— Но агитпропа пока нет.
— Помяни моё слово, он никуда не денется. Ни одна власть не может обойтись без этого. Не дай бог, руководить страной будут русские националисты, а там и до прославления «русской расы» недалеко.
— Были такие попытки ещё в 90-е годы. Помнится, они и христианство признали отмирающей религией.
— Нет, без православия никак нельзя! Если ты патриот, обязан верить в Бога!
С этим я никак не соглашусь, однако не хочу с ней спорить — и без того время трудное, поэтому сделал как бы ход конём, обошёл опасную тему:
— Ты знаешь, Катя, это как в футболе, там каждый понимает патриотизм по-своему. Одни хвалят команду без удержу, даже если провела слабую игру, а другие ругают, указывают на недостатки. К примеру, команда побеждает, но есть ощущение, что съел что-то несъедобное. Ну за что тогда игроков и тренера хвалить?
— Я к футболу равнодушна. Иногда смотрю только игры сборной, да и то, если больше делать нечего. Но аналогия с футболом интересная. Фанатичный патриотизм — это не для нас, умный человек далёк от этого.
Ах, если бы все были так умны, тогда многих ошибок можно избежать и обойтись без ссор, конфликтов, войн и госпереворотов. Тем более, что совершенно непонятно, чего на самом деле заговорщики хотят. Эх, хорошо бы хоть одним глазком заглянуть туда, где творят историю! С этой мыслью задремал, и тут снова возник Иеремия:
— Нет ничего проще!
Вслед за этим я увидел огромный стол, сидят люди, двенадцать рассерженных мужчин, совсем как в фильме Сидни Люмета, — кто в цивильной одежде, кто в мундире. Что-то обсуждают, но слов не разобрать потому, что все кричат — гвалт невообразимый! Наконец, немного успокоились, и слово взял, по виду, самый авторитетный среди них:
— Ладно, давайте всё начнём сначала. Зачем мы двинули войска на Москву? Затем, чтобы произвести изменения в правительстве. И что же я здесь вижу? Каждый хочет получить выгодную должность и готов ради этого перегрызть горло своему сопернику. Нет, так дело не пойдёт, так наша мини-революция превратится в свару! Разве ради этого мы готовы были пожертвовать и свободой, и карьерой?
— Что вы предлагаете, Артём Терентьевич?
— Делёжку оставить на потом, а сейчас пригласить президента и предъявить ультиматум. Либо он согласится на наши условия, либо потеряет президентский пост.
Сразу посыпались возражения:
— Я не согласен! Допустим, его свергнем, а кто взамен? Надо заранее договориться между собой, провести дебаты между претендентами, потом тайное голосование. Мне кажется, мы совершили большую ошибку, не решив этот вопрос заранее, ещё до похода на Москву.
— А по-моему, нельзя делить шкуру неубитого медведя!
— Типун тебе на язык! Никто никого убивать не собирается. Наилучший выход — это добиться добровольного отречения от власти. Скажем, по состоянию здоровья.
— Да он здоров, как бык!
Когда перепалка стихла, Артём Терентьевич предложил выход из конфликтной ситуации:
— Итак, мнения разделились. Ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы немедленно пригласить президента сюда и предъявить ему ультиматум?.. Один, два, три… Голоса разделились поровну. Что ж, какие ещё будут предложения?
Тут с места встал какой-то мужичонка, так я его про себя назвал, что совсем не удивительно — роста невысокого, тощий, словно бы месяц сидел на голодной диете. Да и возраст совсем не подходящий для того, чтобы считаться заговорщиком — наверняка под семьдесят. Итак, он встал и говорит:
— А не пора ли закончить всю эту комедию?
Те, что в погонах, повскакали с мест, чуть не дошло до потасовки:
— Ты с ума сошёл!
— Предатель!
— Ренегат!
— Мы жизнью рисковали, а ты…
— Сколько тебе Платов заплатил?
Наконец, «ренегату» удалось вставить слово:
— Господа соратники, погодите, дайте мне договорить! — когда все немного успокоились, продолжил: — Так вот, я предлагаю созвать расширенное совещание Совбеза под председательством Платова и там изложить наши претензии к действующей власти.
— Так она низвергнута!
— Это ещё бабка надвое сказала, — парировал «ренегат». — Платов пока сохраняет свой пост, и министров с премьером никто не увольнял. Давайте не будем ставить телегу впереди лошади! И ещё, пусть заседание транслируют по всем каналам телевидения. Тогда никто не назовёт нас узурпаторами.
Возразить никто так и не сумел, поэтому ведущий собрание следовал привычной процедуре:
— Ставлю вопрос на голосование!.. Так, семеро «за», двое воздержались, трое против. Принято!
А я думаю: только бы трансляция не прервалась! И вдруг слышу голос, словно бы из преисподней:
— Егор! Спать у телевизора это дурной тон, так ты самое интересное проспишь! Смотри, показывают заседания Совета безопасности.
Глава 11. Кто кого?
Смотрю — опять двенадцать, по шесть с каждой стороны. Магическое число! Двенадцать богов греческого пантеона, двенадцать апостолов Христа… Сидят, не то чтобы рассержены, но крайне озабочены, что вполне логично — вполне возможно, что решается судьба России, по крайней мере, на ближайшие десятилетия. Это как стрелки на циферблате — если сойдутся на двенадцати, то либо полдень наступил, либо начинается новый день. Вот и непонятно, что нас ожидает — нестерпимый зной в разгаре лета или трескучий мороз среди ночи в середине января.
Конечно, тут не боги заседают, не апостолы, но что-то в этом роде — на каждом лежит огромная ответственность. И от того, как они ею распорядятся… Но всё это уже потом — посмотрим и послушаем.
Первый выкрик раздался с той стороны, где сидят защитники установленного порядка управления страной — те, что уверены в своей непогрешимости и потому руководствуются принципом «ни шагу назад!»:
— Как вы могли так поступить? Кадровые офицеры, вы давали присягу…
— Мы присягали Родине, а не вам.
— Вы нарушили Конституцию!
— Мы защищаем права наших граждан.
— Это демагогия! С правами у нас всё в порядке.
— Только на бумаге!
Пришла пора вмешаться, что и сделал президент, обратившись к заговорщикам:
— Я так понимаю, у вас есть конкретные претензии к действующей власти.
Тот, которого во сне называли Артёмом Терентьевичем, протянул президенту несколько листов бумаги:
— Это наш меморандум в шести экземплярах.
Какое-то время ушло на изучение документа, ну а затем, как принято, посыпались возражения:
— Нет, так нельзя! С какой стати генералы будут нам указывать, кого назначать министром?
— А повышение подоходного налога для богатых это и вовсе катастрофа! Спрашивается, зачем заниматься бизнесом, зачем идти во власть — для того, чтобы тебя как липку ободрали?
— Вы посмотрите, что они тут пишут! Запретить рекламу на телевидении… Да они пустят по миру все телеканалы!
Только двое не возмущались — президенту по статусу не положено участвовать в спорах, а Веденеев, похоже, ничего не понял:
— Тут требуют возрождения собесов. Это что ещё такое?
Премьер-министр пояснил:
— Мы недавно объединили Пенсионный фонд и Фонд социального страхования в Социальный фонд, а собесам там места не нашлось.
— Почему? — удивился президент.
— Так ведь есть mos.ru. Заходишь с ноутбука или смартфона на сайт и всё к твоим услугам.
— А если у человека нет денег на покупку гаджетов или он с этой техникой не в ладах? К примеру, это одинокий пенсионер преклонного возраста. Куда прикажете ему обращаться?
Премьер-министр только пожал плечами. Это и переломило ситуацию.
— В общем, так, — с этими словами президент обратился к заговорщикам. — Я ваши требования принимаю. Но не потому, что вы угрожаете оружием, а потому, что в вашем меморандуме, что называется, есть здравое зерно. Давайте поступим следующим образом. Я ставлю свою подпись в знак принципиального согласия, ну а потом в рабочем порядке, при участии заинтересованных ведомств мы документ доработаем с учётом возможностей нашего бюджета.
— А как же с нашим требованием уволить нескольких министров?
— Кадровые перестановки тоже обсудим! Но для начала пусть каждый кандидат на должность представит программу перестройки работы соответствующего ведомства. Нельзя же всё делать с кондачка!
— А с нами что будет?
— Да ничего. Работайте и служите во славу Отечества. Родина вас не забудет.
Судя по радостным улыбкам, заговорщики довольны, готовы согласиться с президентом… Но тут в зал заседаний входит «мужичонка», тот самый, что предложил провести заседание Совбеза:
— Извините, в туалете задержался.
Тут меня словно бы стукнуло, и снова по затылку, как тогда, при первой встрече с Гришей. А не тот ли это старичок, что подсунул мне рукопись Осипова? Это было в Крыму, на пляже — тогда он заспешил в туалет, ну а сейчас пришёл оттуда и всё опять испортил. Впрочем, тот был с бородой, но её можно и отрастить, и сбрить, если очень хочется.
Старичок тем временем сел за стол, сначала просмотрел проект соглашения, потому хмыкнул — то ли одобрительно, то ли с укоризной. И вдруг тоном, не допускающим ни малейших возражений, заявил:
— Так дело не пойдёт! В этом документе нет самого главного. Если позволите, я допишу своей рукой, — взял ручку, что-то там нацарапал, а затем огласил свою поправку: — Первым своим указом президент обязан отменить закон, по которому работающие пенсионеры лишаются права на индексацию пенсии и получение социальных выплат.
Что тут началось!
— Вы кто такой?
— Это Еремей Кузьмич, наш эксперт по юридическим вопросам, — пояснил один из заговорщиков.
— Нам такие «эксперты» не указ!
— Правительство целый месяц готовило проект этого закона!
— Госдума его полгода обсуждала прежде, чем принять.
— А тут приходит какой-то гражданин, прямиком из туалета, и требует отмены.
— Мы не позволим превращать в цирк заседание Совбеза!
На этом трансляция прервалась.
А я сижу и думаю. Сначала туалет в Крыму, теперь в Кремле. В том и другом случае не обошлось без старичка, который перевёртывает всё с ног на голову. Но самое удивительное в том, что зовут его Еремей — ведь это то же самое, что Иеремия. Таких совпадений не бывает!