– Слава Хозяину Денису и Режиму! – ответил Мозг и повесил трубку.
Чиновница удовлетворённо покивала.
– Опасность устранена. Возвращайтесь на пост, товарищ.
– Вы просто чудо, Совесть Денисовна! Приходите после работы! У меня ещё осталась бутылочка дофамина, – с улыбкой отсалютовал Гнев Денисович, хитро подмигнул, да и толкнул дверь на выход.
Что будет дальше, уже известно. Пара мгновений тишины. Пара строчек записей. И всё по новому кругу. Рутина.
– Следующий!
3.
Светловолосая посетительница зябко потёрла обнажённые плечики. Не по погоде она была одета. Не по погоде. Моднявые шортики, топик, едва отличимый от лифчика, да стильные очки сердечками. Выглядело это всё, конечно же, красиво, но с учётом обстоятельств, нелепо, аж жуть. Впрочем, гостья никогда не отличалась интеллектом.
– Лента Вконтактовна! – попыталась ободрить улыбкой посетительницу Совесть Денисовна. – Рада вас видеть! Рада вас видеть! С чем вы к нам сегодня?
– Ой, а можно сегодня без проверок, а? – мило пропищала она. – Мне бы погреться. Холодно у вас. Пустите к Сердечку.
– Правила есть правила, – вздохнула чиновница. – Не могу. Никак. Что у нас там?
– Скандальные высказывания главного фармацевта! "Пенсионеры – отработанный материал, пусть мрут, их не жалко"! Просто шок! Бомба!
– С ума сошли?! – Совесть Денисовна нервно икнула. – К Сердцу с таким нельзя! Она от этого только ещё больше околеет! Это к Мозгу Денисовичу! Ему подобная информация полезней будет. Как там, кстати? Я в рабочее время к главному же не захожу.
– Ну, за последние полгода потеплей стало. Думаю, это из-за Научпопа Ютьюбыча. Но, вообще, ваш главный меня не сильно любит, – надула губки блондинка.
– Ничего страшного. Вы Сердцу Денисовне дороги. Что у вас ещё?
– Анимешные девушки с во-о-от такими дойками! – посетительница показала, с какими. Выходило раза в три больше, чем у самой блондинки. И, наверное, раз в двадцать больше, чем у плоскогрудой Совести Денисовны.
– Вот такими? – чиновница повторила жест. – А не слишком ли?
– Да нет, не слишком. Сердцу такое нравится, – Лента подмигнула. – И, я слышала, Фаллосу Денисовичу то-оже.
– Да, я слышала от Эрудиции Денисовной о том случае с Виагрой Медициновной. Кажется, она изначально обучалась на сердечные дела, но потом выяснилось, что у Сердец и Фаллосов вкусы парадоксально схожи. Ладно. Не важно, – махнула рукой чиновница. – Одобряю. Кладите в ящичек, вместе со скандальными высказываниями главфармацевта. Я штампики пока поставлю. Ещё что-то?
– Три смешных видео, – Лента Вконтактовна полезла к себе в топик и извлекла оттуда целую кучу документов. – Давайте я всё сгружу вам, чтобы побыстрей.
– Да-да-да, сейчас… – чиновница потянула ящичек на себя и принялась быстрым взглядом изучать материалы. – Так-с… что тут у нас? Ага, вот они, анимешные девочки! – характерный хлопок возвестил о появлении на папки зелёной надписи “одобрено”. – Смешные видосики...
Среди видео оказался высокий процент брака. Треть. Глупые видео должны доходить до Сердца только если они веселят. Несмешные глупые видео лучше забраковать заранее, не давая хозяину их досмотреть до конца. А то Сердцу времени станет жаль. А это минус ещё пара делений на градуснике. Мелочь, конечно, но в режиме повышенной экономии даже мелочь важна.
Наконец, Совесть Денисовна добралась до скандальной цитаты.
– Так, погодите… что же вы сразу не сказали, что цитатку-то принесли не нашего главного фармацевта, а украинского?
– А это важно? – не поняла Лента.
– Важно, – кивнула чиновница и ударила одобрительным штампом по папке с высказыванием. – Сердце, в последнее время, злорадная стала. Соседям плохо, а она довольна.
– А вы, как Совесть, это разве одобряете? – недоверчиво нахмурилась светловолосая посетительница.
– А куда деваться? – вздохнула та, сгружая одобренные документы обратно в ящик. – Раньше, конечно, против была. Но нынче времена тяжёлые. Нельзя пренебрегать ничем. Ни успокоительными таблетками, ни злорадством.
– Ясно… – Лента Вконтактовна подтянула ящичек к себе и принялась запихивать его содержимое обратно в декольте. – Ладно. Предложу Сердцу статус по этому поводу написать.
– Только с согласования с главным! – крикнула ей вслед Совесть, но поняла, что её вряд ли кто-то услышал.
Вздохнув, чиновница пододвинула к себе урну и выбросила забракованное глупое видео. То с лёгким шелестом присоединилось к остальным отказным документам. И вновь пара мгновений тишины. Пара строчек записей. И всё по новому кругу.
– Следующий!
4.
Дверь чуть-чуть приоткрылась, да так и застыла в нерешительности.
– Проходите, не задерживайтесь! – недовольно выкрикнула Совесть Денисовна и поплотней закуталась в бушлат. – Тепло не выпускайте!
– Ой, прости, доченька. Я, наверное, зря сюда…
Незримая посетительница попятилась-было назад, но чиновница, нервно привстав со стула, остановила её.
– А ну, стоять! Всё по протоколу! Вошли, так вошли!
– Да… прости, доченька, прости… – дверь снова открылась и пропустила сухонькую сгробленную старушенцию, едва-едва открывающую ноги от пола, а потому мерзко… нет, грустно шаркающую. – Прости, доченька… не знала, что тут всё строго.
– Строго у нас, бабушка, строго… – присаживаясь на место, упавшим голосом произнесла Совесть Денисовна. – Зовут-то вас как?
– Пенсионеркина Милостыня Людмиловна я, доченька… – пробормотала та и замолчала.
– Цель визита? – последовал следующий вопрос.
– Да, денюжки хотелось бы… да холодно у вас тут… – старушка подслеповато скользнула взглядом по КПП. – Да, не беспокойтесь, доченька… можно я уже пойду? Когда я долго пороги обиваю, Надежда Людмиловна начинает кассу открывать. А она у нас слабенькая очень. Каждый раз, как кассу подготовит впустую, так ведь тяжко ей становится. Сердце Людмиловна её теплом отогревает… а тепла-то очень мало. Но у вас тут ещё холодней.
– Обождите… – подняла ладонь чиновница и подтянула к себе папку с правилами, выданными Мозгом. Точнее, с аргументами. Ни одно правило не должно существовать, если не подкреплено аргументами. Так написано в конституции Режима.
Совесть Денисовна всегда работала по правилам. Без исключений. Делать исключения нельзя. Так, что тут у нас? Правила по милостыни. Список аргументов.
“Самим мало”. Веско. Не поспоришь. Что ещё?
“Всё равно пропьют”. Женщина бросила короткий взгляд на посетительницу. Нет. Не наш случай. А тут что?
“Пусть работают лучше”. Тоже не наш случай. Какая тут работа? Нет. Бабулька не будет пить. Ей, действительно, нужны деньги на еду. Она не способна работать. Может, всё-таки, получится найти лазейку?
“У неё должны быть внуки, чтобы заботиться.”
Совесть резко захлопнула папку и зажмурила глаза. Это было слишком жестоко. Слишком. Если Сердце Денисовна узнает, что Совесть отказала в просьбе человеку, находящемуся в состоянии истинной, неподдельной нужды, она же от расстройства инеем покроется!
Нужно будет в рамках очередного Рефлексирующего Собрания вынести правила по милостыне на перерассмотрение. Они получились слишком жёсткими. Правила нельзя нарушать. Исключений быть не должно. Но если потребность в исключении очевидна, значит, правила несовершенны. Их следует улучшать.
С лёгким “дзыньк” трубка покинула свою выжидающую позицию и коснулась уха чиновницы.
– Мозг Денисович, у нас мелочь в бумажнике есть?
– Ожидайте… в бумажнике нет. В кармане завалялось несколько монеток. Кажется, есть пара десятирублёвых. А что?
– Пусть касса подготовит их к выдаче.
Повесив трубку, Совесть Денисовна требовательно постучала пальцем по ящичку для документов.
– Сюда ваше прошение, пожалуйста. Одобрено. Возмущения не принимаются. Чем богаты, тем и рады.
– Ой, какие возмущения, доченька?! – обрадовалась бабуля и полезла в свой полиэтиленовый пакет. – Какие возмущения?! Всем сейчас сложно! Чем богаты, тем и рады! Правильно сказано, доченька. Ой, доченька! Не знала я, что в таком холодном месте для нас может найтись что-то.
– Побыстрей, пожалуйста, – чиновница отвернулась. Ей было тяжело на это смотреть. – За вами очередь. Проходите, не задерживайтесь.
Скрип ручки, фиксирующей на документе резолюцию. Удар штампа. Срежет ящика. Шарканье старушечьих ног. Лёгкий хлопок двери. Пара мгновений тишины. Пара строчек записей. И всё по новому кругу.
– Следующий!
5.
Совесть бросила взгляд на градусник. Путь с работы домой удалось выдержать в плюсе. Даже с учётом старушки. Смешные видео, немного злорадства и грудастые анимешные девушки. Итоговый баланс – плюс двадцать два пункта. Неплохо, очень даже неплохо. Сравнивать с утренними показателями не хотелось. Тогда выходило бы “минус пятьдесят четыре пункта”. Кто бы сказал Совести Денисовне десять лет назад, что она будет считать такую мелочь, она бы в лицо ему рассмеялась.
– Здравствуйте, доченька!
– Снова вы? – чиновница напряглась. Бабуля? Опять?
– Нет-нет, доченька. Это не я только что была. Мы с вами впервые видимся. Я – Пенсионеркина Благодарность Людмиловна. Ой, как мы вам благодарны. Мы всё понимаем. Всем тяжело. Нам бы глазки подлечить. Лекарство стоит дорого очень. Спасибо вам большое.
В ящичек тут же посыпались документы. Очень много документов. Часть из них – мимо.
– Вот, рецептик на лекарство. Детишки сейчас сами болеют. Внучеки им помогают. А из-за корововируса работы у них сейчас нет. Они кухонки людям делают. Я стараюсь не трогать их…
Совесть Денисовна попросту опешила. Она… давно такого не видела. Благодарность! Искренняя! Душевная! Да ещё с такой кучей документов! Когда в последний раз что-то подобное было? Чаще все воспринимают помощь хозяина, даже очень серьёзную, как само собой разумеющееся. Если кто и приходит, так с какой-нибудь одной несчастной бумажкой. Два месяца назад, вон, Соседова Благодарность приходила с бутылкой водки. Так от этой бутылки тепла больше было, чем от официальной цели визита.