Ничего. У Сатарфа тоже брали все до капли, но он остался жив и восстанавливается. И папа вернет былую мощь, я в него верю.
— Лишь бы он был жив, — прошептала я.
— Будет! — разлепила губы Берра и, не выпуская клубка, смахнула слезу.
С ума сойти. В горах Смерти творилась магия жизни. Такая магия, о которой я, ученица уже двух школ — лунной и темной, и не знала ничего, и не слышала. Истинная магия любви. Слышишь, богиня?
«Слышу, слышу, — слегка ворчливо отозвалась Лойт на дне моего сердца. — Неужели ты думаешь, что тут без меня обошлось? Твой отец искупил все злодеяния и грехи передо мной. Простила я его. Пусть живет. Кому-то надо править в Белой империи. На тебя у меня другие планы, если помнишь наш договор, дорогая моя будущая Верховная жрица».
Да, я помнила. С помощью Лойт или без нее, но царица Эльда жива, а Сатарф вернул себе и маме крылья.
Но до Лунной мистерии еще не меньше месяца. И Лойт обещала мне, что я доучусь на боевого мага Тьмы и Теней. Не бывает бесполезных знаний, особенно о таких соседях, как демоны.
— Три поцелуя, Лика, — прошептал мне на ухо самый главный из соседей. — Ия хочу свой первый.
— Здесь? Ты с ума сошел! — прошипела я.
— Да. Здесь и сейчас.
И, не дав мне опомниться, этот несносный бесстыдник поцеловал меня. Посреди гор Смерти, в разрушенном логове адептов Мортара, на глазах изумленных женщин и моей собственной няньки, которая, впрочем, одобрительно кивнула головой и заявила:
— Хорош, негодник! Я согласна, сестрицы.
Нет, я так и не поняла, при чем тут согласие дряхлой Раганы? Это мой темный властелин!
— Еще два ты будешь мне должна, — демон, сияя звездами глаз, легонько провел пальцем по моим припухшим губам.
Надеюсь, богиня отвернулась в эту минуту.
Дьяр попросил у меня неделю. Всего неделю — до бала, где я должна была найти ему невесту «оком сердца».
На совете он заявил:
— Я хочу, чтобы любили меня, а не владыку. Чья любовь ко мне будет самой бескорыстной, ту и назову невестой. Моя ками-рани сразу увидит, не зря в древности на эту должность всегда избирались сельо.
— Но кто проследит, правду ли скажет сельо? — резонно возразил магистр Рихт, который недолюбливал лунных дев и не принимал новую, а точнее, основательно забытую старую политику Темного Трона.
— Сама Госпожа Тьма, — резко ответил владыка. — Вы забыли, что договор был скреплен кровью, и его невозможно переступить и нарушить.
Я только вздохнула. Ладно, до бала потерплю. От обязанностей телохранительницы меня сразу освободили, приглашая лишь пару раз на такие собрания, посвященные матримониальным планам венценосца.
Времени стало больше. Дьяр мне не докучал. Да и его брат не появлялся ни на собраниях, ни в Академии. Стыдно ему, наверное, что эпохальная битва за мир обошлась без него. Я и не спрашивала о нем: до сих пор злилась, что он насильно меня с собой обручил.
Целую неделю я каждый день после занятий наведывалась в заветную пещеру, иногда вместе с синеглазым владыкой Тьмы. Шурш уже легко поднимал нас двоих.
Светящийся клубок в руках Берры не уменьшался, наоборот, распухал маленьким солнышком. А древние сестры-вязальщицы ткали уже не сети, а тело из золотистого тумана. Когда у него появились четкие контуры и узнаваемые черты лица, мне запретили приходить.
— Негоже дочери наблюдать за рождением отца. Супротив порядка мира это! — строго свела брови Кикерис и выгнала нас с Дьяром.
И меня уже ничто не отвлекало от учебы.
Но мир словно мстил мне за то, что его спасли. По крайней мере, сила Тьмы точно ополчилась. У меня даже закралась мысль, что Госпожа Тьма ревновала, как настоящая женщина. А учитывая, что без темной силы в Академии Тьмы и Теней делать нечего, то… так оно и оказалось.
А еще нашей группе не повезло: куратором нам назначили старшего преподавателя темных боевых искусств, высшего и жутко агрессивного демона Ширашта. И на первом же занятии по отработке заклинаний на опытных объектах я засыпалась.
— Заклинание «тихая смерть» действует не так, если было сделано все правильно! — орал на меня Ширашт. — Еще раз, адептка Лика Тария! Мне мух не жалко!
Несчастные мухи-мутанты почему-то не уничтожались. Вместо заклинания у меня получался радужный пшик.
— Смотри сюда, Тария! — рявкнул препод и выкинул вперед руку с раскрытой когтистой ладонью. Черное облачко тьмы сорвалось с нее и окутало мутантиков. Миг, и мухи тихо осыпались горками пепла, не успев возразить против ужасной участи.
— Вот как надо! А не твой серебристый туманчик, от которого наши опытные экземпляры хмелеют и кусаются! Что с вами происходит, Тария? Куда делось ваше искусство? Я же помню, что у вас отлично получалось это заклинание.
Когда-то. Меня еще мамуля ему обучала и не отпустила в Тархареш, пока не убедилась, что моя осьмушка темной крови вполне справляется с демоническим заклинанием. Но с тех пор, как мы вернулись с гор Смерти, все пошло наперекосяк.
— Еще раз, Тария! — скомандовал магистр Ширашт.
Я повторила про себя формулу, вызвала в памяти горящие темным пламенем руны и вскинула раскрытую ладонь, посылая лучи смерти последней мухе, пьяненько ползавшей по лабораторному столу. С руки сорвался клубок серого тумана. В воздухе запахло спиртом. Муха вжикнула, дернулась и завалилась на бок, слабенько дергая лапками.
— Незачет, — приговорил препод.
Третий незачет на неделе.
Вернувшаяся наконец-то Миранда только диву давалась.
Миранда и догадалась первой, что со мной происходит.
— Ты влюбилась, точно тебе говорю! — заявила подруга.
— Это исключено, — отмахнулась я.
Мы с ней опять делили на двоих Башню трех принцесс, кормили брошенных Кикирусей на наше попечение горгулий, расчесывали Шурку, псимурга и мантихору и все свободное время раскрывали друг другу потаенные тайны. Конечно, все тайны я даже Миранде не могла рассказать, да и подруга пока так и не призналась, кто же завоевал ее сердце.
— Я расскажу тебе, когда он вернется, Лика, — вздыхала она и утирала слезу. — А ты влюбилась, я-то знаю. У тебя глаза светятся, когда ты говоришь о Дьяре.
И она замерла на мгновение, и ее вишневые глазищи стали огромными:
— Ох, Лика! А может быть… Ты же… ты же дочь владыки Света, Лика!
— Ну да. А еще я — сельо. И что? Мы теперь не подруги?
— Подруги, конечно! Подожди, я не об этом! А твоя лунная магия не ослабла?
— Нет. У меня теперь все заклинания сильнее, ярче.
Миранда торжествующе щелкнула пальцами.
— Вот! Ярче! Пошли!
— Куда?
— За пределы Академии. Туда, где защитный контур не такой сильный. Одевайся.
Сама она спешно натягивала зимние сапожки и шубку.
— Так ведь комендантский час!
— Не узнаю тебя, подруга. Когда это тебя останавливало? Твой дракон Смерти вездесущ!
Через десять минут мы стояли на заснеженном речном берегу: зима в Тархареше крепчала с каждым днем, и речушку, в которой мы купались с Иреком, затянуло льдом. Я узнала место, где Ирек подарил мне фамильный селенис клана Полночного звездопада, украденный им из отцовской сокровищницы. Здесь же мы нашли кинжалы Ошсах, которые сейчас пили силу моего отца в далеких горах Смерти. Какая же у него была мощь, если еще остались силы после того, как он закрыл собой сорванную печать и не дал войти в мир самому богу Смерти? Ох, папа…
— Давай! — прервала мои воспоминания Миранда.
— Что?
— Вспоминай любое заклинание Света. Ты же наверняка учила хотя бы теорию, Лика. Даже нам дают кое-какие знания, а уж лунным девам — обязательно.
Она права, теорию белой магии нам преподавали в храмовой школе. Но…
— Но я же не белый маг.
— Да? А ты попробуй. Ну, вот хоть лед растопи пульсаром. Попробуй.
— Миранда, ты с ума сошла? Какие еще пульсары? Это белая боевая магия. Белая! Все, что я могу, — это сделать не горячего солнечного зайчика, а холодного лунного ежика! — и я привычным движением кистей рук соткала «ежика» — заклинание, не способное жечь и плавить жаром огня, но способное растворить лед, как кислотой. И швырнула вперед, за спину подруги.
Это счастье, что демоница стояла спиной к реке.
Жахнуло так, что осветилась каждая веточка прибрежных кустов. Деревья пригнуло волной, нас сбило с ног, а сверху… плеснуло водой! Теплой!
Льда на реке не было аж до противоположного берега, а вода светилась. Самое время утопиться. Потому что, хотя здесь и не было усиленной охранки, как в Академии, но весь Кардерг, как столица славного Тархареша, был накрыт Темным куполом. И сигнализация истошно взвыла, оповещая о вторжении светлых магов.
Тут же отовсюду посыпались мракары, но их опередил Дьяр, выросший из черной тени ближайшего дерева. Странно, почему из тени? Я уже и не помню, когда он последний раз закутывался в свои шикарные чернобархатные крылья.
— Ну в точности как при твоем похищении, — восхитилась Миранда.
— Что тут произошло? — устало спросил владыка. — Лика, только не говори, что тебя снова пытались похитить светлые.
— Нет. Я…
— Это мы случайно светлый артефакт взорвали, — беззастенчиво соврала демоница. — Видимо, они оставили еще в прошлый раз. Ваше Темнейшество, можем мы наедине вам все объяснить?
— Я сама объясню. Хотя еще ничего не понимаю, — прошептала я, холодея от понимания.
Вот и все. Прощай, Академия Тьмы и Теней. Я не только зачеты, я все экзамены завалю, кроме общих, по языкам да травам. Я — наследница своего отца. И его сила проснулась. Иначе я не могу объяснить, как лунное заклинание превратилось в огненный пульсар.
По знаку владыки сбежавшиеся маги исчезли. Мы остались наедине, если не считать охранявших своего повелителя днем и ночью «серых теней», но от них Дьяр мало что скрывал.
— Итак?
— Я больше не сельо, владыка… Дьяр, — всхлипнула я, еле сдерживая слезы. — Я не смогу быть вашей ками-рани.
И, вытянув обе ладони, я вызвала на кончиках пальцев лунные блики «щупов», которые сельо используют вместо перчаток… и которые превратились в ослепительное сияние.