Представление о деятельности разведорганов ЗФ дают доклады их руководства в Центр.
25 мая 1920-го председатель РВСР Л.Д. Троцкий направил телеграмму И.С. Уншлихту: «События последнего времени свидетельствуют о полном банкротстве агентурной разведки Запфронта. Необходимо усилить агентуру надежными самоотверженными работниками».
Прямо на бланке этой телеграммы Уншлихт набросал от руки свой ответ: «Агентура Запфронта делает все возможное. Но только теперь получает сотрудников причем не специалистов, а организация аппарата требует времени. Региструпр должен усилить Запфронт за счет других. Напрягу лично все усилия, чтобы поставить агентуру на должную высоту». Среди вычеркнутых в черновике была одна фраза — ответ на последнее предложение в послании Троцкого: «Самоотверженность без практики ничего не даст».
Вслед за телеграммой Уншлихт послал Троцкому 6 июня свой доклад о состоянии дел с агентурой на вверенном ему участке; его копии были направлены в Региструпр и военкому ПШ РВСР Д.И. Курскому:
«15 декабря 1919 г. мне было поручено Вами организовать аппарат для агентурной разведки на Польшу. Сведения о польской армии и внутренней жизни страны, имеющиеся тогда в распоряжении Региструпра. были весьма скудны. Созданный мною за весьма короткое время аппарат сумел в течение трех месяцев выяснить и дать довольно точную картину организации польской армии и ее состава, а также обрисовать политическое и экономическое состояние страны. Получаемые за последнее время в довольно значительном количестве материалы пополняют лишь нашу схему и вместе с тем доказывают ее правильность. Можно было с большой достоверностью предполагать, что аппарат мой, развиваясь и укрепляясь, будет давать положительные результаты.
В апреле месяце Региструпр. основываясь на том. что моя агентура является параллельной по отношению к фронтовому аппарату и выполняет ту же работу, настоял на слиянии этих двух аппаратов. Однако после происшедшего объединения оказалось, что мою агентуру нужно приспосабливать к фронтовой работе, изменяя задания и проч. Таким образом к моменту нашего наступления эта часть аппарата Регистрозапа находилась в стадии реорганизации.
Одновременно с вопросом о слиянии возник вопрос о перемене начальника Регистрозапа, т. к. Региструпр должен был согласиться, что прежний заведующий мало ориентируется в польских условиях и не проявляет должной инициативы. На его место поставлен был 19/IV заведующий моим агентурным аппаратом тов. Верховский (это один из псевдонимов Артура Карловича Сташевского — Гиршфельда). При принятии им Регистрационного отдела Штазапа оказалось, что Отдел этот имеет в Польше лишь двух действующих резидентов, что большинство ходоков на Польшу — не польской национальности и что дивизионные и армейские аппараты поставлены весьма плохо, между тем как в связи с приближающимися наступлениями они должны были сыграть большую роль. Для создания сети агентов и налажения работы в дивизиях осталось всего несколько дней, за какой срок невозможно было, конечно, всего проделать.
Кроме указанных выше агентурных аппаратов, действующих на Польшу — существовала самостоятельно агентура армий Юго-Западного фронта, имеющая перед собой польскую армию, проявляющая постоянно свое незнакомство с работой на территории Польши и вводящая нередко в заблуждение, как нас, так и центр. Неоднократные наши требования об объединении ее с агентурой Регистрозапа встречались всегда с отказом Центра. Последние события [переброска польских частей с Юго-Западного фронта на другие фронты] доказали еще раз нецелесообразность такого деления агентуры.
Кроме вышеприведенных причин, вследствие которых агентура оказалась не в состоянии выполнить возлагаемые на нее задачи, существуют еще другие более общие причины, вытекающие из условий, в которых приходится работать агентуре вообще и из условий работы в Польше в частности. Из первого рода причин главной является отсутствие агентов-специалистов, которым было бы можно доверять. На территории Польши они могли бы быть заменены поляками из интеллигентских сфер, но и таковых в распоряжении агентуры не имелось. Агентуре приходилось пользоваться работниками из рабочей и крестьянской среды, причем все эти лица являлись новичками в своем деле. Все они туго усваивают военные вопросы и сведения их отличаются неопределенностью и неточностью. Многое в их сведениях приходится выяснять путем предположений и догадок. Второй не менее важной причиной является непонимание многими из наших товарищей среди командного состава, в особых отделах и проч, важности агентурной работы и необходимого ее условия: спешности выполнений и доставки заданий и сведений. Нередко агенты задерживаются на пути, встречая всевозможные препятствия, и не находят должного содействия при передвижении. Таким образом сведения запаздывают и теряют всякую ценность. По этому пункту приняты мною самые решительные меры. К этому прибавить нужно большую территорию Польши наряду с расстройством жел. дор. движения и трудность телеграфной связи…
Вместе с тем считаю, что центр, зная условия агентурной работы (недостатки личного состава, неточность сведений), должен особенно тщательно обрабатывать и сводить материалы. Между тем, часто случаются факты, что центр меньше знает, чем фронтовые органы, и запрашивает иногда нас относительно таких вопросов, которые для нас ясны, а тем паче должны быть ясны для центра, имеющего в своем распоряжении больше материала. Так было, например. с появлением на Юго-Западном фронте I дивизии Легионеров…»
«В развитие» предыдущего доклада Уншлихт сообщал Л. Троцкому и В. Ауссему: «… ссылаюсь на недавно присланную мне Начрегиструпром схему Польской армии, очевидно германских источников, относящейся к Марту с/г. и вполне по его словам заслуживающей доверия.
Сравнивая эту схему с моей относящейся к тому же времени, нахожу между ними очень незначительную разницу: если в Германской схеме относительно одних дивизий сведения более полные, то по отношению к другим дивизиям моя схема дополняет первую. В общем и целом сведения не расходятся во многом.
Надо принять во внимание, что немцы в области агентуры были мастерами и если также учесть их близость и знание Польши (три с лишком года оккупации), удобство передвижения, наличие целого ряда Германских офицеров в Польской Армии (в Познанских частях) и, наконец, прекрасно подготовленный подбор агентов по сравнению с нашими, — станет вполне очевидным, что мой агентурный аппарат по делам Польши не только не потерпел банкротства, а наоборот не намного отстал от Германской Агентуры.
Для наглядности прилагаю при сем копию германской схемы и мою, относящиеся к Марту с/г.».
Как и в прошлом своем донесении. Уншлихт настаивал на «централизации всего агентурного аппарата на Польском фронте». Ведь «только центр, который действительно ориентируется в делах Польши и в Польской армии, может направлять работу армий, тем более, что опыт с 12-й армией показал, что Регистроштарм, который хоть и входит в состав Юго-Запфронта, однако с мая месяца выполняет задания Регистрозапа, при чем это не отражается на своевременности выполнения заданий Р.В.С. 12 армии».
«Из этого можно заключить, — писал он далее, — что в организационном отношении такое объединение не только желательно, но и вполне осуществимо».
В другом отчетном документе 1920 г. И.С. Уншлихт рассказывает, как строилась его работа по разведке против Польши (отчет Агентурного отдела Региструпра Западного фронта за январь 1920 г., за подписью И. Уншлихта и А. Верховского, направлен комиссару ПШ РВСР Д.И. Курскому):
1. Посылка агентов. В начале 1920-го ситуация с посылкой агентов складывалась так: «Общее число высланных агентов достигает 8: резиденции разбиты по следующим участкам: 1 резидент — Варшава с наблюдением на станциях в Молодечно, Седлец. Ивангород и Кельцы. 1 резидент исключительно на Варшаву. 2 резидента — Вильно, узловые станции — Кошедары, Свенцяны, Молодечно. Барановичи, Лида и Гродно. 3 — Ново-Свенцяны. 1 — Минск, район Молодечно. Лида. Барановичи, Борисов. Бобруйск и Вильно». В Польшу были отправлены:
«1) Мариановский, коммунист, красный офицер, преданный делу, хорошо ориентирующийся в военных вопросах. В конспиративной работе он новичек и по характеру — боевой солдат. Это составляет его недостаток, как агента, но благодаря своей преданности и понятливости много обещает.
Мариановский назначен резидентом с местом резиденции в гор. Ново-Свенцянах. Порученный район — Вильно, Молодечно. Полоцк. Двинск, Свенцяны. Задания: общие задачи — освещать политическую и экономическую жизнь Литвы и Белоруссии, производить наблюдения за вышеуказанными железнодорожными узлами, взять под учет и сообщать о всех резервных, запасных и формирующихся частях, переброска войск и пр.
Специальные задачи: наблюдать за ходом формирования белорусско-литовской армии, организовать присылку газет, брошюр и разной литературы, по возможности один раз в неделю.
Первых сведений ожидать к 15-му февраля.
Мариановский выехал 11-го января. Денег выдано николаевскими 10.000.
2) Генрих, коммунист с партийным стажем, нелегальный работник Виленской организации. по образованию др. философии, с большой инициативой и большими связями, знающий хорошо условия жизни в Литве и Белоруссии. Назначен резидентом с местом резиденции в гор. Минске. Порученный район: Молодечно. Лида, Барановичи, Борисов, Бобруйск. Вильно. Общие задачи: как [можно] выше, с особенным ударением на политические вопросы, в которых он хорошо ориентируется. Специальные задачи: следить за организацией Литовско-Белорусской Армии, организовать регулярную доставку газет 2 раза в неделю, раздобыть фотографии и фамилии жандармов-провокаторов, связаться с школой краевой разведки, раздобыть всяческие военные приказы
Сведения ожидать к 15-му февраля.
Генрих выбыл 11-го января, денег получил николаевскими 30.000 р.
3) Розин, беспартийный сочувствующий коммунистам. Он способный и знает хорошо местные условия, но к самостоятельной работе не пригоден. Отправлен в распоряжение Генриха, по желанию последнего, инструктирован относительно общих задач агента. Специальных заданий не дано. Уехал 21-го января. Денег п