Но, едва магистр откланялся, сообщив, что зрение мэтра Нирта восстановится к вечеру, Дьяр уселся за стол в кресло посетителя и устало бросил:
— Все, с меня хватит. Сегодня же отправляешься домой, Лика. Разрываем контракт.
— За что?
— За все. Одной только башни Шарх достаточно. Она, конечно, стоит на месте, но это голые камни. На них теперь ни одно заклинание не цепляется, как ураганом сметает. Горгульи не могут на крышу сесть, гнезда лишились. Куда их теперь? Только твоему Шуршу все нипочем. Хоть бы Кикирусю пожалела. Где ей теперь жить?
Я хотела посоветовать поселить старушку во дворце, но чувствовала, что за такой совет Темнейшество точно меня в порошок сотрет, хотя что тут такого?
— Это не я, это он, — на стол легло смирненькое и тихонькое оружие, даже ни единым камушком на рукояти не отсвечивало.
Меня спас ректор. Оживился, пробормотав: «Да, это интересно!» — протянул руку, безошибочно найдя кинжал, но не коснулся, а подержал над ним раскрытую ладонь.
— Это точно один из близнецов? Магии даже не чувствуется, — разочарованно сказал он. — Неужели та тварь его опустошила? А ведь должно быть наоборот.
Меня тоже смущал этот факт, но Сиен Ошсах словно бы впал в спячку — не отзывался, а сталь покрылась жуткой на вид черной коркой. Его бы почистить, но Дьяр категорически запретил.
Мэтр Нирт попросил, чтобы я повторила рассказ о находке, и я с удовольствием это сделала, тщательно следя за тем, чтобы рассказ совпал с тем, что слышал Дьяр. Собственно, скрывать мне нечего, кроме очередности событий. Это не я захотела свободы, это свобода внезапно случилась со мной. А я всего лишь собиралась по просьбе мадам Кикерис приготовить ужин из тролля.
— Что? — удивился Нирт. — Мы с Сэйваном обшарили каждый закуток, заглянули в каждый ларь, но не видели никакого тролля. И что ему там делать? В башне — запасной ледник для продуктов, а не морг!
Вот зачем он так со мной? Мне же теперь дурно станет: это чем же меня Кикируся кормила?
Дьяр перестал мельтешить по кабинету, оперся кулаками на стол:
— К хургу тролля! У нас разве, кроме дохлой каменюки, никаких пропаж нет и расследовать нечего? Тебе не о чем рассказать мне, мэтр Нирт?
Ему было что сказать, и я, наивная, узнала из его речи, что ректор всего лишь выполнял приказ Дьяра никуда меня не выпускать. Отправлять меня во дворец порталом он и не собирался, а заманил в самый охраняемый, как считалось до сегодняшнего дня, но давно неиспользуемый портальный зал, запечатанный еще со времен Единения. С одной лишь целью: чтобы я больше никуда не сбежала и ничего не натворила.
Никакого секрета ками-рани и специального заклинания переноса не существовало. Нирт подсунул мне вовсе не зашифрованную древнюю рукопись, а только что сотворенную совершеннейшую белиберду, в расчете, что умненькая сельо никогда не последует самоубийственному «совету». А иглу дал, чтобы у меня не возникло подозрений, для антуража. Лишь бы задержать беглянку, пока Нирт втайне связывается с Сэйваном, чтобы сдать меня начальнику темного сыска с потрохами.
Лжец. Бесстыжий, наглый лжец без грамма совести! Демон демонский. Все они тут такие!
Пока я злилась, Дьяр благосклонно кивал, но вдруг подался вперед и цепко ухватил ректора за плечо.
— Самое защищенное в Академии помещение с тысячелетними печатями, говоришь? Такое защищенное, что на Лику тут же напала какая-то лунная тварь! Я почуял ее магию, уже сталкивался с такой в Серых пределах, ни с чем не спутаю. Именно угроза жизни моей ками-рани втащила меня в тот самый портал, который будто бы запечатан и не действует! А если бы у Лики не было кинжала Ошсах, единственного оружия, которым она могла остановить хиссу?
Не единственного, у меня был еще лунный меч — оружие богини Лойт, которым она одаривала избранных для служения сельо, но об этом ни к чему рассказывать при ректоре.
— Гинью, — шепнула я. — Это следующий этап после хиссы. Гинья воздействует на разум жертвы, и та видит совершенно безобидное для себя существо. Мать — ребенка, муж — жену, влюбленный — возлюбленную…
Только мне почему-то пригрезилось синеглазое вреднейшество, но в этом я ему ни за что не признаюсь.
— Интересно, чье лицо было у того существа? — задумчиво прищурился Дьяр. — На кого у тебя все-таки поднялась рука, сельо? Впрочем, не настаиваю на немедленном ответе. Сейчас мне интереснее, кого видел магистр Нирт и что случилось с его противником в итоге. Начни с того, как ты оказался именно там.
Я с удивлением осознала, что опять погрузилась в «око сердца». Это означало одно: все-таки не доверяю я темному ректору. Впрочем, именно для этого я тут, в Академии. Пока не пойман убийца, подозревать нужно всех.
Странно, почему Нирт так смущен и хочет оказаться как можно дальше отсюда? Чего он боится? Точнее, опасается? Да и голос у него внезапно охрип так, что он сначала откашлялся:
— Кхм… Только не серчай, владыка. После случая с Даори Энриати я, вопреки твоему приказу слушаться инструкций Янге и Сэйвана, счел необходимым восстановить и даже усилить охранные контуры хотя бы в подземельях. Здесь-то, решил я, сплошь служебные ходы и помещения, адептам ходить запрещено, и точно нечего делать без пропуска ни вашей сестре, если Тьма вернет ей покровительство и силу, ни тем более вашей ками-рани.
— Решение правильное, но в следующий раз согласовывай. То есть сработала сигнализация. Но почему она не сработала в старом портальном зале?
Нирт смутился еще сильнее.
— Там я лично проверял и укреплял тысячелетние печати, — вздохнул он. — Они работают, правда, на Лику с ее магией сельо среагировали странно. Впрочем, тут и кинжал Ошсах мог быть причиной. Так вот, напавшей на Лику… как ее… гинье кто-то открыл вход. Если учесть, что доступ в зал имеется только у ректора, то есть у меня, и смотрителя… — уголок некромантского рта дернулся в саркастической усмешке. — Получается, что тварь впустил кто-то из нас двоих.
— Где сейчас тот смотритель?
— Именно с ним я и дрался. Обнаружил его на месте разрыва охранных чар. Он, разумеется, не знал, что они там восстановлены, и пытался открыть портал и вывести из Академии раненую тварь. Но ушел тем порталом один, когда понял, что проиграл.
Мы с Дьяром переглянулись. Эх. Убийца был почти у нас в руках! Это точно он. Но почему гинья его не тронула?
И тут я вспомнила разговор с отцом Дьяра, владыкой Сатарфом, так не вовремя ушедшим менять судьбу к драконам Смерти.
— Лика, а можно ли управлять лунными тварями? — с чего-то вдруг озарило Сатарфа.
Бред! Никогда о таком не слышала. У хиссы уже абсолютно измененный разум. А гинья… Можно ли управлять бешеным животным?
— Почему вас это интересует, владыка?
— Если сначала я думал, что женщина, за которой я погнался, безумно похожа на повзрослевшую за столько лет Эльду, то теперь, когда увидел царицу в зеркале, понял: мне подсунули абсолютную копию. Те же черты, взгляд, улыбка… даже движения. Иллюзию я бы раскусил сразу, они на меня не действуют. А если не иллюзия и не Эльда, тогда кто? По твоим рассказам, гиньи могут принимать для жертвы облик, не отличимый от оригинала, но я не следил за жизнью твоей матери. Знать ничего не хотел. Из моей памяти гинья могла взять только облик юной Эльды. Это значит, кто-то, кто хорошо знает царицу Серых холмов, «настроил» тварь перед охотой на меня и выпустил приманкой. Кто-то, кто не мог знать о том, что я более не встречался с твоей матерью. Это исключает Заргу.
— Лика? — вернул меня в реальность встревоженный голос Дьяра.
— Я тут, — откликнулась. — Ваш отец предположил, что кто-то мог приручить гинью, и он не ошибся. Получается так, хотя это невозможно. Это все равно что научиться управлять бешеным животным или, что точнее, извержением вулкана.
Какая-то мысль мелькнула на периферии сознания, но я не успела поймать ее: Нирт положил ладонь на глаза и глухо пробормотал:
— Не понимаю. Смотритель Хувар — ничем не блиставший низший демон, так и не закончил факультет превращений, перевелся на темную артефактику, получил низшую магистерскую степень. Единственно, чем он блистал, — безупречной памятью. И совершенным неумением ею пользоваться. Полный бездарь, никакой маг. Он способен запомнить сложнейшее плетение, увидеть малейший изъян в чужом заклинании, но абсолютно не способен на что-то свое, его сил и знаний хватало только на то, чтобы амулет задействовать. Потому и назначен смотрителем еще Вултоном. Я не стал увольнять.
— Но, судя по вспышке, это был светлый маг, — Дьяр задумчиво сцепил пальцы в замок перед собой, но мне показалось, он незаметно задействовал какое-то заклинание. Воистину общение с кинжалом Ошсах не прошло бесследно, если я научилась замечать тонкую темную силу. — И портал был пробит светлой магией.
— Лика тоже пользовалась светлым порталом, это еще ничего не значит, — справедливо возразил Нирт. — Даже демон может разломить светлый амулет. Последствия непредсказуемы, но не всегда смертельны.
— Как это ничего? — Дьяр вопросительно заломил бровь. — Лика — не демон, у нее светлый отец. Если учесть, что убийца действовал сначала в Белой империи, затем с тем же, увы, успехом, в Темной стране, то…
— То это говорит лишь о том, — бесстрашно перебил ректор, — что кто-то хорошо знает магические хитрости времен эпохи Единения. Тогда даже порталы были едиными, и мы до сих пор можем пользоваться, например, светильниками из Белой империи или задействовать целительные амулеты, созданные враждебными нашей сути магами. Только потому, что мы хоть и демоны, но живые существа, а их заклинания оказались основаны на универсальных принципах жизни.
— Именно это я и хочу сказать, Нирт. Создать амулет, подчиняющий гинью, и научить вашего смотрителя им пользоваться мог только светлый маг. Причем из самых сильных.
Дьяр не повернулся в мою сторону, но я сразу вспомнила, что мой отец как раз из таких. Но ведь это бред же. Не мог Алиан оказаться настолько чудовищным существом, несмотря на его жутковатое прошлое! Да и зачем светлому магистру Темный Трон, если он и собственный не торопится занимать?