Дьяр, освободившись от пут, ринулся мне на помощь, но споткнулся о безрогого и схватился с ним в борьбе. Из рук жреца Смерти выпал и покатился по алтарю сосуд, расплескивая содержимое.
Выпавший из рук евнуха сосуд остановился в центре круга, наткнувшись на тускло мерцавшую горку какой-то субстанции. Сердце Вайры вывалилось из сосуда на нее и вспыхнуло, как черный уголек в ярком пламени. Пещеру потряс крик страшной боли, и сразу — жуткий нутряной стон, шедший словно бы из-под земли.
Хаош вывернулся из захвата Дьяра, отскочил и что-то крикнул на гортанном наречии древнейшей эпохи Шарх. В руке безрогого возникло точно такое же зазубренное жало, каким орудовала Вайра. Безоружный владыка Тьмы попытался призвать свое оружие, но что-то высасывало его силу, не давая сформироваться клинку, и тот развеивался в руке. Как будто здесь даже воздух пропитан той же магией, что создала кинжалы Ошсах.
«Но почему Дьяр не перекидывается в боевую ипостась?» — нервничала я. Тоже не хватает магии?
А вот Хаош, напротив, словно вырос и окреп. По его заклятию колонны, скрипя, начали поворачиваться вокруг оси, раскрываясь, как лепестки лотоса, и из всех щелей полезли десятка два уродов. Были тут и искореженные демоны, и потускневшие археты, и орки, и еще какие-то воинственные твари, тут же окружившие нас с Дьяром. Его противник воспрянул духом и накинулся на моего безоружного работодателя, подняв пику-жало.
Богиня, я же сейчас без работы останусь!
Схвативший меня демон упал бездыханным, и я встала спиной к Дьяру, приготовившись к последнему бою.
— Лика! — крикнул Дьяр. — Уходи Лунным мостом, ты же можешь!
— Нет!
Даже если могу — не уйду. Я — твоя телохранительница, Дьяр. Твоя ками-рани, что бы это ни значило.
Дальнейшее слилось в одну длинную беспросветную вечность.
Синеглазый поднял валявшийся под ногами увесистый каменный обломок, используя его в качестве щита. Камень безнадежно крошился от ударов зазубренного «жала», готовый треснуть в любой момент. Наконец мне удалось выбить меч у одного из атакующих, и Дьяр умудрился его подобрать.
Врагов прибывало с каждым нашим ударом. Сраженные поднимались, подбирали отрубленные руки и даже головы и, приставив их к плечам, вставали в строй живых. Поднялся и второй жрец Мортара, подмигнул мне, снимая с шеи удавку Лойт. Та рассыпалась пылью. Можно ли сражаться со Смертью, убивая?
Я отбивалась лунным мечом, а левой рукой пыталась построить щит для нас обоих. И то, что мне удавалось использовать магию сельо там, где даже Тьма оказалась бессильна, убеждало в словах предательницы Вайры. Неужели и в самом деле мы — бывшие жрицы Смерти? Богиня, пусть это будет не так!
— Почему ты не в боевой форме? — прокричала я Дьяру.
— Полная ипостась владыки разворотила бы тут все. Ты можешь пострадать. И твой отец.
— А промежуточный вариант?
Он промолчал, отбиваясь от слишком рьяных адептов Смерти. Жаль, что Дьяр не может прикинуться крылатым утесом средних размеров. Уж не блокирует ли смертная магия изменения живой формы так же, как и его магию Тьмы и Теней?
Оба жреца Смерти, безрогий евнух и его брат, оставили нас на растерзание своей своре и, отбежав к алтарю, ползали, исправляя поврежденные руны. А в центре ритуального круга лежало что-то странное, мерцающее, но непонятное. Я не могла опознать в сломанной груде, кого жрецы приготовили в жертву, но сердце отчаянно сжалось: папа? где он?
«Хозяйка! — внезапно ворвался в сознание крик Шурша. — Мы тут! Мы идем!»
Пространство пещеры заполнилось гулом и шорохом, полупрозрачные тела драконов появлялись из разлома верхнего яруса, откуда вывалились мы с Вайрой. Окружавшие нас адепты культа Смерти падали как подкошенные. Их не успевали заменить те, кто появлялся из колонн, как вода из фонтанов.
— Держись, сын! — раздался крик, и я с радостью узнала голос Сатарфа.
А с противоположного конца сотрясающейся от криков пещеры донесся еще один звонкий клич:
— Дочка, я иду!
И мелькнула серая оскаленная морда волкодлака, умудрявшегося рвать врагов даже свисая из бережно державших его драконьих когтей. Царица Эльда, оседлавшая того же дракона, отсалютовала Сатарфу, свесившись набок и снеся голову орку. Орда, наседавшая на нас с Дьяром, дрогнула.
Дьяр, словно у него открылось второе дыхание, пробил теневой путь, и к нам присоединились его демоны: гигант Сэйван, Янге, глава ковена Рихт и даже новый ректор, успевший показать мне знак восхищения. Ура, надеюсь, если выживу, он не отправит меня на пересдачу.
Эльда, умудрившись создать даже в этом хаосе Лунный мост, открыла путь Берре и ее стражницам.
Но ни драконы, ни Сатарф, ни Эльда не успели добраться до жрецов Мортара.
Вспыхнули двадцать четыре сосуда по ободу ритуального круга. Вспыхнул мертвенным светом сосуд в его центре, и неподвижная, обескровленная мужская фигура, на груди которой он стоял. Отец?
— Папа! — отчаянно крикнула я и едва не лишилась головы, пропустив удар архета с мертвыми глазами. Но мама вовремя метнула дротик, вонзившийся врагу в глазницу. Он выдернул его, как занозу из пальца, и снова размахнулся, но тут уж я не оплошала, и его голова покатилась, срезанная лунным мечом.
Путь к ритуальному кругу запрудила новая волна адептов Смерти, хлынувшая из колонн и даже, казалось, из стен.
Алтарь с грохотом повернулся противосолонь, как часовой круг против движения стрелок, и вращение ускорялось. Жрецы и адепты Смерти уже не обращали на нас внимания: отхлынув и оставив нас растерянно оглядываться, все они с ликующими воплями опускались на колени вокруг алтаря и простирали к нему руки.
Убивать несопротивляющихся врагов оказалось слишком противно. Но не для драконов. Они пожинали свою жатву десятками.
— Как заклинить этот хургов круг? — я была в отчаянии.
Четырехкрылый — богиня, ты видишь это чудо? — Сатарф отвлекал одного из жрецов Мортара, рогатого. А царица Эльда куда более успешно наседала на безрогого евнуха, предателя Хаоша. Поздно. Их вмешательство уже не могло остановить или хотя бы замедлить вращение гигантской печати. А то, что это была печать, закрывавшая Мортару путь в наш мир, я уже не сомневалась.
Жрецы только хохотали, вновь и вновь поднимаясь после смертоносных ударов Сатарфа и Эльды. И драконы Смерти оказались не в силах отнять жизнь ни у жрецов, ни у адептов. Невозможно отнять то, чего нет. Куклы — вот чем они были. Куклы, послушные воле хозяина.
Меня охватило чувство беспомощности и бессилия. Как одолеть такого врага? По яростным глазам матери я видела, что она старательно прячет свою растерянность. Нам их не остановить.
Гул и скрежет, с каким вращалась печать, поднялись до визга. Сам круг с ритуальными рунами и всем его содержимым превратился в сплошное пятно отвратительно чужеродного цвета. И вдруг поверхность пятна дрогнула, начала углубляться, в ее центре стало раскрываться черное пятно провала.
— Папа! — закричала я. Дьяр, схватив меня за локти, удержал. А Сатарф, бросив на меня удивленный взгляд, — богиня, он снова зряч! — взвился вверх и попытался поймать падающее в бездну тело Алиана.
Его отбросило как мошку.
В тот же миг из раскрывающейся бездны хлынул ослепительный свет, пронзивший пещеру огненными пиками. Он расходился веером сверкающих копий, и адепты Смерти рассыпались в прах, а два жреца беспомощно извивались, визжа и царапая когтями камни, пока и они не рассыпались в пепел.
— Ах, Эльда, любовь моя… — вздохнула сияющая, брызжущая светом бездна.
И закрылась.
После обжигающей яркости мне на миг показалось, что я ослепла. И только грохот и дрожь тверди сказали мне, что свод пещеры начал рушиться, разваливаясь огромными глыбами. Но тут же зрение перешло на ночное.
— Уходим! — крикнул Сатарф, подняв Эльду на руки. — Сын, уводи Лику! Немедленно.
А Дьяр уже обнимал меня, оцепеневшую от осознания, что отца больше нет. Моего папы, так недолго гревшего меня любовью и заботой.
— Держись крепче, — шепнул синеглазый.
Внезапно мои ноги оторвались от земли. Ставшая великанской и бронированной, чудовищная ладонь укрыла меня от падающих глыб. Вцепившись в край ворота и закрыв глаза, я висела, как букашка на груди великана. Богиня, как огромна эта его тронная ипостась! Вполне хватило бы скромной боевой.
Взмахнули огромные крылья, сметая с пути обломки, и мы куда-то вырвались.
А потом Дьяр как-то резко уменьшился, и я почувствовала, что он держит меня на руках, а я обнимаю его за шею, и на моих губах тает его поцелуй.
— Не надо. Пожалуйста, — всхлипнула я.
— Лика! Живая! Любимая! — Дьяр поставил меня на ноги, но тут же обнял и прижал к груди, осыпая поцелуями лицо. И сразу отстранил, цепко оглядывая с головы до ног. — Ты ранена?
— Нет. На мне кольчуга. Дьяр… — я задохнулась от невыплаканных слез. — Мой отец…
— Погиб, Лика. И спас всех. Даже нас, детей Тьмы и Теней.
ГЛАВА 23Метаморфозы
— Мы все ошибались, — вздохнул Сатарф, обведя взглядом собравшихся в малом зале совещаний. — Мы с моим наследником Дьяром, владыкой Тьмы и Теней, считали, что наша сила неисчерпаема, а мир со всеми нашими стычками на периферии государства — стабилен. И получили жестокий урок. Мы решили, что враг готовится к Лунной мистерии, что будет задета основа мира и перевернуто естество вещей. И ошиблись. Оказалось, что два неистовых фанатика, знающие, где копать, почти перевернули мир! Сэйван, это недоработка твоей службы.
Синекожий гигант полинял, став бледно-голубым.
— Эта история началась несколько веков назад, — возразил ректор Академии Тьмы и Теней. — Мы разыскали архивы. Братья-некроманты Мриаш и Ундиш Храшарги, гениальные умы и — двойки по истории некрологии! Кто бы мог подумать?
— И кто бы мог подумать, что ритуал был изначально затеян ими не ради власти, не ради мира, а ради того, чтобы вернуть одному из них мужское естество, — глава Темного ковена, архимаг Рихт, подвинул к центру толстую папку с документами. — Нами собрана и восстановлена цепочка их метаморфоз.