| Таблица 6.4. Смена поколений в составах ЦК, 1981–1990 гг. | |||
|---|---|---|---|
| Год избрания ЦК | |||
| 1981 | 1986 | 1990 | |
| Первое поколение | 4 | 1 | 0 |
| Второе поколение | 219 | 81 | 2 |
| Третье поколение | 242 | 379 | 225 |
| Четвертое поколение | 5 | 18 | 185 |
| Всего | 470 | 477 | 412 |
| Примечание. К первому поколению относятся члены ЦК, родившиеся до 1900 г., ко второму — родившиеся в период с 1901 по 1920 г., к третьему — члены ЦК, родившиеся в 1923–1940-м г., к четвёртому — родившиеся позднее 1941 г. |
Третье поколение элиты, состоявшее из людей, родившихся между 1921 и 1940 г., в брежневские годы оттеснённое на задний план долгожителями из второго поколения — региональными секретарями и министрами — теперь занимало кабинеты, освободившиеся после ухода сталинистов на пенсию, получая вместе с новыми назначениями права и на членство в ЦК. Может показаться, что представители третьего поколения элиты отличаются от крестьянских детей, из которых преимущественно состояло второе поколение, в детском возрасте пережившее невзгоды революций 1917 г. и гражданскую войну, явившееся продуктом культурной революции в годы первых пятилеток и получившее право распоряжаться жизнью и смертью людей, едва достигнув 30-летия. На самом деле социальный состав этих двух поколений элиты претерпел незначительные изменения. Если проанализировать состав ЦК, избранного в 1981 г., когда численность представителей второго и третьего поколений в нём почти совпадала, обнаруживаются удивительные вещи: из тех представителей третьего поколения, чьё место рождения точно известно, 65% происходили из деревни (145 человек из 222 [242]), включая самого Михаила Горбачёва. Это намного выше, если сравнивать со вторым поколением, где выходцы из деревни составляли менее 50% (105 человек из 209 [219]). Третье поколение выросло в зыбкой обстановке коллективизации и индустриализации, то есть во времена, по своей напряжённости и сумятице не уступавшие, а порой и превосходившие те, что выпали на долю второго поколения. В силу своего возраста представителям третьего поколения удалось избежать чисток и террора в том объёме, который испытало на себе второе поколение, но по воспоминаниям известно, что многие их родственники были жертвами репрессий. Это касается родственников самых заметных представителей третьего поколения элиты, например Михаила Горбачёва и его жены Раисы[492]. Большинство из них достигло взрослого возраста во времена расцвета культа личности Сталина в конце 1940-х – начале 1950-х гг. Представители третьего поколения были слишком молоды, чтобы участвовать в боевых действиях во время войны, но все они (в подростковом возрасте) испытали нужду и лишения военных лет. В то же время, они смогли воспользоваться плодами создания более совершенной системы образования к тому времени, когда настала пора поступать в вузы. В большинстве своём они вступили в Коммунистическую партию в 1953 г. и участвовали в процессе десталинизации, начавшемся в 1956 г. Они также столкнулись с препятствиями для продвижения вверх по карьерной лестнице, порождавшимися политикой кадровой стабильности во времена Брежнева.
Съезд 1986 г. фактически стал апогеем представительства третьего поколения в ЦК, ибо к 1990 г. их время уже ушло. Их доля среди членов ЦК упала столь же стремительно, как в своё время она сократилась для второго поколения, а именно с 79% в 1986 г. до 55% в 1990 г. В брежневские годы рост числа представителей третьего поколения сдерживался столь интенсивно, что большинство разменяло седьмой десяток, когда при Горбачёве перед ними открылся путь в верхние слои элиты. На первые роли начали претендовать сорокалетние –представители четвёртого поколения, родившиеся в период между 1941 и 1960 г. Люди этого возраста во многом отличались от своих непосредственных предшественников. В частности, они представляли собой продукт более урбанизированной послевоенной культуры. Выходцы из деревни в 1990 г. всё ещё составляли 51% вновь избранного состава ЦК, то есть их доля мало отличалась от той, что была в 1986 г., но отсутствие заметных отличий было обусловлено возросшим представительством в ЦК нерусского населения менее развитых частей СССР. Всего среди русских по национальности членов ЦК в 1990 г. доля людей, родившихся в деревне, не превышала 43%, а среди русских представителей четвёртого поколения она составляла всего 37%. (Для сравнения: в третьем поколении доля выходцев из деревни среди русских составляла 49%.) Только самые старшие представители четвёртого поколения пережили военное время, немногие успели воспользоваться благами, представившимися в годы послевоенных пятилеток. Они скорее были детьми значительно более благополучных лет. Большинство из них вступило в партию в брежневские годы. Средний стаж пребывания в партии среди членов ЦК 1990 г. избрания отсчитывался с 1967 г., но представители четвёртого поколения в среднем стали коммунистами намного позднее — в 1975 г. Всего четырьмя годами ранее, в 1986 г., средний год вступления в партию для членов ЦК был 1953 г., то есть год смерти Сталина. Вместе с тем в 1990 г. среди членов ЦК оказалось два человека четвёртого поколения, оба из рабочих, которые вступили в партию совсем незадолго до этого, в 1988 г.
Горбачёвская элита
В Горбачёвский период ключевыми политическими фигурами по-прежнему оставались первые секретари региональных партийных комитетов, и они же составляли большую часть партийной элиты, представленной в Центральном Комитете. В начале 1980-х гг. в СССР насчитывалось 128 регионов, и более сотни из них были представлены первыми секретарями соответствующих комитетов партии в Центральном Комитете, утвердившим в 1985 г. назначение Горбачёва на пост генерального секретаря, а впоследствии одобрившего предложенную им программу политических и экономических реформ. Один из них — Виктор Добрик, с конца 1960-х гг. служивший на Украине в должности первого секретаря одного из обкомов партии и бывший полномочным членом Центрального Комитета вплоть до ухода на пенсию многих его долгожителей в апреле 1989 г. Он являлся также первым из числа членов ЦК, которого можно было с полным основанием отнести к третьему поколению партийной элиты (1921–1940 годов рождения). Добрик родился в 1927 г. в деревне в Николаевской области на Украине, его родители — украинцы по национальности, были членами партии. Они вступили в неё во время так называемого Ленинского призыва, объявленного в 1924 г. после смерти вождя. Его отец ушёл на фронт в 1941 г., а семья эвакуировалась в г. Барнаул на Алтае, но через пару лет вернулась обратно на Украину в г. Днепродзержинск. Мать Виктора вначале работала в аппарате горкома партии, а затем учителем. Вернувшийся с фронта отец Добрика стал директором педагогического училища. Сам Добрик окончил местную среднюю школу и поступил в Днепропетровский институт инженеров транспорта, после окончания которого, с 1951 г., работал на Горьковской железной дороге, а с 1953 г. служил в железнодорожных войсках. Он вступил в партию в 1954 г., когда служил на железной дороге, связывавшей Улан-Батор с Пекином. Вернувшись в Днепродзержинск, чтобы учиться в аспирантуре, в конце 1957 г. он сделал судьбоносный выбор, когда принял предложение стать заместителем секретаря парткома Днепрогэса. Всю оставшуюся жизнь Добрик проработал партийным чиновником, хотя, как он настаивал позднее, «ему была органически чужда идея партийной работы как способа делать карьеру»[493].
Добрик уверенно поднимался вверх в конце 1950-х и в 1960-х гг. Он занимал пост первого секретаря горкома Днепродзержинска, затем стал кандидатом в члены ЦК в 1966 г., а с 1969 г. — первым секретарём Ивано-Франковского обкома партии, и этот пост дал ему право избираться в полномочные члены ЦК в 1971 г. («Вы направляетесь в Западную Украину и обязаны будете говорить там по-украински», — заявил ему тогда первый секретарь республиканского ЦК Пётр Шелест.) В те времена мать Брежнева продолжала жить в Днепродзержинске, и однажды сам Брежнев, бывший тогда Председателем Президиума Верховного Совета, приехал её навестить. Оказалось, что женщина проживала всё в той же квартире, которую отец Брежнева получил от местного завода, где работал, и она не испытывала желания улучшить свои жилищные условия. Брежнев совершил свою поездку в августе 1964 г., за два месяца до того, как Хрущёва принудили уйти в отставку, и начал вести откровенные разговоры с местными партийными чиновниками о том, что «дальше так продолжаться не может». Во время таких разговоров, проходивших в присутствии сбитого с толку Добрика, постепенно стало возникать согласие вокруг идеи, что «Никита должен уйти». Брежнев обещал продолжить консультации по этому вопросу, а затем предпринять необходимые действия, поскольку в противном случае «всё может закончиться катастрофой». Владимир Щербицкий, изгнанный годом ранее Хрущёвым с поста Председателя Совета министров Украины, особо настойчиво говорил о том, что «Хрущёва необходимо снимать немедленно». «Пусть так, — недоумевал Добрик, ставший членом ЦК два года спустя, — но как он [Брежнев] не чувствовал себя обязанным оправдать доверие, возложенное на него в то время?» Во всяком случае, снабжение его города продовольствием очень быстро, «буквально в течение года» существенно улучшилось, после того как Брежнев взял верх. Добрик сумел наладить хорошие рабочие отношения с новым лидером и чиновниками, работавшими в аппарате республиканского ЦК партии, кроме «ужасных людей» из идеологического отдела, которые постоянно строчили жалобы о росте националистических настроений и религиозного влияния в руководимой им области.