. Неясными также оставались северная и восточная границы этого региона[1687]. Определенное воздействие здесь мог иметь и фактор марионеточного Украинского государства — сторонники его создания из числа соратников А. Розенберга выступали против передачи Румынии территории Украины к востоку от Днестра. В частности, руководитель восточного отделения Внешнеполитического управления НСДАП, уроженец Одесской области Г. Лейббрандт настаивал на том, что контролируемому Третьим рейхом Украинскому государству будет нужна Одесса как крупнейший портовый город[1688].
Советские историки Б. М. Колкер и И. Э. Левит считали, что «[И.] Антонеску стремился с самого начала не просто „оккупировать и администрировать“ территорию между Днестром и Бугом… но при определенных условиях, связанных с решением вопроса о Северной Трансильвании, присоединить ее к Румынскому королевству», и в целом «в ходе войны с СССР аннексия и колонизация… Транснистрии стала одной из главных целей политики… Румынии»[1689]. И. Э. Левит полагал, что неясность политического статуса Транснистрии была обусловлена тем, что румынские власти боялись прогадать, заранее установив границы этого региона. В январе 1942 г. министр иностранных дел Румынии М. Антонеску на заседании правительства заявил, что «пока неизвестно, что станет с Россией, очень трудно знать, как далеко простирается Транснистрия». 30 июля 1942 г. губернатор Транснистрии Г. Алексяну в письме к И. Антонеску обосновывал необходимость постановки перед Германией вопроса о расширении границ губернаторства путем включения в него районов, расположенных севернее и восточнее румыно-германской демаркационной линии[1690]. Украинский исследователь А. Новоселов считает, что Транснистрия «была чрезвычайно важной для Румынии, как с военно-политической, так и с экономической точки зрения»[1691].
На наш взгляд, приобретение Транснистрии, которая в состав Румынского государства никогда не входила и где романоязычные молдаване составляли незначительную часть населения, имело для Румынии меньшую важность, чем возвращение Северной Трансильвании, которая принадлежала Румынии в 1920–1940 гг. и около половины населения которой были румынами. Румыния могла согласиться на официальное включение Транснистрии в свой состав только в случае утраты всех возможностей по возвращению Северной Трансильвании, а также присоединения к Румынии других территорий на Балканах. Недаром и после вторжения Румынии в СССР политические силы Венгрии и Болгарии считали румынскую агрессию в отношении своих стран вполне реальной. В октябре 1941 г., после оккупации румынскими войсками Одессы, правящие круги Болгарии выражали надежду, что в будущем «Румыния будет двигаться в северном направлении и откажется от любых дальнейших попыток двигаться к югу»[1692]. В апреле 1942 г. венгерские политики высказывали опасения, что румынские войска могут «покинуть фронт в Транснистрии, чтобы сосредоточиться на Трансильвании»[1693].
Однако политический статус Транснистрии так и остался неясным вплоть до окончания румынской оккупации в 1944 г. Транснистрия в состав Румынии формально так включена и не была[1694]. Тем не менее Румыния не совершила и действий по возвращению своих территорий, отобранных у нее Венгрией и Болгарией. Лишь после поражения Германии во Второй мировой войне по решению антигитлеровской коалиции Румынии была возвращена Северная Трансильвания.
В период Великой Отечественной войны территория СССР, переданная под управление Румынии, в административно-территориальном отношении была разделена на две части. Бессарабия и Северная Буковина были непосредственно включены в состав Румынии, а на территории Одесской области, запада Николаевской области и юга Винницкой области была создана особая административно-территориальная единица — Транснистрия[1695]. Административный центр Транснистрии находился сначала в Тирасполе, затем — в Одессе. Гражданским губернатором Транснистрии был назначен Г. Алексяну[1696]. В государственно-правовом отношении Транснистрия оставалась фактически под военным управлением[1697].
Среди руководства Румынии бытовало два подхода к политике в Транснистрии — либо румынизация этого региона, либо превращение его в «отстойник» для «нежелательного» населения — евреев, цыган и пр. В плане отношения к местному населению также имелись два подхода — шовинистический (Транснистрия рассматривалась как «враждебный славянский восток») и «лояльный», направленный на то, чтобы добиться расположения местного населения (такой позиции придерживались румынские чиновники — выходцы из Бессарабии). В итоге в отношении Транснистрии были применен «центристский» подход. Хотя политическая деятельность здесь была запрещена[1698], оккупанты пытались заигрывать с населением Транснистрии в экономической сфере[1699]. Экономике этого региона румынские власти придали замкнутый само-обеспечивающий характер, из-за чего здесь произошел резкий подъем торговли и коммерции[1700], достигнутый в том числе при участии румынского бизнеса. Уровень жизни местного населения, особенно в Одессе, был гораздо выше, чем в зоне германской оккупации[1701].
В то же время румынские власти с самого начала оккупации подвергли Транснистрию экономической эксплуатации, проводили реквизиции в сельском хозяйстве, в том числе вывоз в Румынию тракторов и других машин. В июне 1942 г. был утвержден список из 46 предприятий Одессы, подлежащих вывозу в Румынию. Население оккупированной территории было обложено тяжелым налоговым обременением. С 20 марта 1942 г. в Транснистрии была введена обязательная трудовая повинность[1702]. Румынские власти погрязли в коррупции, процветало взяточничество[1703]. В целом использование промышленности Транснистрии румынскими властями было неэффективным. Фактически положительные экономические результаты показывали только консервные заводы. Вывоз сельскохозяйственного сырья и машин привел к упадку сельскохозяйственного производства в регионе[1704].
Сферу образования румынские оккупанты пытались перестроить на основе «европейской культуры и христианской морали». В Одессе работали 50 школ и 20 лицеев (при советской власти было 132 школы)[1705]. 7 декабря 1941 г. возобновил работу Одесский университет[1706]. Румынские власти развивали деятельность в сфере культуры[1707]. В Одессе работали оперный театр и консерватория[1708]. В то же время в городе процветала «злачная» жизнь, работали десятки ресторанов и «бадег», распространились венерические заболевания[1709].
Румынские власти вели широкую антисоветскую пропаганду[1710]. В мае 1943 г. при Одесском университете был открыт Институт антикоммунистических исследований и пропаганды[1711], деятельность которого была направлена на «разоблачение лживости и ненаучности» коммунистической идеологии и борьбу с ней «во всех отраслях науки, искусства и повседневной жизни»[1712].
Оккупанты активно осуществляли политику румынизации Транснистрии. Во-первых, этот процесс имел этнический аспект — люди румынской (молдавской) национальности, которые составляли в Транснистрии не более 4,4 % населения, получили преимущества в сфере трудоустройства, образования и др.[1713] по отношению к основным этническим группам этого региона (украинцам и русским)[1714], которые составляли 85 % населения. Был создан «Молдаванский комитет»[1715], куда, ввиду малочисленности молдавского населения, принимали всех, у кого было хотя бы 25 % молдавской крови[1716]. В Одесский мединститут молдаване могли поступить без экзамена. Были открыты магазины «только для молдаван»[1717].
Во-вторых, этот процесс имел политический аспект, заключавшийся в румынизации нерумынского населения. В оккупационных учреждениях часто отказывались говорить с посетителями по-русски и по-украински. Изучение румынского языка было обязательным во всех учебных заведениях. «Уроки румынского языка» печатались в детском журнале[1718]. Проводилась румынизация детей в детских домах[1719]. Созданный в конце 1941 г. в Тирасполе Румынский научный институт занимался внедрением румынского языка. В Одесском университете были созданы Молдавский факультет[1720]