Спустя еще неделю, уже в Сокольниках, во время чемпионата СССР по кроссам (8 тысяч метров) Куц снова побеждает, более чем на 100 метров опередив Болотникова. Казалось, всякие сомнения в спортивной форме олимпийского чемпиона должны отпасть.
Тем временем боли в икрах ног не проходили. Куц решил было не обращать внимания на запреты врачей. В конце декабря 1957 года он вместе с Г. И. Никифоровым вылетел в Бразилию, где в Сан-Пауло в новогоднюю ночь проводится традиционная «Коррида Сан-Сильвестр». Здесь его ждала неудача. То ли бегун не рассчитал своих возможностей, то ли не учел в полной мере весьма своеобразных условий соревнования. На финиш он пришел восьмым.
По возвращении на Родину пришлось уделять много времени учебе: летом предстояли выпускные экзамены в школе тренеров, а осенью Владимир намеревался поступать в институт.
Ни в мае, ни в июне 1958 года зрители не увидели Куца на соревнованиях. Лишь в июле в Таллине, на чемпионате страны, вышел он на старт — и жестоко проиграл.
Боли в ногах не давали возможности тренироваться так, как раньше. Спортсмен ложится в госпиталь, лечится. По выходе из госпиталя возобновляет тренировки.
Даже перед сезоном 1959 года спортивный мир не терял надежд на возвращение Куца в большой спорт. Действительно, весной этого года он участвовал в кроссе Ленинградского военного округа и победил. «Но эта победа, — писал он, — только убедила — сдаю. Годы брали свое. Надеяться, что удастся пробежать 5 тысяч метров быстрее, чем в Риме, не приходилось. Я знал методы тренировок для нового мирового рекорда, знал, какую тактику надо применять, как распределить силы на дистанции, но знал и другое — для нового рекорда необходимо увеличить тренировочную нагрузку. Эту нагрузку мои ноги не вынесут. Да и вообще, видимо, уже близок тот возрастной предел, за которым физически невозможно оставаться на прежнем уровне мастерства. И надо найти в себе мужество уйти с беговой дорожки, не дожидаясь, пока тебя побьют окончательно…»
Так в тридцать три года Владимир Петрович Куц прекращает выступления на спортивной арене. Но порывать со спортом он и не думает.
Теперь Куц учится в Ленинграде, учится с увлечением и упорством, столь свойственными ему на дорожках стадионов. Он собирается стать спортивным педагогом: «Будущность тренера привлекает меня все сильнее. И для меня будет большой честью воспитывать советским чемпионам достойную смену».
Осенью 1961 года Куц закончил институт и стал тренировать бегунов в Центральном спортивном клубе армии. Вскоре, уже в 1963 году, его ученики становятся чемпионами и призерами III Спартакиады народов СССР. Он работает не только со взрослыми спортсменами, перворазрядниками и мастерами спорта, но и с юными бегунами и находит в этом радость и удовлетворение…
Идут годы. Блестящие выступления советских стайеров в пятидесятых — начале шестидесятых годов стали историей спорта. После П. Болотникова, успешно выступавшего в 1960 году в Риме, никто из них не удостаивался олимпийских наград в беге на пять и десять тысяч метров. Это не может не волновать Куца. Анализируя причины отставания советских стайеров, он, кроме всего прочего, говорил о тактике бега: «Стайеры понимают ее довольно просто: надо найти чудака, который поведет бег, чтобы потом на последних двухстах метрах все, кто прятался за его спиной, разыграли медали. И вот привычная картина забегов — на первых километрах каждый норовит увильнуть от роли лидера. Тот, кому это удается лучше, слывет умным тактиком. Но он умный, пока не встретится в ответственных международных соревнованиях с настоящими бойцами. А уже там этот умник выглядит довольно глупо. Потому что нельзя стать гроссмейстером, играя только в поддавки. Нужно закалить себя в настоящей борьбе от старта до финиша. В борьбе за каждый метр дистанции…» И еще: «К сожалению, наши рекорды с каждым годом все больше отстают от мировых. И виновата здесь не «тактика финишного броска», которую все стараются взять на вооружение, а элементарная робость души тех, кто еще до старта рассчитывает не на то, чтобы выиграть, а на то, что ему проиграют». В этих словах весь Куц с его неукротимым желанием победы и бескомпромиссной борьбы.
Куц не только работает с молодыми бегунами, стремясь научить их всему, что познал за долгую и нелегкую спортивную жизнь. Он пишет книги. В 1962 году выходит книга «От новичка до мастера спорта», в 1964 году — «Повесть о беге». В августе 1975 года, за несколько недель до его безвременной кончины, в печать была сдана книга «Будь первым». Завершая ее, В. П. Куц обращался к юным спортсменам: «Станете ли вы впоследствии известными стайерами или просто с помощью бега укрепите свое здоровье — во всех случаях в выигрыше останетесь вы. Потому что перед вами откроется новый увлекательный мир — мир спорта, в котором одну из главных ролей играет великолепное физическое упражнение, имя которому — бег!»
Владимир Петрович Куц рано ушел из жизни. Но живы современники, помнящие красоту его бега и ощущение человеческого величия, которое давал зрителям этот бег. Хранятся в архивах кинопленки, запечатлевшие состязания, в которых блистал Куц — знаменитый стайер. А в истории легкоатлетического спорта остались строки, зафиксировавшие стремительный скачок результатов на стайерских дистанциях, и скачок этот неразрывно связан с именем Куца.
МАХМУД УМАРОВ
— Одного умения мало — надо, Миша, иметь еще немного счастья, — старался утешить и себя, и своего друга Михаил Иткис.
Оба они — и Умаров и Иткис — вполне могли считать себя неудачниками.
На Римской олимпиаде 1960 года им отчаянно не везло. Однако нередко в спорте, как, впрочем, и в других сферах деятельности, неудачники достойны не меньшего признания, чем победители.
Случайно завоеванная медаль — и так ведь бывает в спорте — не делает владельца великим, и, наоборот: случайно неполученная медаль не способна повредить репутации большого спортсмена. И все-таки самому спортсмену нужна медаль. И чем значительнее притязания на эту медаль, тем болезненнее переживается неудача. Таким неудачником быть не стыдно. Не стыдно, но больно.
Все это имеет прямое отношение к стрелку Умарову.
И Умаров, и его друг Иткис возлагали на Римскую олимпиаду большие надежды. Для Иткиса, который к тому времени уже лет десять ходил в лучших винтовочниках мира, эта Олимпиада была первой. В 1952 году в Хельсинки его не взяли потому, что он был слишком молод. В 1956-м — опять-таки по всем показателям — он должен был попасть в Мельбурн, однако угодил в госпиталь. Вот и получалось, что обладатель золотых медалей чемпионатов страны. Европы, мира — наград, которых с лихвой хватило бы десятерым спортсменам, только в тридцать лет дебютировал на Олимпиаде. Его первый шанс мог стать и последним. И потому он должен был выиграть медаль.
По жребию Иткису выпало стрелять на правом фланге. На правом так на правом, какая разница. А разница, оказывается, была. На стрельбище «Чезано» разыгралась настоящая песчаная буря. Стрельбище было построено совсем недавно, молодая трава не могла схватить как следует грунт. Огневой рубеж покоился на трехметровых бетонных столбах. Боковой ветер задувал с такой силой, что образовал на правом фланге мощные песчаные заносы. Порой мишени совсем исчезали из поля зрения. Было из-за чего беспокоиться: шесть часов — и ни секундой больше — отводится на 120 выстрелов.
Иткис остался пятым, и слабым утешением могло быть лишь то обстоятельство, что четыре первых места заняли стрелки с левого фланга, который был довольно надежно прикрыт от ветра небольшой горкой. А его друг пистолетчик Умаров получил серебряную медаль, пропустив вперед своего соотечественника Алексея Гущина.
Да, Иткис прав: одного умения мало — надо еще иметь немного счастья.
Что же ответил тогда Умаров? Искренне утешая друга, он меньше всего хотел утешить самого себя. Он не искал успокоительных слов. Наверное, как и четыре года назад, он решил продлить свою жизнь в спорте. Жаль, конечно, что нельзя поставить точку сейчас, потому что в Токио ему будет уже сорок… Но не останавливаться же, не дойдя до цели. Он получит наконец свою золотую медаль и вот тогда сможет уйти.
Иткису помешал правый фланг. Свой «правый фланг» был и у Умарова. У каждого есть свой «правый фланг» — нужно только не забывать о нем.
Обычно журналисты щедры на гиперболы да на авансы: такая у них работа. Свой брат стрелок не семь — семьдесят раз отмерит, прежде чем отрезать. И все-таки генеральный секретарь Международного союза стрелкового спорта К. А. Ларссон на вопрос о лучшем стрелке XXXVII чемпионата мира не колеблясь ответил: «Пистолетчик Умаров». Чемпионат этот состоялся в 1958 году. Через год он выиграл чемпионат Европы. Кстати, тогда, перед Мельбурном, Умаров тоже выиграл чемпионат Европы. В Мельбурне он мог победить, а мог и не победить: бухарестская победа дала ему первый чемпионский титул. В Риме, считалось, он не мог не победить. Между Мельбурном и Римом он выиграл не только чемпионаты Европы и мира, что не менее важно — выиграл все четыре чемпионата страны.
Начало в Мельбурне было более чем обнадеживающим. Первая серия: 95 очков. Рядом только американец О. Пиньон, у которого на очко меньше. Олимпийский чемпион швед Т. Ульман и чемпион мира американец X. Бэннер еще дальше.
Умаров скосил глаза на своего корректировщика Б. Переберина, который спокойно разглядывал в трубу его, Умарова, пробоины. С Перебериным, первоклассным винтовочником, земляком-ленинградцем, ему было спокойно. Да и работают они не впервые: чемпионат Европы в Бухаресте он выиграл, когда помогал ему Переберин. Вроде бы простое это дело — корректировать стрельбу: смотри, докладывай о характере пробоин стрелку, вноси поправки. Но это только на первый взгляд. Иные из корректировщиков любят, как говорят стрелки, «темнить». Это означает, что, преследуя, разумеется, самые благие цели, они называют «девятку» «десяткой», дабы успокоить ведомого, либо, напротив, — «восьмеркой», чтобы спортсмен был более сосредоточен. Умарову такого рода помощь не требовалась: он должен был знать истинную картину и всегда интересовался, как идут дела у его конкурентов.