В сентябре 1943 г. белый эмигрант, генерал П. Н. Краснов был назначен главой Центрального казачьего управления вермахта[1638]. Он вплотную занялся созданием казачьей дивизии, которая была сформирована под командованием Г. фон Паннвица в Млаве (Польша) в сентябре 1943 г. В ее составе было 18 тыс. человек, из них более 5 тыс. немцев[1639]. В октябре 1943 г. дивизия была отправлена в Югославию для участия в карательных операциях против партизан И. Б. Тито[1640].
В Прибалтике, где вербовка добровольцев в боевые части началась раньше других оккупированных территорий СССР, она не была достаточно успешной. В Эстонский легион СС, о создании которого было объявлено в августе 1942 г., к середине октября 1942 г. удалось набрать только 500 человек[1641]. После того как была объявлена мобилизация мужчин 1925 года рождения, сформировать Эстонский легион СС удалось к марту 1943 г., после чего он был отправлен на северный участок Восточного фронта, где в ноябре 1943 г. принял участие в боях под Невелем. В Латвии окаупанты не решились провести тотальную мобилизацию, а были вынуждены ограничиться созданием нескольких батальонов «добровольцев»[1642]. Латышский легион СС был набран к февралю 1943 г. на «добровольно-принудительной» основе[1643]. В Литве набрать добровольцев в части СС не удалось[1644]. 17 марта 1943 г. СС прекратил усилия по вербовке в этом регионе, а литовцы были провозглашены «недостойными носить форму СС»[1645].
Рост потерь вермахта во время Сталинградской битвы заставил руководство Третьего рейха принять решение о проведении на оккупированной территории СССР принудительной мобилизации, которая началась в феврале — марте 1943 г. с предварительной регистрации мужчин в возрасте от 14–18 до 50–60 лет. Затем была объявлена мобилизация в полицию, которой подлежал каждый здоровый мужчина под угрозой подвергнуться расправе как «партизан» и спровоцировать репрессии в отношении своей семьи. За счет принудительной мобилизации оккупантам удалось сформировать полицейские[1646] и другие части, которые также использовались для охраны железных дорог и военных объектов, в качестве различных вспомогательных и тыловых подразделений и для прикрытия отступавших немецких войск.
Зимой 1942/43 г. в глубине оккупированной территории СССР происходила замена некоторых гарнизонов вермахта коллаборационистскими частями и отправка высвободившихся немецких частей на фронт[1647]. Мобилизация населения оккупированной территории СССР в боевые и вспомогательные части вермахта способствовала сокращению некомплекта личного состава германской армии. Если к 1 июня 1943 г. некомплект в вермахте составлял 620 тыс. человек, то к 1 июля 1943 г. путем сокращения штатов, реорганизации и мобилизации коллаборационистов некомплект был снижен до 194 тыс. человек. С августа 1943 г. по штату в пехотной дивизии вермахта состояло 10,7 тыс. бойцов и 2 тыс. коллаборационистов[1648].
Некоторые «восточные формирования» успешно действовали на фронте[1649], проявив жестокость и совершив тяжкие военные преступления. Сами нацисты указывали в августе 1943 г. на наличие зверств со стороны «восточных формирований» по отношению к мирному населению, причиной чего они считали «личную ненависть и жажду мести против НКВД»[1650]. В Литве военные коллаборационисты убили около 40 тыс. человек. В Латвии нацисты и их пособники истребили 313 798 мирных жителей, в том числе 39 835 детей, а также 330 032 советских военнопленных, угнали на работу в Германию 279 615 человек. В Эстонии оккупанты с помощью местной полиции расстреляли 58 167 мирных жителей, 64 тыс. советских военнопленных, пытками и истязаниями довели до смерти 3140 человек[1651]. Эстонские карательные полицейские батальоны и другие подразделения коллаборационистов оставили кровавый след на территории России, Белоруссии, Украины, Польши и самой Эстонии[1652].
В то же время многие коллаборационистские формирования проявили ненадежность и сопротивление оккупантам[1653]. Коллаборационисты принимали участие в советском подполье. Имело место дезертирство части «восточных войск» и их переход на сторону Красной армии. Уже в августе 1942 г. в докладных записках Центрального штаба партизанского движения СССР отмечалось, что «устойчивость этих формирований невысокая», «имеется много случаев, когда при первых же столкновениях с партизанами полицейские и каратели разбегались и частично переходили на сторону партизан». Аналогичные сведения содержатся в германских документах 1942 и 1943 гг. Многочисленные случаи перехода коллаборационистов многих национальностей на советскую сторону отмечались повсеместно. В условиях нелояльности коллаборационистских формирований германское командование разоружило многие из них и применило к ним репрессии. В сентябре — октябре 1943 г. практически все «восточные формирования» были переведены с советско-германского фронта в Западную Европу[1654].
Причина «нелояльности» коллаборационистских формирований, созданных из советских граждан, заключалась в том, что многие псевдо-«добровольцы» пошли в эти формирования по мотивам спасения от голода и зверств, чинимых нацистами в лагерях военнопленных, причем некоторые изначально надеялись при первой возможности сбежать к партизанам или перейти линию фронта на сторону Красной армии[1655]. Германские власти осознавали невысокую боеспособность «восточных частей» и изначально относились к ним с недоверием[1656].
Особенно массовыми дезертирство и переход коллаборационистов стали после коренного перелома в войне — только с июня по декабрь 1943 г. на советскую сторону перешли около 10 тыс. человек. Политико-моральное состояние «легионеров» оценивалось как «низкое». Число перешедших могло быть и большим, однако многие коллаборационисты были запуганы нацистами, утверждавшими, что «русские мучают пленных». Советская пропаганда, направленная на военных коллаборационистов, убеждала их в том, что после перехода на советскую сторону они не подвергнутся репрессиям[1657].
В заключительный период войны нацистская политика по расширению коллаборационизма была направлена на разжигание гражданской войны в СССР[1658]. 1 января 1944 г. начальником Инспекции добровольческих войск вермахта был назначен генерал Э. Кестринг, который до 1941 г. был германским военным атташе в Москве[1659]. Под его руководством был усилен процесс вербовки в «восточные формирования», в результате чего к середине 1944 г. они достигли своей наибольшей единовременной численности — 500 тыс. человек[1660]. После покушения на А. Гитлера, организованного офицерами вермахта 20 июля 1944 г., в рейхе резко усилилась роль СС, которые теперь рассматривались А. Гитлером в качестве противовеса потерявшим доверие военным. В июле 1944 г. в структуре Главного штаба войск СС был создан отдел по работе с «восточными формированиями». С 26 августа 1944 г. по приказу А. Гитлера все «инонациональные» воинские части были переданы в подчинение СС[1661].
До создания КОНР в сентябре 1944 г. германские власти не предпринимали попыток создания централизованного русского военного формирования. Однако политика усиления политического коллаборационизма в условиях назревавшего поражения в войне конечно же была направлена на форсирование военной мобилизации русских и других народов СССР. Вопрос о формировании вооруженных сил КО HP был поднят на первом же его заседании[1662]. 28 января 1945 г. Г. Гиммлер назначил А. А. Власова верховным главнокомандующим вооруженными силами КОНР. Кроме двух наспех созданных дивизий (1-я дивизия — в составе 10 тыс. человек, 2-я — 13 тыс. человек), А. А. Власов получил в подчинение некоторые «русские» и «казачьи» формирования вермахта численностью до 40 тыс. человек[1663]. Тем не менее войска КОНР так не вступили в боевые действия. После капитуляции Германии вооруженные силы КОНР, как и другие «восточные формирования», сдались в плен войскам стран антигитлеровской коалиции.
Еще в апреле 1943 г. Г. Гиммлер распорядился создать на территории Генерал-губернаторства дивизию СС из числа украинцев[1664], которая получила наименование 14-я дивизия войск СС «Галиция». На создание дивизии было потрачено более 12 месяцев. Всего в дивизию записалось около 80 тыс. человек, из которых было отобрано 13 тыс. человек. Летом 1944 г. руководство СС решилось использовать дивизию на фронте в сражении под Бродами, в результате которого к 20 июля 1944 г. дивизия был разбита. 20 % личного состава дивизии ушло с вермахтом за Карпаты, а многие из оставшихся влились в УПА