Е. СУРКОВ – А не устраивает то, что в погоне за экономическими показателями мы забываем о самом главном. Нынешнее телевидение нас калечит, киноискусство деградирует, литературы просто нет.
К. МАРЬИНА – Но вы же пишете одну книгу за другой.
Е. СУРКОВ – Это глас вопиющего в пустыне. Прошу правильно меня понять, я выражаю своё личное, субъективное мнение. Если кому-то нравятся книги Донцовой, Акунина и Быкова, это само по себе не значит, что мир катится в тартарары. Однако писателей уровня Достоевского, Чехова, Олеши, Булгакова, того же Трифонова за последние тридцать лет так и не появилось.
А. БЕНЕДИКТОВ – И куда они пропали?
Е. СУРКОВ – Причина в том, что спрос рождает предложение. Наше телевидение и прочие СМИ воспитали таких потребителей искусства, которым по душе незатейливое чтиво либо то, что провозглашено последним криком моды. И самое прискорбное, что это вполне устраивает власть.
А. БЕНЕДИКТОВ – На чём основано это утверждение?
Е. СУРКОВ – Власть не замечает, что в московских издательствах фактически господствует цензура. Ни одна книга не пройдёт, если её содержание не устраивает тамошних начальников. А вот за океаном готовы публиковать всё подряд. То есть так было до последнего времени.
К. МАРЬИНА – И куда всё подевалось?
Е. СУРКОВ – Джэфф Бэзос, владелец интернет-магазина «Амазон», сделал хитрый финт. Нет, он ничего не запрещал. Он просто закрыл одно из подразделений своей компании, Create Space, которое занималось изданием бумажных книг, в том числе на русском языке, и передал его функции другому подразделению, Kindle Direct Publishing, функция которого состояло в продаже электронных книг. А фишка в том, что русскоязычные книги Kindle Direct не распространяет.
К. МАРЬИНА – Но почему?
Е.СУРКОВ – Объясняют это тем, что Kindle Direct не имеет своего представительства в России.
К. МАРЬИНА – Довольно странно…
У.СУРКОВ – Некоторые писатели рассматривают это как мелкую пакость по отношению к России. Но я думаю, что причина тут в другом. Идёт борьба с кремлёвскими троллями, в разряд которых тамошние мудрецы записали русских писателей…
А. БЕНЕДИКТОВ – Ладно, мы отклонились от темы… Скажите, пожалуйста, такое отношение нашей власти к культуре, к искусству, о чём вы нам рассказали, должно ли оно нас напугать? Может ли оно привести к деградации населения всей страны?
Е. СУРКОВ – А вы спросите у людей, хотят ли они жить так, как живут американцы? Я имею в виду не только зарплату и жизненные удобства, но и то, что принято называть американской массовой культурой. Боюсь, что большинство населения такая перспектива вполне устраивает.
А. БЕНЕДИКТОВ – А вот мы сейчас и спросим… (Слышен телефонный звонок) Алло, говорите, вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте! Моя фамилия Никонов. Я бы хотел спросить, когда Сурков выполнит своё обещание, и мои книги будут издавать большим тиражом, эдак тысяч по двести?
Е. СУРКОВ – Господи! Как же он мне надоел!
А. БЕНЕДИКТОВ – Господин Никонов! Ответьте на вопрос: как вы относитесь к американской массовой культуре?
СЛУШАТЕЛЬ – Весьма позитивно.
А. БЕНЕДИКТОВ – Но почему?
СЛУШАТЕЛЬ – Потому что в Америке я бы давно уже стал миллионером.
А. БЕНЕДИКТОВ – Ваша мысль понятна. Ещё один звонок… Говорите!
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер! А когда в продажу поступят новые айфоны Apple?
А. БЕНЕДИКТОВ – Вы звоните не по адресу… Да, Егор Васильевич, возможно, вы и правы кое в чём.
К. МАРЬИНА – Но позвольте! Вы утверждаете, что путь, которым идёт сейчас Россия, это путь в никуда, это тупик?
Е. СУРКОВ – Мы не одиноки. Весь мир идёт таким путём.
К. МАРЬИНА – Ага! Но если весь мир идёт, значит, это правильный путь.
Е. СУРКОВ – Блажен, кто верует. А я вижу явные свидетельства того, что мир скатывается в пропасть.
К. МАРЬИНА – И в чём же это выражается?
Е. СУРКОВ – Ну скажем, в отступлении от заповедей Христа.
К. МАРЬИНА – Вы верующий человек?
Е. СУРКОВ – Религия тут ни при чём. Речь идёт о нравственности.
К. МАРЬИНА – Всеобщее падение нравов? Это довольно избитая тема. Время от времени кто-то восклицает: «О времена! О нравы!» Однако жизнь течёт, и наша цивилизация успешно развивается.
Е. СУРКОВ – Если вы об экономике, не стану спорить. Но посмотрите, что творится в мире! Свергают неугодные правительства, разоряют целые страны, устраивают провокации с тем, чтобы обосновать санкции против России…
К. МАРЬИНА – Так было едва ли не со времён Адама…
Е. СУРКОВ – Ну а стрельба в американских школах, гей-парады, однополые браки…
К. МАРЬИНА – Вы всё смешали в кучу.
Е. СУРКОВ – Такова реальность, как это ни прискорбно.
К. МАРЬИНА – Но какое отношение имеет к этому русская литература?
Е. СУРКОВ – Прямое! Мы должны противостоять падению нравов. Что-то надо делать, пока не стало поздно. Один из надёжных способов – печатать больше хороших книг, причём не только классиков вроде Пушкина или Льва Толстого. И надо запретить издание книг, которые калечат молодёжь или воспитывают недоумков.
А. БЕНЕДИКТОВ – Теперь мы подошли к главной теме нашей беседы. Что вам удалось сделать на своём посту? Много ли талантливых писателей смогли найти? Сколько издательств согласились издавать их книги.
Е. СУРКОВ – Увы, ничем порадовать вас не могу. Таланты у нас есть. Их не так уж много, произведения их не безупречны, но есть над чем работать. А вот с издательствами беда!
А. БЕНЕДИКТОВ – Что с ними такое?
Е. СУРКОВ – Они же все принадлежат частным лицам. А ведь акционерам нужно что?
А. БЕНЕДИКТОВ – Насколько я понимаю, прибыль.
Е. СУРКОВ – В том-то и дело! Поэтому издатели не станут рисковать, публикуя книги «нераскрученных» писателей.
А. БЕНЕДИКТОВ – Что же тогда делать?
Е. СУРКОВ – Мы рассчитывали убедить правительство в том, что надо установить льготное налогообложение для тех издательств, которые будут участвовать в нашем проекте.
А. БЕНЕДИКТОВ – И что?
Е. СУРКОВ – А ничего! Видите ли, в бюджете нет денег, и даже не предвидится.
А. БЕНЕДИКТОВ – Но вы же имеете возможность обратиться к президенту.
Е. СУРКОВ – Формально – да. Но отвечает на мои просьбы один из его помощников. И заявляет, что есть более важные дела, чем спонсировать издательства. А потом, как бы неофициально, добавляет: там все сплошь жулики, поэтому иметь с ними дело мы не станем. Я говорю: тогда создайте государственное издательство. Отвечает: это слишком дорого, нам на пенсии денег не хватает. Вот такая сложилась ситуация…
А. БЕНЕДИКТОВ – Поэтому вы и решили покинуть пост советника?
Е. СУРКОВ – Да я уже ушёл.
А. БЕНЕДИКТОВ – Как так? Вроде бы официального распоряжения ещё не было.
Е. СУРКОВ – А мне пофигу!
А. БЕНЕДИКТОВ – Угу. Ну что ж, честно признаюсь, что вы меня вконец расстроили. Тем не менее, спасибо!
Е. СУРКОВ – И вам!
Глава 49. Седьмое доказательство
Среди ночи Платова разбудил странный звук – такое впечатление, что кто-то постукивал каблуком ботинка по полу. Он открыл глаза и в первое мгновение подумал, что по-прежнему спит. Всё дело в том, что взору представилось нечто совершенно невозможное – на стуле в углу спальни сидел Евгений Евстигнеев. Поначалу Платов решил позвать охрану, но потом сообразил, что этого знаменитого актёра давно уже нет в живых, так что, похоже, всё это ему мерещится. И только, приглядевшись, понял, что перед ним вовсе не Евстигнеев, а Филипп Филиппович Преображенский – об этом свидетельствовали и длинная белая борода, и золочёное пенсне. Да и само появление призрака Евстигнеева в Ново-Огарёво не имело под собой ни малейших оснований. Другое дело профессор – от этих учёных можно ждать, чего угодно, даже вот таких визитов по ночам.
Пришлось встать с постели и надеть халат. Платов хотел включить свет, но профессор попросил этого не делать. То ли кого-то опасался, то ли хотел скрыть какие-то изъяны своей внешности – ведь столько лет прошло с тех пор, как он подобрал собаку на Пречистенке.
– Профессор! Вы как сюда попали?
– Ох, и не спрашивайте! – отвечал Филипп Филиппович, вытирая пот со лба. – Кабы знал, что такое трудное путешествие придётся предпринять, ни за что не согласился бы.
– Да откуда же вы прибыли?
– Так ведь из будущего, сударь.
– Вот те раз! Ну и зачем?
– Дело у меня к вам очень важное.
– Ну, если дело, тогда слушаю.
– Сейчас, только маленько отдышусь…
«Он и вправду выглядит уставшим, что неудивительно в его возрасте. Так же, как и то, что люди будущего научились перемещаться в прошлое, что называется, налегке – без трамвая и дрезины в качестве машины времени. Судя по всему, и «кротовая нора», и параллельные миры тут ни при чём. Но всё же странно, неужто никого моложе не могли послать?».
Филипп Филиппович тем временем пришёл в себя.
– Так вот что велено вам передать.
– Простите, кем?
Филипп Филиппович мотнул головой:
– Это не суть важно. Допустим, инициативная группа граждан, которые оказались в скверной ситуации благодаря вам, то есть, говоря точнее, по причине вашего бездействия.
– Я-то тут при чём?
– Вам лучше знать, чего вы тут наворотили.
Платову это стало надоедать:
– Профессор, прекратите эти экивоки! Если есть что предъявить, готов вас выслушать.
– Я прибыл не для того, чтобы вас в чём-то обвинять.
– Так объясните, что вам нужно от меня! – воскликнул Платов, не скрывая раздражения. – И поскорее, а то спать очень хочется.
– На вашем месте мне было бы не до сна. Всё гораздо хуже, чем вы предполагаете.
– О господи! Да о чём же речь?
– Так ведь о будущем, – пояснил профессор. – Я ведь вроде бы сказал, что оттуда к вам явился.
– И что же у вас там случилось?
– А вот извольте, я вам расскажу.
Филипп Филиппович сообщил всё то же самое, о чём Платов уже знал, и даже рассказал кое-что Булгакову. Поэтому был готов ответ: