Как был уничтожен «венец еврейской культуры». Еврейские ученые Киева накануне и во время Большого террора[195]Ефим Меламед
Закрытие института еврейской пролетарской культуры
В 1930-е годы киевский Институт еврейской пролетарской культуры (ИЕПК) при Всеукраинской академии наук (ВУАН) являлся одним из двух существовавших в Советском Союзе научно-исследовательских учреждений, специализировавшихся на изучении истории, языка, фольклора, литературы, демографии, экономического положения еврейского народа, причем – более крупным по сравнению со своим минским аналогом. Бывший аспирант ИЕПК, американец Александр Померанц (1901–1965), впоследствии утверждал:
Киевский институт… был учебным заведением наивысшего уровня во всей тысячелетней истории языка идиш. Институт был наивысшим достижением на научной ниве в «империи идиша», венцом еврейской культуры в Советской России[196].
Характеристика выглядит чересчур восторженной, но она дает представление о том, как воспринимали институт некоторые современники (знавшие его, что важно, изнутри).
Закрыли ИЕПК в мае 1936 года – в период, когда национальная политика советской власти претерпела коренные изменения и осуществлялось постепенное свертывание национально-культурного строительства среди нацменьшинств[197]. Вскоре был упразднен и Институт национальных меньшинств в Минске вместе с его еврейским подразделением[198]. Не исключено, что та же политическая линия повлияла и на закрытие в Москве основной кузницы кадров для Коминтерна – Коммунистического университета национальных меньшинств Запада им. Ю. Ю. Мархлевского, в составе которого функционировал и еврейский сектор[199].
Сходные процессы протекали и в центре, и на местах. На Украине, помимо сворачивания коренизации, они привели также к ликвидации научных и иных учреждений, занимавшихся изучением историко-культурного наследия различных национальных групп, которые проживали на территории республики. Помимо ИЕПК, это произошло, в частности, с Институтом польской пролетарской культуры. Хотя в соответствии с постановлением Политбюро ЦК КП(б)У от 20 сентября 1935 года его должны были реорганизовать в Кабинет по изучению польской литературы, искусства и революционного движения Польши, на деле вместо этого упраздненного учреждения так ничего и не возникло[200]. В том же году закрыли Польский пединститут в Киеве, польские секторы газетного техникума и педагогического института в Харькове, ряд других польских учебных заведений[201].
Закрывались или реорганизовывались в то время также национальные театры, музеи, газеты. В феврале 1935 года ЦК КП(б)У принял постановление «Об издательстве „Укргоснацмениздат“», в котором утверждалось, что Государственное издательство национальных меньшинств УССР «слишком засорено антисоветскими элементами» (при их перечислении упоминались «немецкие фашисты» и «еврейские националисты»). В результате своих должностей и партийных билетов лишились директор «Укргоснацмениздата» В. Радлов, редактор его еврейского подразделения Исаак Сударский и секретарь парткома (он же редактор газеты «Dershtern») Самуил Гулько[202].
В апреле 1936-го некая высокопоставленная комиссия, скорее всего из ЦК КП(б)У, рекомендовала расформировать еврейский и польский отделы Киевского областного исторического архива, а кроме того, просить ВУЦИК (Всеукраинский центральный исполнительный комитет) отменить решение своего секретариата от 28 июля 1929-го об организации в архивах секций нацменьшинств[203]. Затем последовали «ликвидационные» постановления ЦК КП(б)У 1938 года «О реорганизации национальных школ на Украине» (10 апреля) и «О реорганизации особых национальных школ, техникумов, Одесского немецкого педагогического института и особых национальных отделов и классов в школах, техникумах и ВУЗах УССР» (29 июня)[204].
Формально закрытие ИЕПК было оформлено в виде протокольного постановления Политбюро ЦК КП(б)У от 16 мая 1936 года и решения Президиума Академии наук УССР (так отныне называлась высшая научная организация республики) от 29 мая[205]. Оба документа не содержали каких-либо подробностей и мотивировок, но предписывали, как и в случае с Институтом польской пролетарской культуры, создать взамен солидного научного учреждения куда более скромную структуру, подчиненную непосредственно президиуму академии[206]. В первом документе структура именовалась Кабинетом еврейской культуры, а во втором более узко – Кабинетом по изучению еврейской советской литературы, языка и фольклора.
Этномузыковед Моисей Береговский (1892–1961), перешедший в «кабинет» на должность заведующего фольклорной секцией, в одном из писем саркастически описывал произошедшее так:
Лейбович (сотрудник ИЕПК. – Е. М.) вам, конечно, рассказал о нашем замечательном финале (в отношении института). Предполагается, что я останусь в этом новом ублюдке, который будет создан вместо института. Однако зав этим кабинетом ни с кем переговоров не ведет, помещения не имеет и т. д.[207]
Коллектив ИЕПК в пору его расцвета насчитывал более 100 человек[208]. Штат пришедшего ему на смену «нового ублюдка» первоначально предполагалось укомплектовать «в составе трех научных работников языковедов, одного по литературе и одного по фольклору»[209]. Уже не было у Кабинета еврейской культуры ни аспирантуры, ни собственного вместительного трехэтажного здания – взамен оставшимся сотрудникам выделили лишь несколько комнатушек в другом помещении…
Ликвидация ИЕПК для непосвященных явилась неожиданностью, тем более что у властей, не обходивших учреждение своим вниманием, оно находилось на хорошем счету. Еще в мае 1930-го в постановлении ЦИК УССР «Об обследовании работы среди национальных меньшинств на Украине» создание и функционирование ИЕПК представлялось одним из наиболее важных факторов национально-культурного строительства[210]. В последующие годы заметно улучшилось финансирование института, он получил разрешение на издание двух периодических изданий – лингвистического сборника «Afn shprakhfront» («На языковом фронте») и ежеквартального общенаучного журнала «Visnshaft ип revolutsye» («Наука и революция»)[211]. А в 1934 году к существовавшим ранее семи секциям – исторической, филологической, этнографической, литературной (литературоведческой, литературы и критики), социально-экономической, педагогической и библиологической (книговедческой) – добавилась и восьмая: Биробиджана (биробиджановедения)[212]. В мае того же года директор ИЕПК Иосиф Либерберг стал членом-корреспондентом ВУАН[213]. В те же дни он председательствовал на весьма представительной конференции, посвященной функционированию и дальнейшим путям развития идиша, которая прошла в Киеве при участии представителей партии и правительства Украины[214]. Как знак признания заслуг Либерберга и руководимого им учреждения следует расценивать и появившуюся летом специальную подборку материалов о достижениях ИЕПК в главной киевской газете «Пролетарська правда», органе обкома КП(б)У, облисполкома и облпрофсовета. Всю третью полосу одного из номеров и даже часть четвертой занимали заметки ведущих сотрудников института в сопровождении их портретов. Присутствовала там и большая «подвальная» статья самого директора под заголовком «В борьбе за большевистскую науку»[215]. А осенью Либерберг – в преддверии торжественных проводов в Биробиджан, где ему предстояло возглавить исполком новообразованной Еврейской автономной области, – получил от украинской академии денежную премию и благодарность за искоренение в ее стенах «националистических элементов» (читай: активное участие в чистках)[216].
Рис. 2.1. Материалы об Институте еврейской пролетарской культуры в газете «Пролетарська правда» (Киев, 1934. 9 июня)
Рис. 2.2. Ушер Маргулис, Авром Абчук, Иегуда Квитный, Залман Скудицкий, Менахем Кадышевич (слева направо)
Фото из газеты «Пролетарська правда» (Киев, 1934. 9 июня)
Однако 3 ноября 1934 года вышло постановление ЦК КП(б)У «О контрреволюционной работе остатков националистов и троцкистов и пособничестве им со стороны гнилых и либеральствующих элементов», в котором среди прочего указывались и места, где эти «остатки» занимаются своей вредительской работой: «особенно в отдельных научных и учебных учреждениях»[217]. Постановление было воспринято как сигнал для чисток в самом ИЕПК[218]. Стало ясно, что повеяли совсем другие ветры. Это
подтвердила и комиссия, работавшая в институте год спустя и обнаружившая именно то, что соответствовало спущенным сверху установкам. В докладной записке, составленной заведующим отделом науки ЦК КП(б)У Григорием Кровицким по результатам проведенной комиссией проверки, отмечалось: