Мертвая каменная чаша расцветала звездными цветами, над вершинами каменных пиков плясали молнии, оплетая камни причудливым кружевом. Мощные скальные массивы трещали, осыпались, и в проломы врывались бурные голубые потоки.
Но душа Сатарфа не слышала грохота. Она внимала крику чаек и ловила соленые морские брызги. Она снова была на том корабле, где Сатарф встретил волшебную деву, пленившую его белопенными кудрями, колдовскими глазами и голосом сирены, — дочь моря, сплетавшую ему брачную корону из жемчуга, кораллов и сверкающих, как звезды, окаменевших русалочьих слез.
Он знал, что на берегу его морская жена потеряет чарующую красоту и превратится в обычную скромную женщину. Знали бы его враги, какой силы колдунью они назвали «корабельной шлюхой». Владычицу, подарившую ему дочь и сына и сразу, как исполнила их договор, ушедшую в море в ночь рождения наследника. Она слишком любила свободу. Так же сильно, как Эльда.
Он вспоминал первый крик дочери. Первый шаг сына. И его первый полет. И снова чувствовал упавшее в его ладони младенческое тельце. Вспоминал, как отвел подросшего Дьяра к Госпоже Тьме, чтобы она даровала ему Истинную тень.
Вспоминал губы Эльды, глаза Эльды, танцующую в серебряных небесах фигурку Эльды и ее поцелуй…
Когда Сатарф поднялся и выпрямился, глаза его сияли, как синие звезды, а из его спины вырвались потоки темной силы, свились, формируясь в четыре мощных крыла.
— Я готов, дракон, — сказал бывший владыка.
— Тогда тебе пригодится вот это, — огромная лапа появилась перед Сатарфом, разжалась, и демону показалось, что она сбросила призрачный коготь, кривой и острый, как лезвие меча. Но это и был меч, изогнутый и обладавший рукоятью, крестовиной и, как тут же выяснил демон, неплохой балансировкой.
Дракон склонил гигантскую голову, вздохнул:
— Призрачный меч не убьет жрецов, пока Создатель так близок, но и не даст им убить тебя, сын Тьмы. Летим?
— Хоть что-то. Надеюсь, он не настолько призрачный, чтобы не отбить атаку. Летим.
И Сатарф развернул новообретенные крылья, слегка в них запутавшись. Собственно, четыре штуки — это уже излишество. Это он явно пожадничал, истосковался по небу…
ГЛАВА 21Жрецы Смерти
— Только не надо света, мэтр! Я чувствую неподалеку что-то странное, и свет может привлечь эту тварь.
— Твое предупреждение опоздало, Дьяр. Я уже попытался сотворить факел, и у меня ничего не вышло. Опиши, где мы.
— У вас? Не вышло?! — изумился молодой владыка Тьмы. — Мы в квадратном помещении с отполированными стенами, площадь примерно семь на семь шагов. Потолок — в два моих роста. Выхода нет.
Тьма вокруг царила кромешная. Такая густая, что казалось, ее можно разрезать ножом.
— А что за тварь?
— Внизу, по моим ощущениям. Я даже не могу сказать, живое это существо или нет. Возможно, это гигантский дракон Смерти, спящий в недрах. Я могу их чувствовать.
Алиан вздохнул:
— Ну да… Владыки Темного Трона могут общаться с этими существами. Должен признать, Дьяр, я — старый, выживший из ума осел! Император, за которым я бросился сломя голову, оказался призраком, а мы — в ловушке, чего и следовало ожидать. И что-то блокирует мою силу. А как у тебя обстоят дела с магией?
Дьяр молчал, и Алиан, чувствующий себя беспомощной мухой, увязшей в черничном варенье, не видел, что делал его молодой коллега, зато слышал его дыхание, шипение сквозь зубы и тихие ругательства на языке династии Шарх.
— Тоже что-то не дает использовать силу. Заклинания гаснут, как мокрые лучины. Тут хоть и темно, как у хурга в заднице, но не чувствуется и следа Госпожи Тьмы.
— Но ты можешь уйти тенями?
Молодой владыка с горечью усмехнулся:
— Чтобы уйти тенями, мэтр, нужно, чтобы они были. Здесь их нет.
— Как нет? Тьма — это сплошная тень.
— Теоретически. Практически — что-то должно отбрасывать тень, а значит, где-то должен быть источник света. Его нет, словно это место — в другом мире, где нет ни солнца, ни луны, ни звезд. Хотя… Сейчас попробую что-нибудь сделать.
Дьяр зашуршал чем-то, послышался треск разрываемой ткани, затем — звук удара камня о камень. Посыпался сноп ослепительных искр. Они падали на свернутый из обрывка рубахи жгутик и тут же гасли.
— С ума сойти, владыка Тьмы, один из сильнейших магов мира, пользуется кремнем и кресалом! — изумился Алиан. — Откуда они у тебя?
— После случившегося с моим отцом я понял, что магия — ненадежная штука. С тех пор таскаю с собой всякие мелочи. Обременительно, зато спокойнее.
— Гхм… Никогда бы не подумал, что хоть кто-то из отродьев Тьмы настолько благоразумен. И предусмотрителен. Или ты что-то знал?
Дьяр промолчал, отлично понимая, что архимаг его провоцирует. Вот только зачем? Глупо вести себя как пауки в банке.
Полоска ткани наконец занялась слабым огоньком, и сразу стало понятно, что для дыма нет выхода, и притока воздуха тоже нет. Ни малейшей щели в зеркально-гладких стенах. Алиан кашлянул в кулак, стараясь не погасить крошечный факел.
— Похоже, мы замурованы. Уходи, мальчик, пока горит огонь. Тебе хватит этой тени.
Но Дьяр, отрицательно качнув головой, раздавил огонек подошвой сапога.
— Нет, мэтр. Даже если бы этой тени хватило, чтобы пробить выход, вы не сможете уйти со мной. А я не оставлю вас в этой ловушке одного.
Алиан возмущенно фыркнул:
— Глупости какие! Я, да будет тебе известно, враг твоего отца.
— Знаю. Вы влюблены в ту же женщину, что и он. Но мне вы не враг, даже если наши силы противоположны.
— Они не противоположны, они враждебны по сути. То, что для темного мага — жизнь, для светлого — смерть. Там, где твоя сила растет, моя уменьшается.
— Испокон веков так и считалось, мэтр. Но вот мы здесь, и оба бессильны, — возразил молодой владыка. — Значит, есть что-то общее.
— Жизнь, юноша. Мы оба — не бессмертны. А теперь уходи. Я не о тебе забочусь, сын моего врага, а о своей дочери. К моему сожалению, она — твоя телохранительница, а я слышал кое-что о том, как сельо умудряются охранять объект даже на расстоянии.
Дьяр оживился: его давно занимала эта загадка.
— И как же? Им помогают драконы Смерти?
— Нет, они чувствуют сердцем. Их договор охраны сродни брачному, и тоже подтверждается кровью. При малейшей угрозе магия сельо приведет ее к охраняемому объекту. Вся надежда, что нас тут надежно заблокировали и от нее тоже, — Алиан снова кашлянул в кулак. — Но ты еще можешь уйти.
— Время еще есть. Уйти я смогу и позже.
— Ошибаешься. Может не хватить воздуха, чтобы зажечь огонь.
— Тень была слишком слабая и короткая, — не сдавался Дьяр. — Она ведет в соседнюю камеру, не дальше. Мы лишь разделимся и продлим агонию. Но я не думаю, что врагам, заманившим нас в западню, нужны наши трупы.
— Верно. А что это значит?
— То, что они слишком слабы, чтобы сразиться с двумя владыками, — усмехнулся синеглазый. — Они подождут, когда мы впадем в беспамятство.
Алиан одобрительно похлопал его по плечу.
— То-то и оно. Их слишком мало, они слишком слабы, и у них уже нет братьев Ошсах.
— Точно! — воспрянул Дьяр. — Мы не можем использовать тут свою силу, но кинжалы… Возьмите, мэтр. Один будет у вас, второй — у меня.
Он помолчал. Потом с горечью молвил:
— Чего же стоят наши власть и сила, если нас так легко их лишить? Как я теперь понимаю своего отца! Иметь такое могущество и в один миг стать так позорно слабым!
Алиан со вздохом ответил:
— Иногда только слабость тела может проявить в мужчине истинное мужество и силу духа. Но поторопимся. Дышать все труднее, а нам надо еще за минуту придумать, как и чем объединить наши противоположные силы, чтобы они не уничтожили друг друга, если мы сумеем снять сдерживающий блок. Одну точку мы нашли — жизнь. Но этого мало.
— Не знаю, как наши магические силы Света и Тьмы, мэтр Алиан, но у нас с вами точно есть кое-что объединяющее: мы оба любим Лику и дорожим ею.
Архимаг помолчал.
— Что ж. Можно попытаться. Но хорошо бы найти и третью точку сцепки, для устойчивости такого шаткого единения сил. Я предлагаю мир.
— В каком смысле мир?
— Во вселенском смысле, юный владыка Тьмы, — с усмешкой сказал старый интриган. — Мы оба заинтересованы сохранить наши земли и народы от чужеродной силы. Пришло время объединиться против врага, угрожающего нашим жизням, любви и бытию. Не так ли? Я дам тебе щит от моей силы Света.
— Я дам тебе щит от моей силы Тьмы, — завороженно повторил Дьяр.
Они соединили ладони в рукопожатии.
И в этот момент стены дрогнули от толчка и начали сдвигаться к центру. Все быстрее и быстрее. Двух высочайших магов кто-то пытался раздавить, как букашек.
— Быстрее, Алиан, соображай быстрее, — пробормотал владыка Света, чувствуя себя последним на земле идиотом. Что и как может блокировать его магию? Ведь никакой сети, никаких заклинаний, ничего не воздействовало. Даже стены, похоже, были обычными каменными глыбами. Не воздух же тут особый, которого, кстати, становилось все меньше. — Уходи, демон.
Но было уже поздно: капкан схлопывался, и уже не хватило бы времени даже выбить искру. Дьяр подпрыгнул, уперся ногами в противоположные стены. Щепка между молотом и наковальней.
Б следующий миг он вклинил лезвие кинжала в узкую, с волос, щель между движущимися плитами стен. Раздался громовой скрежет. Стена остановилась.
— Давай! — нахально скомандовал демон авгуру.
— Я ничего не вижу, — Алиан слепо вытянул перед собой руку с кинжалом.
Дьяр, изогнувшись, схватил его за запястье и точно так же заклинил вторую движущуюся стену. Механизм, издав жуткий вой, остановился.
— И что теперь? — проворчал архимаг. — Заклинили единственное оружие, которое могло бы нам помочь. Патовая ситуация, но наши враги что-нибудь придумают. Сонный газ, например.
Но что-то происходило. Кинжалы Ошсах, заклинившие противоположные углы, мелко вибрировали, в глубине скалы зарождался глухой гул. Из-под лезвий посыпался мельчайший песок. И вдруг стены пошли трещинами, паутиной разбегавшейся от кинжальных лезвий.