Япония и Турция являлись потенциальными агрессорами в отношении СССР, однако по ряду причин они не вступили в войну против Советского Союза. Турция оставила свои военные намерения в период Сталинградской битвы[1421] и уже весной — летом 1944 г. всемерно пыталась демонстрировать лояльность в отношении СССР[1422]. Япония во время Великой Отечественной войны так и не решилась предпринять против СССР прямых военных действий[1423]. Поэтому ожидания, связанные с «освобождением» Японией и Турцией, проявлявшиеся среди спецпоселенцев после 1942 г., были не обоснованы.
Надежды депортированных калмыков на помощь «стран Востока» (Китая, Монголии, Индии) были далеки от реальности. Китай до 1945 г. вел изнурительную войну с Японией, затем пережил гражданскую войну, в результате которой в 1949 г. на основной территории Китая был установлен дружественный СССР режим. Для Монголии Советский Союз с 1921 г. был наиболее близким союзником. Индия до 1947 г. не играла самостоятельной роли на мировой арене, а после обретения независимости, во-первых, была поглощена внутренними проблемами, во-вторых, установила с СССР дружественные отношения.
Цель ожиданий спецпоселенцами помощи со стороны иностранных государств была проста и в то же время жизненно важна для депортированного населения — освобождение из спецпоселения и возвращение домой. Как минимум, спецпоселенцы надеялись на некоторое улучшение их положения в результате вмешательства иностранных государств или начала войны с ними. Предполагалось, что новая война так или иначе «разрядит обстановку» вокруг депортированных людей[1424]. Причины того, что помощь ожидалась именно от иностранных государств, а не изнутри страны, были различными — у некоторых спецпоселенцев ожидания были связаны с ярко выраженными антисоветскими настроениями (в том числе проявлявшимися до депортации), у других — были порождены обидой на несправедливое наказание. Представители этой части спецпоселенцев в целом продолжали ассоциировать себя с советским народом (говорили «наш Советский Союз», «наша страна», «наше командование», «наши войска», «наши солдаты», «наши союзники» и пр.).
Размах ожиданий помощи со стороны иностранных государств среди депортированного населения был весьма широким, что в полной мере осознавалось советскими органами. НКВД и НКГБ отслеживали соответствующие высказывания, брали спецпоселенцев, проявлявших такие настроения, на учет, производили их аресты и привлекали к уголовной ответственности. Например, спецпоселенец Б., высказывавший «прозападные ожидания», был репрессирован в 1944 г. за то, что «антисоветски настроен, встал на путь контрреволюционного саботажа»[1425].
Разнородность ожиданий спецпоселенцев демонстрировала расслоение и противоречия в их среде: разные группы внутри одного контингента ждали помощи от держав, враждебных друг другу, — в частности Германии и Великобритании в предвоенный период. Закономерным представляется тот факт, что в среде каждого контингента депортированных бытовали ожидания помощи от тех государств, которые были наиболее близки в этнокультурном плане (для народов Кавказа и Крыма — Турция, для калмыков — Япония, Монголия и другие «страны Востока»).
Непреходящими «освободителями» в ожиданиях депортированных народов всех контингентов и во все рассматриваемые периоды были только «западные демократии» — США и Великобритания (в послевоенный период к ним иногда добавлялись Франция и ФРГ). Помощь от этих государств ожидалась в нескольких аспектах: дипломатическом (призыв к руководству СССР об освобождении спецпоселенцев), «экспансионистском» (изменение общественно-политического строя в СССР, или, как минимум, требование передачи части территорий Советского Союза, в частности Крыма и Кавказа, в качестве уплаты долга по ленд-лизу), военном («победоносная война» против СССР).
В ожиданиях кавказских народов (особенно чеченцев) помощи со стороны Великобритании нашли свое отражение помощь этой державы, оказанная горцам во время Кавказской войны (1817–1864 гг.), и пропаганда, которую активно вели британские эмиссары на Кавказе в указанный период[1426]. На рубеже XIX и XX вв. чеченский ученый-богослов, шейх Сугаип-мулла Гайсумов пророчествовал о грядущем «спасении» со стороны Великобритании: «И когда придет отчаяние, то появится английская государственность, и окажется народ под ее защитой». Публицист М. Катышева, долго жившая и работавшая в Чечено-Ингушетии, утверждает, что и поныне «многие чеченцы не утратили убежденности в том, что приход „энглис пачхьалкх“ — английской (англоподобной) власти — неизбежен, хотя никто точно не знает, что под этим имеется в виду»[1427].
Ожидания помощи по стороны «западных демократий» становились более экстремальными с течением времени. Если до Великой Отечественной войны они ограничивались в основном возможным предъявлением требований разного рода к СССР, то в послевоенный период, в связи с обострением отношений между Советским Союзом и странами Запада, повсеместным стало ожидание войны между ними, ведущей к «разгрому СССР», в том числе с применением атомного оружия.
До сих пор в исторической науке до конца не разрешен вопрос об уровне знаний руководства «западных демократий» о депортациях народов СССР. Нидерландский историк Л. де Ионг утверждал, что на Западе имелись сведения о депортации немцев Поволжья, полученные от очевидцев этого события[1428]. По данным отечественного историка А. М. Некрича, руководство США из своих дипломатических источников знало о депортациях народов СССР, состоявшихся в 1943–1944 гг.[1429] Информация о депортации карачаевцев и калмыков была передана в начале 1944 г. по Би-би-си[1430]. В целом информация о депортациях в СССР была доступной: решение о депортации немцев и ликвидации АССР Немцев Поволжья было объявлено на пресс-конференции Совинформбюро для иностранных журналистов[1431], оно же было опубликовано 30 августа 1941 г.[1432] В июне 1946 г. было опубликовано решение о ликвидации Чечено-Ингушской АССР и преобразовании Крымской АССР в Крымскую область[1433]. Изменения в политико-административной структуре страны, происшедшие в результате депортаций народов[1434], были отражены на картах СССР, издававшихся в послевоенный период центральными издательствами[1435]. В то же время англо-американский историк Р. Конквест указывал, что о депортациях турок-месхетинцев на Западе не знали до 1968 г.[1436]
Итак, надежды отдельных спецпоселенцев на помощь со стороны «западных демократий» не оправдались. По мнению А. М. Некрича, во время войны главы стран-союзниц полагали, что «гораздо выгоднее сохранить дружеские отношения с сильным союзником, и не допустили осуждения каких бы то ни было его деяний»[1437]. Как справедливо отмечает российский историк Е. Ю. Зубкова, берлинский кризис 1948 г. продемонстрировал, что даже в условиях жесткой конфронтации западные державы и СССР предпочитали не доводить конфликт до критической черты[1438]. Соответственно, не оправдались антисоветские ожидания других репрессированных групп, а также бандповстанцев на западных территориях СССР.
«Западные демократии», в определенной мере, были лишены морального права требовать от советского руководства уступок в отношении депортированных народов СССР, так как правительства США и Великобритании во время Второй мировой войны сами осуществляли репрессии по национальному признаку: интернирование германских граждан (в основном беженцев из нацистской Германии), депортация 110 тыс. граждан японского происхождения из западных штатов США и 22 тыс. — с западного побережья Канады[1439]. Депортированные японцы вплоть до 1945–1946 гг. содержались в специальных лагерях, расположенных в центральной части континента, а в Канаде до 1949 г. они не имели права проживать в провинции, прилегающей к Тихому океану (Британская Колумбия)[1440].
Предпринятые советским руководством шаги по освобождению из спецпоселений людей, депортированных по национальному признаку, были осуществлены без давления со стороны иностранных государств. Освобождение «осадников» в августе 1941 г. (в рамках амнистии польских граждан) являлось одной из составляющих советского курса на нормализацию отношений с Польским эмигрантским правительством[1441]. Освобождение депортированного населения из ссылки в 1955–1956 гг. было предпринято в рамках политики десталинизации страны и реабилитации людей, репрессированных в период культа личности.
«Мы ни в чем не виноваты»: инициативная группа калмыцкого руководства в борьбе за освобождение народа из ссылки
27 декабря 1943 г. Президиум Верховного Совета СССР и политбюро ЦК ВКП(б) приняли решение о ликвидации Калмыцкой АССР. Калмыцкое население этого региона, а также Ставропольского края, Ростовской и Сталинградской областей подлежало депортации в Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую области. К 3 января 1944 г. из мест исконного проживания были выселены 93 139 калмыков