[1123] разъяснения с указанием на места, пропущенные цензурой. Теперь же пресса сама начинает волноваться по поводу вербовки. Правда, не все газеты успели откликнуться. Завтра, можно надеяться, инцидент этот будет главной темой дня.
2 октября 1920. Нр. 0141.
Ганецкий.
АВП РФ. Ф. 04. Оп. 32. П. 208. Д. 75 (52477). Л. 12–12 об.
Машинописная копия.
Приложение 10Письмо заместителя председателя РЭК Д. В. Философова председателю Варшавского комитета Земско-городского комитета П. Э. Бутенко
РЭК
Начальник Общего отдела
Вх. № 3
___марта 1921 г.
№ 195, г. Варшава
Господину Председателю Варшавского Комитета Земско-Городского Союза[1124]
П. Э. Бутенко
Имею честь препроводить Вам для представления князю Г. Е. Львову краткие сведения о нуждах РЭК в Варшаве и о количестве находящихся на его попечении беженцев.
Бывшие армии ген. Пермикина и ген. Булак-Балаховича 1-го интернированы на положении беженцев, в различных лагерях, причем кормовое довольствие взяло на себя Польское правительство и, в общем, это довольствие надо признать вполне удовлетворительным.
РЭК со своей стороны преисполнен чувством благодарности к Польскому правительству, которое обеспечивает кровом и пищею бывших русских воинов.
Но, конечно, этим не обеспечиваются все насущные нужды интернированных беженцев. Беженцам необходимо выдавать хотя бы самые незначительные суммы на руки, в виде ежемесячного пособия, примерно в размере 10 франков на человека.
Далее, РЭК озабочен доставлением интернированным беженцам хотя какой-либо пищи духовной. Потребность в книгах и газетах громадна. Потребность учиться – также велика. Для этого необходимы не только учебники, но и учителя, т. е. люди, которые постоянно пребывали бы в лагерях, посвящали бы все свое время на обучение всех желающих.
РЭК старается по мере своих скудных средств оказывать интернированным беженцам и этого рода помощь, считая, что моральная поддержка беженцев столь же существенна, как и поддержка материальная. Однако недостаток средств не дает Комитету возможности поставить культурно-просветительную работу на должную высоту.
В настоящее время беженцы, находящиеся на попечении РЭК, распределены по следующим лагерям: Радом, Рожаны, Плоцк, Торн, Луков, Остров Ломжинский и Щепёрно.
Примечание. По просьбе РЭК лагерь в Щепёрно в настоящее время эвакуируется, и люди распределяются по другим.
Число это несколько ниже действительности, а потому Комитет в определении необходимых ему средств исходит из цифры в 12 тысяч.
Минимум ежемесячного пособия, выдаваемого беженцам на руки, РЭК определяет в размере 10 французских франков на человека, т. е. 120 тысяч франков в месяц.
Само собой разумеется, что означенная сумма будет распределяться между беженцами в зависимости от индивидуальных нужд и потребностей каждого.
На культурно-просветительную деятельность РЭК полагает необходимым ассигновать 30 тысяч франков в месяц. Таким образом, РЭК ходатайствует о субсидии в размере 150 тысяч франков ежемесячно.
Определяя сметой период в три месяца (март, апрель, май), РЭК ходатайствует об открытии ему кредита в размере 450 тысяч французских франков.
Заместитель председателя – Д. Философов.
ГАРФ. Ф. 7003. Оп. 1. Д. 148. Л. 147–178.
Рукописный подлинник.
Приложение 11Рапорт полковника генерального штаба Польши Ст. Довойно-Соллогуб начальнику штаба о необходимости выселения генерала Б. С. Пермикина и других офицеров за пределы Польши
Варшава, 06.04.1921.
Станислав Довойно-Соллогуб
полковник генерального штаба
Начальнику генерального штаба
Рапорт
Три недели назад я подал рапорт, в котором сообщал, что г. Б. Савинков просил выпустить из тюрьмы ген. Пермикина и других заговорщиков, принимавших участие в покушении на него, и выселить их за пределы Польши.
Г[осподин] Савинков просил об этом на основании того, что старый революционер не хочет использовать тюрьму против своих политических врагов, тем более, что заключение их в тюрьму может покрыть их ореолом мученичества в среде определенных российских кругов. Накануне Рождества эти люди были выпущены, но до сих пор находятся на территории Польши.
Как я уже сообщал, раскол в российской колонии происходит на основе двух политических течений. С одной стороны – в лице г. Савинкова новая, т[ак] наз[ываемая] «третья Россия», искренне признает Рижский мир и право на самоопределение всех народов, живших на территории всей Российской империи, и желает дружественных отношений с Польшей. С другой – в лице г. Пермикина и др. осколков старой России, сотрудничающих с Германией, мечтающих о царе, собирающих и присоединяющих все земли вокруг Москвы.
Генерал Ниссель не раз мне говорил, что установил контакт ген. Пермикина с Германией во время своего пребывания в балтийских государствах, где также находился ген. Пермикин.
Оставить ген. Пермикина и его товарищей в Польше – вредно для нашего общего дела. Вокруг него собирается российская реакция, которая старается навредить работе Савинкова, смотрит постоянно на Германию и даже ведет агитацию в концентрационных лагерях.
Эту партию поддерживают и некоторые наши силы, главным образом владельцы имений за границами Польши и те, кто недоволен земельной политикой Савинкова.
На основе вышесказанного, предлагаю немедленно выселить за пределы Польши ген. Пермикина и всех тех, кто принимал участие в организации покушения, тем более, что об этом Савинков просил лично.
Ст. Довойно-Соллогуб
полковник Генерального Штаба (Подпись живая)
РГВА. Ф. 461. Оп. 1. Д. 142. Л. 22. Машинописный подлинник.
Перевод с польского языка Т. М. Симоновой.
Приложение 12Письмо полковника Саламанова об интернировании 2-й стрелковой дивизии 3РА в Торуни
Седьмого января 1921 г. 2-я Стрелковая дивизия была направлена в район своего интернирования в г. Торн и была размещена на форту Стефана Батория.
Уже с самого начала формирования дивизии начало определенно выясняться, что Русский Эвакуационный Комитет[1125] не может или не хочет, по различным причинам, выполнить свои обязательства по отношении дивизии; содержание не выплачивает, обмундирования не выдает.
Во время нахождения на Украине часть[1126] не выдавалась, вооружения было совершенно недостаточно, так что дивизия даже не смогла участвовать в боях против большевиков. Все вместе взятое вызывало крупное недовольство против РЭК.
В период формирования армии и после, когда она находилась на Украине, дивизия была только в материальной зависимости от РЭК и под его политическим руководством.
После же перехода на территорию Польши и интернирования со стороны комитета совершенно определенно выяснилось намерение захватить также в свои руки и военное командование, что, конечно, также вызвало недовольство в дивизии. В этом направлении РЭК через своих агентов вел соответствующую пропаганду. Около 15 января приехал в Торн командующий армией генерал-майор Пермикин и разговаривал с командирами частей, офицерами и солдатами, причем выяснилось, что комитет предлагает армию упразднить, а создать Отряды № 1 и № 2 и организовать Управление интернированных, во главе которого станет г. Одинец[1127].
29 января приехал генерал Ниссель, которому было вручено ген. – лейт. графом Паленом ходатайство оказать содействие для передачи интернированной дивизии в непосредственное подчинение польскому командованию.
2 февраля приехал начальник УПИН[1128] г. Одинец, который заявил, что содержание за прошлое время уплачено не будет. С 1 же февраля лишь будет выдаваться пособие в размере 500 марок на офицера и 100 марок на солдата в месяц. Интернированная дивизия всецело во всех отношениях подчиняется ему как начальнику Управления интернированных; никакие компромиссы со стороны последней не допускаются.
Здесь выяснилось, что ген. Пермикин дал согласие на упразднение армии и переименование ее в Отряд и протокол об этом им подписан.
После этого ген. – лейт. граф Пален и командиры частей заявили, что интернированная дивизия подчиняться ему не будет. На что г. Одинец заявил, что отрешает всех от командования. Впоследствии выяснилось, что, несмотря на заявление г. Одинца командирам частей, что армия будет вне политики, на следующий день им было предложено г. Столповскому, лектору комитета, заложить в Дивизии тайные ячейки Союза Возрождения России политического характера с социалистическим направлением, на что г. Столповский не согласился и сообщил об этом графу Палену, в присутствии командиров частей.
4 февраля приехал на форт Батория г. Одинец в сопровождении полковника Гавронского, начальника интернированных в Торне, и устроили настоящий митинг. Польским командованием приняты были меры охраны, на всякий случай, расставлены часовые по валам. Несмотря на чисто митинговый и разлагающий характер речей г. Одинца, большинство все-таки было против комитета.
8 февраля польское командование в Торне получило приказание Военного Министерства не подчинявшийся командный состав перевести в Дембию, красноармейский лагерь под Краковом.
11 февраля командный состав в количестве 9 человек в сопровождении польского офицера был отправлен в Дембию, туда прибыл 13 и был арестован в отдельном помещении с приставлением часового и применением режима и пайка пленных большевиков.
21 февраля все были переведены в Ржешув, где было разрешено жить без права выезда и без всякого пайка и содержания, результатом чего было продано все, что возможно, из одежды и вещей вплоть до нательного креста и обручального кольца; и все же очень часто приходилось голодать в буквальном смысле этого слова.