Двойник Вика, державший труп за ноги, раздражённо бросил его на асфальт.
— Ща узнаем, шо там за херня! — выдал он и зашагал к двери.
Вик, подлинный Вик, проводил его взглядом, что-то неслышно пробормотал и сплюнул себе под ноги.
— В морозилку! — Пётр повернулся к манекену. — Давай! — и поднял труп за ноги.
— А мне-то чё, эй? — крикнул Вик.
— Подхва́тите следующего. Надо быстро разгрузиться.
Пётр и манекен затащили труп в морозилку, а на выходе столкнулись с Виком, который вместе с двойником уже нёс новый мешок.
— Жирненькие они! — простонал Вик.
— Сколько там у вас осталось? — спросил Пётр.
— Трое, — сказал двойник.
На улице на Петра вновь налетел изменивший направление ветер. Пётр остановился и, покачнувшись, потёр воспалившиеся от мороза щёки.
— А мы сразу пятерых, у магазинчика! — проскрипел манекен. Голос у него был надтреснутым от холода. — Валялись все рядышком, лица в крови! Говорят, много таких сегодня. А у вас как?
— Мы побольше видели.
— Пошли! Шо время терять! — гаркнул Петру в спину двойник Вика.
Пётр обернулся. Двойник шёл — руки в карманы, куртка нараспашку, с раскрасневшимся лицом, — как будто изнывал от жары.
— Метки просто сдадим, — сказал двойник манекену. — И покамест всё. А пото́м ужо разбираться.
На сей раз Петру с манекеном достался мешок поменьше, но манекен всё равно не справлялся с ношей. Он постоянно спотыкался, мешок выскальзывал у него из рук.
— А что вы видели? — спросил манекен, когда они бросили труп на пол морозилки.
Теперь Вик с двойником их опережали.
— Видели, как они передохли.
Манекен вылупил глаза.
— А что произошло?
— Пойдём!
Последний мешок.
Пётр хотел донести мешок сам, попытался даже взвалить труп на плечо, но одеревеневшее тело совсем не хотело сгибаться, и Пётр едва не свалился на тротуар.
— Давай, давай я! — вмешался манекен.
— Поддерживай за голову просто.
Манекен судорожно обхватил голову в пластиковом мешке — пальцы у него побелели, словно он пытался раздробить промёрзший череп — и забавно попятился к приоткрытой двери в морозилку.
— Как? — простонал он, хрипя отдышкой. — Как они умерли? Что произошло?
— Я тебе чего, врач? — буркнул Пётр.
Они дотащили труп, кинули его вповалку на остальные, и манекен, вытерев со лба пот, укоризненно глянул на Петра.
Пётр вздохнул.
— В дыре. Мне кажется, они умерли в дыре.
— В дыре?
Пётр вышел на улицу. Ветер чуть не выбил у него изо рта незажжённую сигарету. Вик стоял в свете фар и о чём-то разговаривал с двойником. Издалека их и правда было несложно спутать.
— Отгони́те фургон, — сказал Пётр. — И будем следующих ждать.
Он вернулся в приёмную и уселся на пол. Пожевал фильтр сигареты, вытащил её изо рта и запихнул обратно в пачку. Вскоре вернулся Вик и плюхнулся рядом. Через секунду у Вика, как у фокусника, появилась в руке бутылка.
— Откуда такое? — удивился Пётр.
— Уметь надо! — осклабился Вик. — С людьми надо общаться уметь! Ты-то тут новенький, а я… Мне Санёк всё равно должен был.
— Дашь?
— Ща.
Вик нетерпеливо скрутил пробку и жадно отхлебнул.
— А-а-ах! Ядрёна…
Он протянул бутылку Петру. Тот осторожно пригубил, но его всё равно чуть не вывернуло. Пойло было похоже на концентрированную кислоту, мгновенно выжигающую кишки.
— Да чего там такое? — прохрипел Пётр. — Чего за ёбаный яд?
— Не для неженок! — выдал Вик и забрал бутылку.
Он вновь присосался к горлышку, насилу сдержал гримасу и вытер тыльной стороной ладони губы.
Пётр закрыл глаза.
— Ещё месяц назад ты бы такое в руки не взял, — проговорил он.
Вик ничего не ответил.
Хлопнула дверь, засквозило холодом. В приёмную, наверное, зашли манекен вместе с двойником Вика. Пётр так и не открыл глаз.
— С минуты на минуту будут, — сказал кто-то таким бесцветным голосом, что Пётр даже не смог определить говорившего.
Он пожал плечами так, словно обращались именно к нему, и постарался расслабиться. Он был уверен, что прошло лишь несколько секунд, когда с улицы донеслось подвывание мотора и отрывистое клацанье автомобильных дверей.
Пётр повёл плечами, стряхивая навалившуюся дрёму, расчесал пятернёй волосы и встал на ноги.
— Вчетвером за минуту раскидаем! — пьяно проголосил Вик, пряча бутылку в карман.
Пётр кивнул и вытряс из пачки сигарету с пожёванным фильтром.
В коридоре у диспетчерской было так душно, что едва получалось вздохнуть. Воздух пропитался запахом пота и сладковатой гнили, как будто патрульные по ошибке затащили мешки в отделение вместо морозилки, и трупы от поднявшейся от всеобщей суеты температуры уже начали разлагаться. Пётр закашлялся и, прикрывшись рукавом, подошёл к кофейному автомату. Его толкнули в плечо, он даже не обернулся. Из-за двери в диспетчерскую, где сидела Алла, доносился сиплый крик — казалось, кто-то сорвал постоянным ором голосовые связки, но всё равно никак не может заткнуться, настойчиво повторяя одни и те же слова, одни и те же слова.
Кофе.
У Петра мелькнула мысль, что автомат сейчас завоет, как надорвавшийся электромотор, вспыхнет диодами и заглохнет, поперхнувшись последним на своём веку дерьмовеньким эспрессо. У прохода в приёмную Вик взбудоражено спорил о чём-то с двойником. Недопитая бутылка оттопыривала его карман.
Автомат не сломался. Пётр взял стаканчик и примостился на скамейке у стены. Пригубил, поморщился. Кофе воняло жжёной резиной.
— А чё они там ваще! — распалялся Вик, так картинно и громко, словно участвовал в живой постановке. — Охуеть ваще, какие дебилы!
Пётр отпил из стаканчика и тут же вспомнил о горклой сивухе, которую Вик выпросил у двойника в счёт просроченного долга. Выпить хотелось — но не настолько.
— Накроются эти поганки, мать их блядь! — радостно голосил Вик. — Как пить дать, я те говорю!
Пётр не понимал, что ему делать — уйти или остаться. Никто ничего не объяснял. У Аллы толкались другие патрульные — что-то требовали, чем-то возмущались. Было непонятно, чего они хотят от неё добиться. Причём тут вообще она.
Пётр достал пинг. Катя снова не отвечала на сообщения. Он надавил на кнопку голосовой связи — режим общения в реальном времени.
Противная звонкая трель. Нет ответа.
— Чего ж ты делаешь, дура! — прошептал Пётр.
Он допил кофе, скомкал пластиковый стаканчик и метнул в мусорное ведро у стены. Не попал.
Из диспетчерской вывалился хамоватого вида мужик, которого Пётр ни разу не видел, покачнулся, точно пьяный, и тут же резко зашагал к выходу из коридора, глядя себе под ноги, пряча глаза.
Пётр встал.
Вик разглагольствовал о поганках, размахивая руками. Его двойник стоял, не двигаясь, как окаменев, и не говорил ни слова.
Пётр осторожно приоткрыл дверь диспетчерской и заглянул внутрь.
Алла сидела, откинувшись на спинку кресла, прикрыв от усталости глаза. Лицо у неё было болезненно-бледным, из-за чего яркие, густо завитые волосы казались наспех прилаженным париком. Пётр подумал, что, может быть, это и правда парик. Алла открыла глаза.
— Ах, Петя! У тебя-то что?
— Ничего. Вообще ничего. Я просто… — Пётр и сам не понимал, зачем зашёл. — Ты тут как? Шумно у тебя.
— И не говори! — Алла покачала головой. — Это какое-то безумие! Мы вообще-то закрыты!
Она уставилась на Петра слезящимися глазами. Пётр молчал.
— Всё! Понимаешь? Вся морозилка завалена! Нам этих мерзляков несколько дней разгребать!
— Это не мерзляки.
— Неважно!
Алла несколько раз ткнула в кнопку на терминале — с таким видом, будто собиралась отрубить всю эту чёртову реальность от сети.
— Остальные патрули в другие отделения направляем? — спросил Пётр.
— Да. А они…
— Тоже не принимают?
— Да.
Пётр вздохнул и присел на край стола.
— Маразм!
— И не говори! Главное — я-то тут причём? — Алла потрясла руками. — Вот скажи, причём тут я, Петя? Я же вообще ничего не решаю! Чего мне сказали, то я и…
Алла устало прикрыла ладонью лицо.
— Тебе помочь чем?
— Да чем ты поможешь-то? Всё бы здесь отрубить! — Алла ударила по терминалу ладонью — как дала пощёчину. — На хрен, Петя, всё бы здесь отрубить, и пойти домой! Домой и спать.
— Так иди.
— Не могу. Сказали, ждать. Должны позвонить. Чего-то они там решают, уроды, никак не нарешаются! Ещё Краевский припрётся, хер этот лысый. Тоже мозги компостировать начнёт. Почему да отчего.
— Думаю, у него сейчас проблем хватает.
— Хоть бы так.
Они замолчали. Пётр слез со стола.
— Ладно, — сказал он. — Наверное, я…
— Петя, — вдруг заволновалась Алла, — а может, и правда, ну его? К чёрту этого Края и всех его кровососов! Пойдём отсюда, а? Я сейчас отрублю всё на хрен и…
Пинг в кармане у Петра завибрировал — пришло сообщение.
— Извини, — сказал он. — Мне нужно отойти. Сейчас вернусь.
— Петь, постой! — Алла посмотрела на него покрасневшими глазами. — Пока не забыла, а то всё забываю. Помнишь, ты про такси меня просил узнать? Узнала я. Многого они не сказали, кто мы для них такие. Но в тот день был заказ за кольцо.
— Пассажиры?
— Два пассажира, женщины.
— Имена? Возраст хотя бы?
Алла качнула головой.
— Больше ничего. Конфиденциальность эта, чтоб её так. Надо на официальное расследование подавать, иначе они…
Пётр кивнул в знак благодарности. Изображение на терминале сменилось, и по лицу Аллы замелькали тревожные красные тени.
Пётр вышел в коридор, остановился у двери и достал пинг. На экране высветилось сообщение:
«Всё нормально, спала. Чего нужно? Только не набирай, напиши».
Пётр надавил на кнопку вызова.
Катя ответила не сразу. Пётр уже думал, что она сбросит звонок, но гудки вызова оборвались, и зазвенел её голос:
— Охренел? Я же просила не звонить!
Вик стоял у кофейного автомата — с пластиковым стаканчиком, в котором явно был не кофе, — и с любопытством поглядывал на Петра.