Карьера Патоличева, бывшего во время войны партийным руководителем Челябинской области, а затем (недолго) секретарём Центрального Комитета, пошла на спад после прихода во власть таких его сверстников, как Брежнев. Пребывание в расширенном Президиуме ЦК, в который он был избран в 1952 г., прервалось со смертью Сталина, а в 1956 г. его сместили с должности первого секретаря ЦК компартии Белоруссии, заменив белорусом Мазуровым. Его назначение первым заместителем министра иностранных дел фактически стало отстранением от привычной партийной работы. В 1958 г. Патоличев был перемещён на должность министра внешней торговли, на которой пребывал 27 лет — вплоть до момента, когда Горбачёв отправил его на пенсию[346]. Впрочем, он оставался до 1986 г. членом ЦК, олицетворяя собой в течение почти полувека кадровую стабильность времён правления Брежнева.
Байбаков, принадлежавший к юному поколению непартийных технократов и ставший заместителем наркома нефтяной промышленности в 1939 г., также входил в число долгожителей ЦК, членом которого состоял с 1952 по 1989 г. Он был из числа тех представителей класса 38-го года, которые, в отличие от Патоличева, процветали при Хрущёве и его наследниках, но так и не сумел возвыситься до членства в Политбюро. Успешная работа в нефтяной промышленности способствовала его назначению в 1955 г. главой Государственной комиссии по долговременному экономическому планированию, а затем и председателем Госплана РСФСР. Этому помогло и то, что химическая отрасль входила в круг интересов Хрущёва. Выдвижение Байбакова на место, занятое ранее М.3. Сабуровым, было, возможно, одной из составляющих проводившейся Хрущёвым кампании по отстранению от власти группы высших руководителей экономики, связанных с его соперником Маленковым[347]. Процедура назначения Байбакова была столь же неожиданной, как и во времена Сталина. Вызванный на собеседование к первому секретарю ЦК в 1955 г., он попытался избежать перехода из нефтяной промышленности, сказав: «Никита Сергеевич, я ничего не понимаю в планировании, не передвигайте меня, я ведь нефтяник до мозга костей», на что Хрущёв заявил: «Не волнуйтесь, научитесь». Хотя Байбаков попросил сутки на размышление, вернувшись в свой кабинет в министерстве, он обнаружил доставленный спецкурьером красный пакет с приказом о новом назначении, подписанным ещё накануне[348]. Позднее, ещё до назначения председателем Государственного комитета химической и нефтяной промышленности в 1963 г., Байбаков возглавлял два из созданных Хрущёвым совнархозов — Краснодарский и Северокавказский. Он снова попытался высказать свои сомнения, сказав Хрущёву: «Никита Сергеевич, но я же ничего не понимаю в химии», на что тот возразил собственными словами Байбакова: «Но вы же нефтяник!» Год спустя после свержения Хрущёва Байбаков был назначен Председателем Госплана СССР и оставался на этом посту до 1985 г. Интересно отметить, что позднее Байбаков был даже благодарен Хрущёву за то, что тот вырвал его из нефтяной отрасли и загнал в Краснодарский совнархоз. «До того я совсем ничего не понимал в сельском хозяйстве и лёгкой промышленности», — вспоминал он.
Что касается новых людей, то Николай Журин, бывший кандидатом в члены ЦК в 1956–1961 и в 1966–1976 гг., происходил из рядов провинциальных руководителей второго эшелона, занимавшихся преимущественно сельским хозяйством. Он участвовал в освоении целинных земель в Казахстане, являвшемся одним из узловых пунктов политики Хрущёва. Владимир Новиков принадлежал к числу так называемых хозяйственников. Он был председателем Госплана в 1960–1962 гг. и полномочным членом ЦК с 1961 по 1981 г., являясь одним из главных исполнителей проводившейся Хрущёвым реформы управления экономикой. Николай Егорычев входил в состав ЦК партии в 1961–1971 гг., будучи впервые избранным в него как второй секретарь Московского горкома КПСС. Он считался городским руководителем высокого полёта. Ни одного из этих людей нельзя назвать типичным представителем полномочных членов ЦК, но Журин мало отличался от шестидесяти или семидесяти других партийных руководителей сельскохозяйственных регионов и республик, избранных в ЦК одновременно с ним в 1956 г., а Новиков (безусловно, самая важная фигура из этой тройки) имел происхождение, во многом сходное с теми хозяйственными руководителями, что вошли в состав ЦК в 1961 г. Егорычев походил на десятки других партийных аппаратчиков высокого уровня, работавших в центральном и местных городских партийных комитетах, но, как мы увидим в дальнейшем, он был тем самым исключением, которое лишь подтверждает правило.
Подобно большинству своих сверстников среди членов ЦК, все эти трое являлись русскими по национальности и происходили из сельской местности или небольших провинциальных городов. Журин вырос в Оренбурге, городе на Южном Урале вблизи границы с Казахстаном. Новиков родился в Центральной России, в деревне, расположенной в 80 км от Горького, Егорычев жил со своей овдовевшей матерью в Строгино, ныне являющимся одним из микрорайонов Москвы, а в то время — подмосковной деревне. Отец Новикова был медиком, Журина — железнодорожным рабочим, а Егорычева — крестьянином. Двое из трёх были малолетними детьми во время революции, а третий родился после неё. Новиков (1907 г.р.) и Журин (1908 г.р.) очевидно принадлежали к тому же второму поколению элиты, что и Байбаков (1911 г.р.), и Патоличев (1906 г.р.), и большинство полномочных членов ЦК, избранных в 1956 и 1961 г. (как, впрочем, и в 1939 и 1952 г.). Сам Брежнев, родившийся в 1906 г., был ненамного старше. Все трое выдвинулись на важные руководящие посты в совсем молодом возрасте благодаря экономической революции и Большому террору. Егорычев, родившийся после революции, в 1920 г., принадлежал к самой молодой части второго поколения элиты.
Журин и Новиков, в отличие от более молодого Егорычева, выдвинулись на ответственные должности ещё до войны. Николай Журин стал первым секретарём Кустанайского обкома партии в Казахстане в августе 1939 г., когда ему был всего 31 год. Его отец-железнодорожник воевал на фронтах гражданской войны и в конце 1930-х гг. стал уважаемым рабочим-коммунистом. Сам Журин после окончания профтехшколы и до вступления в партию в 1931 г. работал машинистом паровоза и железнодорожным техником. (Он озаглавил свои мемуары «От паровозного машиниста до первого секретаря обкома».) В 1930-х гг. он находился на партийной и профсоюзной работе, руководил колхозом.
4.1. Николай Журин (сб.: Депутаты Верховного Совета СССР, 1966 г.)
Владимир Новиков стал в 32 года (в 1939 г.) директором Ижевского оружейного завода, находящегося в историческом центре производства оружия, чуть западнее Урала. На заводе тогда трудилось почти 50 тыс. человек. Своим происхождением и карьерой Новиков напоминает Байбакова. В 1941 г. он был назначен заместителем наркома (замминистра) вооружений, сменив на этом посту своего арестованного предшественника. Поскольку он являлся пасынком учителя то есть человека нерабочего происхождения (служащего — но советской классификации), ему было отказано в приёме в Ленинградский институт физкультуры им. Лесгафта. Но, несмотря на своё классовое происхождение, ему всё же удалось поступить в новгородский техникум, после окончания которого его в конце 1920-х гг. направили по распределению на работу в военную промышленность. Новиков провёл 16 лет в Ижевске, где без отрыва от производства закончил местное отделение Военно-механического института. Его приёмный отец в 1934 г. был арестован и осуждён на принудительные работы, но это не помешало Новикову в 1936 г. вступить в партию. Позднее, будучи министром, он сумел воспользоваться своим влиянием, чтобы содействовать освобождению отчима.
В подавляющем большинстве случаев членство в ЦК становилось следствием назначения человека на должность высокого уровня, а не результатом выдвижения его кандидатуры непосредственно на съезде перед выборами. Это в равной мере справедливо для Журина, Новикова и Егорычева. Второй секретарь ЦК компартии одной из крупных республик (Журин), председатель Госплана (Новиков) и второй секретарь столичного горкома партии (Егорычев) — все они по своему рангу принадлежали к уровню ЦК. Но когда Новиков был первым заместителем Д.Ф. Устинова в Министерстве вооружений в 1952 г. или занимал пост первого заместителя министра общего машиностроения в 1956 г., ни одна из этих должностей не считалась достаточно высокой для его избрания хотя бы делегатом XIX или XX съездов партии. После ликвидации Хрущёвым министерств в 1957 г. Новиков получил значительно более ответственный пост председателя Ленинградского совнархоза[349]. Вновь созданные совнархозы возглавляли бывшие министры и заместители министров. При назначении Новикова сыграла свою роль протекция. Первым секретарём Ленинградского обкома (и членом Президиума ЦК) в то время был Фрол Козлов, который в конце 1930-х гг. работал парторгом ЦК в Ижевске, он и поспособствовал выдвижению Новикова на пост руководителя Ленинградского совнархоза.
В последующие четыре года, вплоть до XXII съезда партии в 1961 г., Новиков ещё не достиг статуса, позволявшего ему стать членом Центрального Комитета. Тем временем он был назначен вначале председателем Госплана РСФСР, а затем и председателем Госплана СССР, в обоих случаях следуя за своим покровителем Козловым, ставшим Председателем Совета министров РСФСР, а затем — первым заместителем Председателя Совета министров СССР. Когда Козлов стал секретарём ЦК, Новикова в мае 1960 г. назначили одним из пяти заместителей Председателя Совета министров СССР Хрущёва, что, естественно, возвело его в ранг, достойный избрания в 1961 г. на XXI съезде в ЦК. К сожалению Новиков утратил доверие Хрущёва и был в июне 1962 г. понижен в должности до Председателя Комиссии по внешнеэкономической деятельности, ещё одного органа, изобретённого Хрущёвым