В то же время в народной среде закономерным образом проявилось и непонимание этой внешнеполитической акции. Красноармейцы задавали вопросы: «На нас не напали фашисты, и мы чужой земли ни пяди не хотим брать, так почему же мы выступаем?», «Нам никто войну не объявил, мы проводим политику мира и стараемся, чтобы нас никто в войну не втянул, а вдруг сами объявляем и втягиваемся в войну». Красноармеец войсковой части 4474 Ленинградского военного округа М. заявил: «Советский Союз стал фактически помогать А. Гитлеру в захвате Польши. Пишут о мире, а на самом деле стали агрессорами». Слушатель третьего курса Академии химзащиты А. высказался еще жестче: «Вот тебе и Красный империализм. Говорили, что чужой земли не хотим, а как увидели, что можно кусочек захватить, сразу об этом забыли». Он сравнил советскую политику с нацистской: «Немцы, когда Судеты захватывали, тоже писали, что они немцев защищают»[375].
С юридической точки зрения обоснованность советских притязаний на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии является спорным вопросом. Однако с точки зрения национальной политики и социальной справедливости вопрос о воссоединении разделенных народов, каковыми в 1939 г. являлись украинцы и белорусы, действительно стоял очень остро. Польское правительство осуществляло колонизацию и полонизацию Западной Украины и Западной Белоруссии. Советская пропаганда справедливо называла Вторую Речь Посполитую «тюрьмой народов», указывая, что в Польше украинцы были «низшей расой», процветал антисемитизм. В 1919 г. на Западной Украине было 3600 украинских школ, к 1934–1935 гг. — осталось 457 школ, к 1939 г. — 200[376]. Упоминался случай, когда в 1936 г. жители села Нагуевичи начали сбор денег на памятник украинскому писателю И. Я. Франко (уроженцу этого села), а польские власти «арестовали инициаторов этого дела»[377].
Польские власти искореняли белорусское национальное самосознание в Западной Белоруссии, хотя ситуация здесь была немного проще, так как в этом регионе у части населения («тутэйших») была ослаблена национальная самоидентификация[378]. Проводилась ликвидация национальных школ, учреждений культуры и общественных организаций. К 1934/35 учебному году в Западной Белоруссии осталось всего 16 белорусских школ, а к 1937–1938 гг. — ни одной[379].
Власти Польши преследовали православную церковь — 1300 православных храмов насильственным образом были преобразованы в католические, часть церквей была разрушена. На белорусские и украинские земли заселялись так называемые «осадники», которые осуществляли колонизацию этих территорий, а также были наделены определенным объемом полицейских полномочий, что противопоставляло их остальному населению. Польский корпус охраны пограничных территорий в 1920-х гг. осуществлял жесткую борьбу с антипольским партизанским движением[380]. Поляки жестоко подавляли недовольство украинского и белорусского населения. Широко известна карательная акция по «пацификации» («замирению») Западной Украины, осуществленная польскими войсками в 1930 г.
Таким образом, воссоединение украинского и белорусского народов в одном государстве — СССР, где эти народы имели свои национальные республики, — с точки зрения решения национального вопроса можно расценивать положительно. Эта акция встретила понимание в массах западноукраинского и западнобелорусского населения. Однако реформы, которые стали проводиться новыми властями, а также ухудшение снабжения и другие отрицательные последствия советизации вызвали охлаждение к советской власти со стороны местного населения. Новая власть быстро лишилась выданного ей «кредита доверия»[381]. Население протестовало против действий новых властей, высказываясь, что «Красная армия освободила народ Западной Белоруссии и Западной Украины не от нищеты и бесправия, а от хорошей жизни»[382].
На Западной Украине проявилась деятельность Организации украинских националистов (ОУН)[383]. Эта политическая организация, созданная в 1929 г., ставила своей целью создание самостоятельного украинского государства. До начала войны ОУН базировалась на территории Польши и Германии и была разделена на два враждебных друг к другу крыла — бандеровцы (ОУН-Б) и мельниковцы (ОУН-М). Программа ОУН являла собой синтез интегрального национализма, фашизма, национал-социализма[384] и содержала откровенно нацистские идеи: «Национальные меньшинства разделяются на а) дружественные нам и б) враждебные нам — москали, поляки, евреи»[385]. Оуновская пропаганда призывала к уничтожению поляков, русских и евреев[386]. ОУН питала идеи объединения народов, «порабощенных» Советским Союзом, вокруг «борьбы украинского народа»[387].
После вхождения Западной Украины в состав СССР ячейки ОУН «приобретали оружие и готовили вооруженное восстание»[388]. Количество реальных вооруженных выступлений ОУН в конце 1939 г. — начале 1941 г. было относительно невелико. В Волынской области в 1940 г. было отмечено 55 бандпроявлений, во Львовской области на 29 мая 1940 г. действовали четыре «политические» и четыре «уголовно-политические» банды (57 человек), в Ровенской области банд не было, в Тарнопольской области было три «уголовно-политические» банды (10 человек), в Станиславской области в период с апреля по декабрь 1940 г. было ликвидировано пять ячеек ОУН. Перед началом войны оуновцы при поддержке германских спецслужб резко активизировались. В апреле 1941 г. они совершили 47 терактов, в мае 1941 г. — 58 терактов. На 1 мая 1941 г. в УССР было зарегистрировано 22 бандгруппы (105 человек), на 1 июня 1941 г. — 61 бандгруппа (307 человек), на 15 июня 1941 г. — 74 бандгруппы (346 человек)[389]. Всего с октября 1939 г. по апрель 1941 г. в западных областях УССР было вскрыто 393 нелегальные организации украинских националистов, арестовано 7625 человек[390]. Под влияние ОУН попадали некоторые представители западноукраинской молодежи, призванные в Красную армию. Так, 21 сентября 1940 г. при попытке уйти за кордон советскими пограничниками были убиты четыре призывника — уроженца Любачевского района Львовской области[391].
Антисоветской деятельности ОУН способствовало реализованное в 1920-х и 1930-х гг. заигрывание властей Польши с украинскими националистами с целью направить их активность против СССР. В сентябре 1937 г. гестапо сообщало, что «заинтересованность Польши в дирижировании украинским вопросом в своем духе очевидна… Варшава ежемесячно платит не менее 6 тыс. марок парижской группе украинцев, чтобы влиять на них в дружественном полякам духе». Было известно также, что «политические тенденции украинского пропольского движения ловко замаскированы тем, что на нем надета религиозная мантия» (речь шла об ОУН и организации «Украинский союз»)[392]. На Западной Украине во времена польского владычества распространялись националистические брошюры антисоветского содержания, в которых, например, утверждалось, что Днепрогэс построен из глины и соломы[393]. Советская пропаганда противодействовала агитации ОУН, утверждая, что украинские националисты «верой и правдой служили польским панам»[394].
Особенностью этнической ситуации в Западной Украине и Западной Белоруссии было присутствие довольно многочисленного польского населения, в основном расселенного дисперсно. Согласно переписи 1931 г., на территории восточных воеводств Польши проживали 5,6 млн поляков (43 %), 4,3 млн украинцев, 1,7 млн белорусов, 1,1 млн евреев, 126 тыс. русских, 87 тыс. немцев и 136 тыс. представителей других национальностей. Численность польского населения по воеводствам была следующей: Виленское — 60 %, Новогрудское — 53 %, Белостокское — 67 %, Полесское — 14 %, Волынское — 17 %, Тарнопольское — 49 %, Станиславское — 23 %, Львовское — 58 %[395]. С другой стороны, из сравнения материалов дореволюционных и польских переписей населения видно, что, как минимум, в Западной Белоруссии, польские власти искусственно завышали долю поляков[396]. Наличие польского населения создавало трудности для советских властей. На территории Западной Украины и Западной Белоруссии уже с 1939 г. развернуло свою деятельность польское подполье, в котором приняли участие осадники, бывшие военнослужащие польской армии, государственные служащие Второй Речи Посполитой и др.[397]
На вновь присоединенных территориях советскими властями была осуществлена «деполонизация» руководящих кадров[398], которая должна была решить две проблемы — отстранение от власти враждебно настроенных к СССР людей и ликвидация национального гнета. Тем не менее вражда между украинцами и белорусами с одной стороны и поляками — с другой не ослабла. Некоторые украинцы и белорусы стремились отомстить полякам за предыдущие унижения. Руководство СССР пресекало такие акции. 3 июля 1940 г. И. В. Сталин отправил шифровку секретарю Львовского обкома КП(б)У Л. С. Грищуку: «До ЦК ВКП(б) дошли сведения, что органы власти во Львове допускают перегибы в отношении польского населения, не оказывают помощи польским беженцам, стесняют польский язык, не принимают поляков на работу, ввиду чего поляки вынуждены выдавать себя за украинцев». И. В. Сталин потребовал от Львовского обкома «незамедлительно ликвидировать эти и подобные им перегибы и принять меры к установлению братских отношений между украинскими и польскими трудящимися»