На Западной Украине националисты смогли создать разветвленную подпольную сеть[1238]. В свою деятельность они вовлекли до 7 % населения Западной Украины (до 500 тыс. из 7 млн человек населения). В то же время часть повстанцев состояла из насильно мобилизованных крестьян[1239]. Отмечалась общая усталость «простых людей» от деятельности повстанцев — власти отмечали, что «крестьянам надоела беспрерывная стрельба, беспокойство, грабежи», и поэтому многие из них «ожидали ликвидации националистических банд». Так, в Волынской области некоторые крестьянки тайком являлись в советские военкоматы и указывали места, в которых скрывались их мужья и братья, чтобы последних власти силой привели на призыв в военкомат, и тогда ОУН не стала бы мстить их семьям[1240]. В результате реализованных советскими властями мер активность ОУН-УПА к концу 1940-х гг. на Западной Украине снизилась[1241], хотя разрозненные повстанческие акции продолжались до середины 1950-х гг.[1242]
Очевидно, что в борьбе украинских националистов против России (СССР) ярко проявилась территориальная привязанность этого движения к Западной Украине, где, как уже говорилось, антироссийский национализм искусственно раздувался в течение многих лет. В Центральной и Восточной Украине националисты не смогли найти сколько-нибудь значительного числа сторонников[1243].
«Особая конфессия». Как известно, часть населения Украины принадлежит к грекокатолическому (униатскому) вероисповеданию. Численность прихожан Украинской и Русинской грекокатолической церквей[1244] составляет 2,3 млн человек, или 6 % взрослого населения страны[1245]. Наличие на Украине грекокатолической конфессии — это действительно кардинальное отличие от России, где это вероисповедание не пользуется популярностью. Однако в то же время это и один из наиболее слабых аргументов, которые могут использовать националисты для обоснования «особого пути» украинского народа.
Население Киевской Руси, как известно, приняло христианство в 988 г. С 1054 г. после раскола христианства Киевская Русь осталась в греко-византийской, православной части христианской церкви. После того как Юго-Западная Русь попала под власть католической Польши, положение православного населения стало очень тяжелым. Со временем среди части священнослужителей вызрела идея о своеобразном «религиозном соглашательстве» с католиками, которое бы облегчило участь православных. В результате в 1596 г. ряд епископов Киевской митрополии, подписав так называемую Брестскую унию, перешел в подчинение папе римскому при сохранении византийской богослужебной традиции на церковнославянском языке. Была создана грекокатолическая церковь, последователей которой стали называть униатами. В то же время значительная часть украинцев и белорусов осталась в лоне православной церкви.
Однако значительная часть священнослужителей и верующих-мирян не была согласна с переходом под власть католиков. Уже в XVII в. начался обратный переход ряда иерархов и их паствы в православие. После присоединения к России Правобережной Украины и Белоруссии в конце XVIII в. ликвидация Брестской унии продолжилась. В 1839 г. на Полоцком церковном соборе с православной церковью воссоединились более 1600 украинских и белорусских приходов, в 1875 г. — 236 приходов. Переход в основном осуществлялся добровольно, по желанию верующих, хотя отмечались и отдельные случаи административного нажима. В австрийской Галиции продолжала доминировать грекокатолическая церковь, а переход в православие не одобрялся властями.
В межвоенный период и во время Великой Отечественной войны священники УГКЦ принимали прямое участие в организационном и морально-идейном обеспечении деятельности украинских националистов[1246]. В вооруженных формированиях ОУН-УПА полевое духовенство было в основном из числа священнослужителей УГКЦ[1247]. Глава УГКЦ митрополит А. Шептицкий (1865–1944) назначил главным капелланом в дивизию СС «Галиция» одного из униатских священников, а епископ И. И. Слипый (1892–1984) провел службу в соборе Святого Юра во Львове в честь создания дивизии[1248].
После окончания Великой Отечественной войны советское руководство взяло курс на ликвидацию УГКЦ. В марте 1946 г. на Львовском соборе Брестская уния на территории СССР была упразднена, а УКГЦ запрещена. Восстановлена Украинская грекокатолическая церковь была только в 1990 г.
Современное религиозное разделение Украины на православных и униатов имело и имеет четкую территориальную привязанность. Грекокатолики проживают, в своем большинстве, в Галиции (Львовская, Тернопольская и Ивано-Франковская области). На всей остальной территории Украины православные составляют подавляющее большинство верующих (и минимум 28,8 % взрослого населения страны в целом)[1249]. Немало их и в Галиции. Таким образом, аргумент о наличии у православного в своем большинстве украинского народа своей «особой» конфессии полностью несостоятелен. Тем более что грекокатолическая церковь является, так скажем, «потерянной дочерью» православия.
Таким образом, «узловые точки» доктрины «украинского национализма» являются весьма спорными. В целом теория «особой идентичности» украинцев — лишь одна из национальных доктрин, разработанных в XIX–XX вв., и далеко не ведущая. В эпоху становления украинского национального самосознания на Центральной и Восточной Украине доминировала, а в Галиции — успешно развивалась другая идеология, основанная на приверженности общерусской идентичности. Однако в 1914–1917 гг. общерусские чаяния были задушены Австрией в Галиции, а также подорваны в УССР во время огульной «украинизации» 1920–1930-х гг. и ее последующих рецидивов (в частности, во время правления П. Е. Шелеста в 1963–1972 гг.)[1250].
Сбивание украинского национального движения на антироссийский путь, которое произошло в Галиции в начале XX в., было обусловлено не только разрывом в контактах с Россией на протяжении XIII–XIX вв., но и усиленной антироссийской пропагандой со стороны Австро-Венгрии, Польши и Германии. Именно воздействие извне привело к тому, что галицийские «украинские националисты» при всей их декларативной борьбе «за Украину» регулярно оказывались на стороне чуждых украинцам держав — Австро-Венгрии («Украинские сечевые стрельцы»), нацистской Германии (дивизия СС «Галиция») — и вступали в братоубийственную войну с украинцами, подавляющее большинство которых было на другой, общерусской стороне.
Споры относительно украинского национального бытия продолжаются и по сей день. Поиск национальной идентичности — это очень сложный и болезненный процесс. Вспомнив слова кинорежиссера и драматурга А. П. Довженко об украинском народе («Единственный сорокамиллионный народ, не нашедший себе в столетиях Европы человеческой жизни на своей земле… Народ растерзанный, расщепленный»), отметим, что украинский народ остается расколотым поныне. На западе Украины среди определенной части населения распространены антироссийские настроения, происходит героизация ОУН — УПА и дивизии «Галиция», в то время как на юге и востоке сохраняется приверженность союзу с Россией и неприятие идеологии ОУН. Особую роль играет раскол в языковой сфере — если на западе (повсеместно) и в центральных областях Украины (кроме крупных городов) преобладает украинский язык, то на юге и востоке страны — русский язык (по разным оценкам, русскоязычное население составляет от 35 до 83 %[1251] населения Украины). В последнее время политический раскол украинского народа еще более обострился. Путь к выходу из этого кризиса и поиску единой национальной идеи, очевидно, будет нелегким.
Глава 4Депортации народов: конфликт власти и этносов
Выселение и сопротивление
Одним из негативных моментов национальной политики СССР в предвоенный период и в годы Великой Отечественной войны — и наиболее трагическим из них — были депортации (принудительные переселения) народов Советского Союза.
В рамках реализации программы «очищения» стратегически важных регионов от «потенциально нелояльного населения» в 1936 г. из Украины в Казахстан было переселено 45 тыс. немцев и поляков, в 1937 г. с Дальнего Востока в Казахстан и Среднюю Азию — 172 тыс. корейцев, из приграничных районов Закавказья, Туркмении, Узбекистана и Таджикистана в Киргизию и Казахстан — 2 тыс. курдов. В феврале и апреле 1940 г. власти осуществили депортацию осадников и «лесников»[1252] в отдаленные регионы СССР (всего было выселено около 201 тыс. человек). В мае 1940 г. подверглись депортации беженцы, прибывшие из Польши, в количестве 75 тыс. человек. В мае 1941 г. была проведена депортация членов семей участников украинских и польских националистических организаций из Западной Украины в количестве 11 тыс. человек, в июне 1941 г. — «контрреволюционеров и националистов» из Западной Белоруссии в количестве 21 тыс. человек. В 1940 г. из Мурманской области были депортированы «граждане инонациональностей»[1253].
В середине июня 1941 г., перед самым началом войны, в Прибалтике была осуществлена