Нужен друг, с которым можно поговорить, нужен Лука, нужна Филипа, нужно просветлить голову, выйти на пробежку, зайти в бар и снять парня, все ему рассказать, а он станет кивать, улыбаться и приговаривать: «Ух ты, как это глубоко!» – а потом мы трахнемся, он все забудет, все встанет на свои места, ничего не станет значить, но будет хорошо, великолепно, это буду я, моя сила, я, всем управляющая, я, использующая мир, чтобы красть, говорить, жить, выживать, чтобы жить, пошли вы, пошли вы все!
Я на балконе, трясусь от злости, на глазах слезы.
Посреди неширокого канала я вижу лодку, пытающуюся найти место, где бы пристать. Скоро пойдет дождь, им пахнет в воздухе, брусчатка скользкая, бежать трудно.
Я – дождь.
Я – холод.
Я – мое дыхание.
Я поднимаю с пола ноутбук. Он еще работает, светится, извини за хандру. Я набираю в поисковике «нужен друг».
Нужен друг? Выбирайте опции:
1. Поговорить СЕЙЧАС с психоаналитиком, пятьдесят долларов за час онлайн (оплата при выборе опции).
2. Поговорить СЕЙЧАС с незнакомцем (бесплатно!) и разрешить свои проблемы по онлайн-чату.
3. Поговорить СЕЙЧАС с нашим онлайн-сообществом (бесплатно!) и вывесить свои вопросы, сомнения и истории на наш подписной форум онлайн-сообщества.
• Я пытаюсь говорить, но никто не слушает.
• Мне хочется, чтобы обо мне судили по тому, какая я есть.
• Никто, похоже, никогда не проявляет ко мне интереса.
Я было собралась закрыть ноутбук, но тут пришло еще одно сообщение от mugurski71.
Это Лука, гласило оно. Вот мой номер.
Глава 86
Венеция под дождем. Туристы разбегаются, вода в каналах шипит, как разозлившийся гусь, башни исчезают за серой пеленой, с мостов стекают потоки воды. Торговцы с прилипшими к лицам волосами вкатывают покрытые брезентом тележки с товарами в узкие металлические двери, ведущие в подвалы неприметных домов, отданные под хранилища тысяч масок из папье-маше.
Трудно идти под зонтом, слишком много людей, пытающихся протиснуться по узеньким улочкам. Магазины, заблаговременно запасшиеся зонтиками, теперь гребут монету – тридцать евро за зонт. Куда лучше в куртке с капюшоном, опустив голову, сосредоточившись на перестановке ног – раз, два, раз, два – солнце скрылось, голова кругом, север-юг-восток-запад, Калле-дель-Магазен, Калле-Арко, Калле-де-ла-Пьета, Калле-Кросера, поворот налево, потом направо, и ты снова у Гранд-канала, хотя можешь поклясться, что направлялся в противоположную сторону.
Я шла, держа в руках новый мобильный телефон с забитым туда одним номером Луки.
Идите к мосту Академии, написала ему я, взломав замок в башню церкви Сан-Видаль, когда сообщение ушло. Через двадцать минут он появился у Академии, без шляпы, с кончика носа у него капала вода.
Я наблюдала за ним с башни и написала: Кампо-Сант-Анджело.
Он получил сообщение, огляделся по сторонам, зашагал к Кампо-Сант-Анджело, засунув руки в карманы в жалкой попытке согреться, прошел мимо меня, невидимой в засаде. Квартет барокко настраивал инструменты, кишечные струны и смычки из конского волоса. Одинокий торговец остался на Кампо-Санто-Стефано продавать маски: Баута (в ней хорошо идти в ресторан), Коломбина, Доктор Чумы и Моретта, Арлекино, Арлекин и Панталоне. Вольто, самая известная из венецианских масок, ярко-белое лицо с цветными штрихами, золотистыми и серебристыми, ярко-зелеными и бронзовыми, я говорила, чтобы вы
сосредоточились
Сосредоточьтесь.
Я прошла мимо него на Сант-Анджело, прошла еще несколько улиц, скрылась в кафе, где продавали чертчики с фруктами и топленым шоколадом, заказала, а пока ждала, написала: Кампо-Манин.
Через несколько секунд он прошел мимо, протискиваясь через толпу, и я его пропустила, высматривая «хвост», явный признак того, что за ним следят или охраняют, и ничего не заметила.
Риальто, написала я и двинулась за ним на расстоянии пятидесяти метров, натянув на голову капюшон, жуя блинчик из бумажного пакетика, лишь дважды останавливаясь у парадных, когда он оглядывался.
Он дошел до середины Риальто и остановился на изломе арки, оглядывая обе стороны моста. Мост Риальто, завершен в 1591 году, не первый мост на этом месте, по крайней мере четверо его предшественников обрушились, и та же судьба уготовлена ему эволюцией, но пока он стоит, нависая над водой
вот мы и здесь
остов: главная часть объекта, например, корабля, который больше не используется. Нечто громоздкое и неповоротливое, величественно ползущее, виднеющееся вдали
наконец вместе
увалень или Халк: большое зеленое чудовище в широких штанах и с жутким поступками
теперь
Не могу ничего отменить, могла бы просто повернуться и уйти, но он мне написал, он связался со мной, я в его сознании, он вспомнит, что я не появилась или он?
Не вспомнит ли он на самом деле, что пришел на мост Риальто, что мы, возможно, встретились, возможно, говорили, возможно, все было чудесно, а он забыл, так что я и вправду теперь могла идти, а может, его фантазия окажется лучше, чем реальность, что же кто-то ожидал и
он повернулся, стоя на вершине моста, и увидел меня, и меня узнал
Нет, наверное, не меня.
Слова, которые меня описывали. Власы моей любви – как черный антрацит, а губы – словно лопнувший гранат…
Если раньше он не догадывался, кто я, то теперь знает, я смотрю на него, а он не может отвести взгляд и видит в нем истину, и не двигается с места, и я тоже, оба решаем, а может, нам удрать
движущееся крепление на резьбе
часть замка
внезапный рывок
бегство
побег
исчезновение
то, на что накручивается пряжа из ткацкого станка
пряжа, моток пряжи, мера, в китайском меры почти всегда используются при счете, вот ведь, зараза, какого черта я здесь делаю…
Не могу шевельнуться, ноги словно вросли в землю, так что он спускается ко мне.
– Здравствуйте, – произносит Лука Эвард. – Вы, должно быть, Хоуп.
Глава 87
Кафе рядом с гостиницей «Маделлена».
Когда я замечаю, он уже расплачивается.
– Нет-нет, – говорю я, – я сама.
Но поздно, он уже все купил, однако все равно спасибо. Ему еще не приходилось встречать вора, который хотел бы угостить его кофе.
Мы садимся. Клетчатая красно-белая скатерть. Лука высыпал себе в кофе пакетик коричневого сахара, четыре раза размешал его против часовой стрелки, дважды постучал ложечкой о край чашки, взял ее за ручку, отхлебнул, едва не причмокнув, закинул голову назад, поставил чашку, кофе пролился.
Я смотрела на все это, как может смотреть прихожанка на священника, затем перевела взгляд с пророческой кофейной гущи в чашке на более красноречивое лицо Луки.
– Здравствуйте, – сказала я.
– Здравствуйте.
Недолгое молчание.
Затем, наконец:
– У меня с собой диктофон.
– Ничего страшного.
– Хорошо. Я… порядочный человек.
Он положил на стол небольшой диктофон, цифровой, с единственным красным огоньком, показывающим, что запись идет, и с USB-портом сзади.
Молчание.
Наконец, смешок и покачивание головой.
– Я плохой полицейский, – произнес он, – но теперь, когда мы здесь, я сам не знаю, что и сказать.
Я пожала плечами, а затем, чтобы заполнить молчание, произнесла совсем не те слова:
– Я слышала, вы ушли из Интерпола.
Голова у него дернулась, как у собаки, услышавшей выстрел, он закусил и отпустил нижнюю губу, прежде чем тихо ответил:
– Меня выгнали. Я не ушел. Хотя, похоже, все к тому шло.
– Из-за меня?
– Да. Вы имели к этому отношение.
– Мне очень жаль.
– Правда?
– Да. Я не хотела… извините.
Смущение: теперь, когда мы здесь, все не так, как он себе представлял. Затем наклон вперед, руки ладонями вниз на столе, вдавленные в него, словно мир под ним вот-вот рухнет, он держится за него изо всех сил.
– Я когда-нибудь вас арестовывал?
– Да, один раз, в Вене.
Он с силой ударил рукой по столу, откинулся на спинку стула и покачал головой:
– Я так и знал! Все протоколы, документы, ваши отпечатки пальцев! Все это у нас было, но никто не мог вспомнить – я грешил на ошибку в документации, но ошибка оказалась такой большой, все было так гладко увязано, и, в конце концов, мы махнули на это рукой, потому что стало куда удобнее забыть об этом. Я же всем говорил, сказал, что мы… Как я все это проделал? Как я вас поймал?
– Вы выступили в роли потенциального покупателя.
– Я пытался выступить так несколько раз, но никогда…
– А тут удалось. В Вене я на это купилась.
– А как вы?.. – Он пошевелил пальцами в воздухе, подыскивая подходящее слово.
– Вы оставили меня одну в допросной. Я некоторое время выжидала, а потом потребовала, чтобы меня освободили. Поскольку дежурный не мог вспомнить, кто я, он подумал, что я та, за кого себя выдаю, и отпустил меня. Как вы сами сказали, иногда удобнее сделать вид, что чего-то не существует, чем всерьез этим заниматься.
– Так, значит, вы просто вышли на улицу.
– Да.
Он слегка выдохнул, улыбнулся, уязвленный человек, наконец-то реабилитированный, справедливость, ваша честь, справедливость к невинно осужденным.
– А в другие разы? Я поймал вас в Бразилии или в Омане?
– Нет, боюсь, что не поймали.
– А в Гонконге? Тот файл, информация, которую я получил…
– Да, это я прислала.
– Зачем же? – Вопрос жжет, он дрожит, задавая его, прошло столько лет, и вот теперь между нами лежит диктофон, а он побелевшими пальцами впивается в стол.
Я пожала плечами:
– Мой покупатель кинул меня и попытался прикончить. Похоже, это было каким-то… правосудием, кажется. А мне хотелось, чтобы вы прибыли в Гонконг. Хотелось, чтобы были рядом со мной, вы казались мне хорошим человеком. Теперь это звучит глупо.
Полуправда, полуфраза, я осекаюсь, боясь всего, что может значить правда, правда обо мне, я – Хоуп, я – воровка, я – охотница, я – незнакомка, которую ты целовал, о чем не можешь вспомнить.