему, одной твоей жопой дело не обойдётся.
Вик выругался и угрюмо замолчал. Пётр потёр глаза. Ламповый отопитель бил в лицо. На лбу выступил пот, глаза разболелись от напряжённого красного света. Вик стоял, сгорбившись, как старик, и сцарапывал ногтем иероглифы на банке.
— Ты знаешь, — вдруг заговорил он, — а я ведь заходил в отделение вчера.
— И чего там?
— Да чего… — Вик оставил в покое банку. — С Аллкой поговорил. Она ж бабёнка такая, всё всегда разузнать пытается. Хлебом её не корми…
— Так и чего?
— Говорит, ещё двух мерзляков с шунтами нашли. Там неясно, конечно, чё да как. Никакой херни, вроде, как у нас с той девкой, не было. Просто два мерзляка. Оба с шунтами. Разные патрули причём.
— Нашли за кольцом, надо полагать?
— А то! Не в центре же.
— Это нам на руку, скорее всего.
Пётр отхлебнул пиво — резким, глубоким глотком, как водку, чтобы не различать вкус.
— Я вот тоже так думаю. Столько мерзляков с шунтами повалило! И всё за последние время. Совпадение, скажешь?
— Они явно так и попробуют это представить.
— Кто? Член-Сьян эта? Чё это за совпадения такие? Раньше ваще такого не было!
— Они уж чего-нибудь да придумают. А может, и наши постараются.