— Если бы это зависело только от тебя, — частенько смеялась Галя, — то у нас уже было бы десять детей. — Умаров только улыбался в ответ. Это был как раз тот случай, когда доля правды в этой шутке была изрядной. Своему первенцу, который родился в 1947 году, он долго выбирал имя. Рылся в каких-то книгах, выбирал одно, другое, пока не остановился на Арислане, что в переводе с уйгурского означает «тигр». Правда, в загсе сочли более правильным имя Арслан. В это время Умаров был на седьмом небе от счастья. Он стирал пеленки, укачивал младенца, купал его, укладывал спать, рассказывал сказки.
А как он волновался в Мельбурне!
Когда они уже направлялись домой, ему казалось, что «Грузия» слишком медленно идет к родным берегам. Ему и праздник Нептуна, который традиционно отмечается при переходе экватора, был не в праздник. «Нептуном» был заслуженный мастер спорта Борис Назаров. А главным героем — баскетболист Янис Круминьш, добродушный гигант 218 сантиметров роста. Он упорно не хотел купаться в одежде. Пришлось призвать на помощь борцов.
А через два дня, при подходе к Японскому морю, персональный праздник был у Умарова. Впрочем, не персональный: текст радиограммы с радостным сообщением, что у Умарова родилась дочь, тут же стал известен всем.
Вынужденный рано расстаться с отчим домом, Умаров крепко привязался к Бегоулевым, родителям Гали. Всю свою семейную жизнь с первого до последнего дня он прожил с ними. Его тесть Б. П. Бегоулев тоже был военным медиком. В 1938 году он первым из советских военврачей был удостоен звания Героя Советского Союза. Да и вообще весь род Бегоулевых — Умаровых был тесно связан с медициной: Галя — физиотерапевт, Арик окончил со временем ту же академию, что и отец. И только Иринка выбрала другую стезю — стала историком.
Виды спорта можно условно разделить на известные болельщикам (а точнее говоря, якобы известные) и на те, о которых непрофессионалы остерегаются судить. К первым, как нетрудно догадаться, относятся такие избалованные прессой и, что особенно важно, телевидением виды, как футбол, хоккей, фигурное катание. Обилие информации позволяет многим болельщикам считать себя специалистами ранга чуть ли не Лобановского, Тихонова, Чайковской. К видам спорта, о которых даже самый самоуверенный болельщик помалкивает, относится и тот, которым занимался Умаров. Можно даже сказать, что о стрельбе у подавляющего числа людей складывается весьма туманное представление. Зрелищным видом спорта стрельбу не назовешь, и большинство из нас о стрельбе и стрелках получают информацию — и весьма обильную — из… кинофильмов. Что касается эффектов и эмоций, то тут все в порядке: зритель получает то, что он желает видеть. Правда, его уже не устраивают стрелки, которые вторым или третьим выстрелом поражают находящийся на изрядном удалении пятак, пресноватым кажется и точное попадание и с первой же попытки, даже если цель величиной с копейку. В кино мы видим стрельбу из кармана, от живота, от локтя, двумя руками и т. д. Создатели каждого нового фильма стараются перещеголять своих предшественников, и уже герои стреляют-стреляют, падая с дерева, в кромешной темноте, стоя спиной к цели, на бешеном скаку, корчась в предсмертных судорогах… Но то в кино. В спорте же все иначе. Здесь стрелять надо по возможности не торопясь, тщательно прицеливаясь, желательно одной рукой, потому что если ухватился за пистолет двумя руками, то к дрожи одной руки прибавляется дрожь другой. И, между прочим, «зоркий глаз» тоже скорее от кино и литературы, чем от жизни. В стрелковом спорте отличались люди и с хорошим и с плохим зрением, которые стреляли в очках (чемпион мира Н. Калиниченко).
В стрельбе есть свои секреты, и Умаров — не сразу, конечно, — постиг их. Немало времени, сил, энергии затратил он на то, чтобы стать пистолетчиком экстракласса.
На память приходит гимн Куприна стрелковому спорту:
«Одним из самых благородных и полезных спортивных упражнений (если не самым лучшим) считаю стрельбу в цель, пулькою.
В самом деле — искусство стрельбы в цель вовсе не легкое искусство. Оно требует от стрелка много данных: спокойствия, хладнокровия, уверенности, душевного и физического равновесия, внимания, зоркости взгляда, находчивости, терпения, тщательного изучения оружия и, наконец, умения аккуратно, даже если хотите, любовно, ухаживать за ним.
Замечательно, что люди неумеренно пьющие и развратные никогда в искусстве стрельбы не поднимаются выше среднего уровня, также неряхи и рассеянные субъекты».
Право же, будь один из лучших писателей России нашим современником, можно было бы подумать, что моделью идеального стрелка послужил ему Умаров.
Вот как характеризуют спортсмена люди, близко знавшие его.
Алексей Васильев, первый тренер Умарова:
— На первой тренировке передо мной предстал щегольски одетый старший лейтенант. Белоснежный подворотничок, до блеска начищенные ботинки и пуговицы, отутюженное обмундирование, гладко выбритый. И позднее иным Мишу я никогда не видел.
…В то время, когда Умаров уже стрелял, он стрельбой еще «не заболел», он стрелял из моего пистолета. А потом, когда по-настоящему увлекся, брал личное оружие домой, подолгу копался в нем. Все, что он делал, он делал основательно и в конце концов изготовил весьма сложную рукоятку для произвольного пистолета. Рукоятка эта получила распространение у многих стрелков.
Михаил Иткис, заслуженный мастер спорта, кандидат педагогических наук, полковник:
— Баллистику он изучал всерьез. Было время, когда он не расставался с изданными еще до войны книгами Пономарева, и Булыгина. А с моим тренером Юрьевым, автором серьезного исследования «Спортивная стрельба из винтовки», Миша спорил чуть ли не на равных. Мне кажется, что с баллистикой он даже переборщил — знал больше, чем надо знать стрелку.
Виктор Шамбуркин, заслуженный мастер спорта, олимпийский чемпион:
— Уходу за оружием Махмуд Бедалович уделял, наверное, не больше и не меньше времени, чем любой аз нас, но делал он это намного тщательней. Он очень верил себе, своему умению. Я не припомню случая, чтобы он причину какой-то своей неудачи видел в оружии. А уж к оружейным мастерам с претензиями он никогда не бегал, причину искал он только в самом себе.
…Махмуд Бедалович всегда нацеливался только на первое место.
Борис Переберин, заслуженный мастер спорта:
— Мне он частенько говорил: «Я удивляюсь твоей внутренней борьбе. Если испытываешь повышенное волнение, полежи, подумай о чем-нибудь другом, доведи себя до полусонного состояния и только потом стреляй». Сейчас это называется аутогенной тренировкой.
Илья Френклах, мастер спорта международного класса, подполковник:
— Накануне соревнований он, конечно же, как и каждый из нас, нервничал, но никаких признаков волнения заметить было нельзя. Он не мог понять, как это кто-то не может справиться с собой.
Галина Борисовна:
— Он умел веселиться без вина. С рюмкой водки я вообще его никогда не видела. А бокал вина или шампанского он мог выпить два-три раза в году по большим праздникам.
…В 1956 году наши олимпийцы летели в Мельбурн, они остановились в Рангуне, и там какой-то экзотический комар укусил Мишу в шею. Шея опухла, покраснела, краснота полезла к лицу. Болезненные явления оставались у него и во время той злосчастной стрельбы. Как-то, когда у нас были гости, я высказала предположение, что из-за этого комара Миша и остался с серебряной медалью. Миша ничего не сказал, и лицо его не изменилось, но я-то догадалась о том, что он недоволен.
Антон Ясинский, заслуженный мастер спорта, экс-рекордсмен мира по стрельбе из пистолета:
— Миша был моим постоянным соперником на соревнованиях разного ранга, начиная с первенств города и округа до мировых чемпионатов и Олимпийских игр. Меня поражали две черты его характера — уверенность и терпение. Он мог часами нажимать курок, не послав в ствол ни единого патрона. А на соревнованиях? Он по нескольку раз вскидывал руку, прежде чем раздавался зачетный выстрел.
Владимир Столыпин, заслуженный мастер спорта, дважды чемпион мира по стрельбе из пистолета:
— Махмуд Бедалович опекал меня с первого посещения тира. Ничего не ускользало от его внимательного и зоркого взгляда. Он говорил: «Будь внимателен ко всему. К оружию, к одежде, в которой стреляешь, к погоде, к своему самочувствию, к своим конкурентам». Это помогло мне добиться успехов.
А вот что писал сам Умаров: «Мне часто приходилось слышать, что у меня «особые нервы», «медвежье спокойствие» и т. п. Мне удается показывать на соревнованиях высокие результаты (как, впрочем, и многим другим стрелкам) вовсе не потому, что я имею «железные нервы». Я подвержен спортивному волнению, как и все люди. Я даже никогда этого не пытался как-то скрывать, но и не демонстрировал специально, разумеется. Но мне, как правило, постепенно удается побороть волнение настолько, что оно не мешает делать качественные выстрелы».
Качествами, необходимыми первоклассному снайперу, Умаров был наделен, конечно же, и до того дня, когда впервые пришел в армейский тир на улице Марата; и потом еще долгие годы он не считал стрельбу главным делом своей жизни. Умаров стрелял тогда в свое удовольствие. И тем не менее достиг очень многого: стал мастером спорта.
Гроссмейстером стрельбы ему еще предстояло стать. И в этом ему помог тренер. Впрочем, А. Васильев однажды сказал: «Не думаю, что Мише нужен был тренер. Такие в тренерах не нуждаются».
Умаров, как и все члены сборной, на различных соревнованиях и при подготовке к ним работал с различными тренерами, но всегда подчеркивал, что его тренером является А. Васильев. Именно Васильев угадал в равнодушном к стрельбе офицере незаурядного спортсмена и, по существу, заставил его стать таковым.
«Ленинградский тренер А. А. Васильев, — писал Умаров в своей книге, — сделал интересное наблюдение. Он заметил, что из большого числа лиц, обучающихся стрельбе из пистолета и никогда раньше не имевших дела с оружием, с самого начала выделяется некоторое количество людей, обладающих хорошей устойчивостью руки. В дальнейшем, по мере тренировки эти люди прогрессируют в меткости огня гораздо быстрее, лучше и легче, чем все другие. Отсюда А. А. Васильев пришел к логическому выводу, что люди отличаются друг от друга способностью управлять своей рукой, придавать ей желаемую