В тот же вечер партизаны провели в селе собрание. А. И. Бормотов познакомил жителей с положением на фронтах, рассказал о партизанской борьбе. После собрания несколько молодых ребят из тех, кто остался в деревне, попросились в отряд, а многие колхозники принесли партизанам теплую одежду и продукты.
— Это вам, сынки, — говорили они, — крепче бейте фашистских гадов, а мы вам всегда поможем.
Такие же собрания прошли в селениях Грули, Филатово, Соколово, Шанкино, Вишенки и других. И всюду крестьяне с радостью и надеждой встречали отважных патриотов, жадно слушали слова правды, старались помочь партизанам продовольствием, одеждой — всем, чем могли.
Отряд Назарова стал поистине грозной силой для врага. Густые Осташевские леса надежно укрывали партизанскую базу. Почти каждую ночь и каждый день небольшими группами и целым отрядом уходили с этой базы на боевые операции отважные патриоты.
Успехам отряда во многом содействовала точная разведка. Как правило, ее вели два самых юных партизана — осташевские школьники Толя Шумов и Володя Колядов. Оба они весной сорок первого года окончили девятый класс, были комсомольцами. Вместе со старшими товарищами, когда настал грозный час испытаний, принесли они мужественную присягу на верность Родине, вместе с ними повторяли слова:
«За сожженные города и села, за смерть наших людей, за насилия и издевательства над моим народом я клянусь мстить врагу жестоко, безжалостно и неустанно!»
Клятву свою юные патриоты сдержали. Их, бесстрашных разведчиков, командир отряда посылал на самые опасные участки, и комсомольцы постоянно доставляли партизанам ценные сведения о движении и дислокации войск противника, о количестве вражеских солдат и техники в том или ином населенном пункте.
Однажды командир отряда Назаров послал Шумова, Колядова и молодого коммуниста Аксенова в селение Сумароково. На опушке леса партизаны остановились. Аксенов взглянул в бинокль.
— Танки… Но сколько их в селе?
— Пойдем уточним…
Ребята отправились в Сумароково, прошли по всему селу и уже собрались покинуть его, как их остановил вражеский патруль. Фашистам и в голову не могло прийти, что это разведчики, поэтому их попросту впихнули в сарай, где уже находилось несколько мужчин и женщин. Через полчаса всех задержанных вывели под охраной в лес и заставили таскать бревна для «лежневки» — дороги, которую прокладывали фашисты через болото.
Разведчики могли застрять здесь не на один день, но, на их счастье, над лесом промчалась эскадрилья советских самолетов и развернулась вдоль дороги. Раздались пулеметные очереди. Фашисты бросились кто куда, а ребята, воспользовавшись сумятицей, скрылись. Через несколько часов они уже докладывали командиру:
— В Сумарокове пятнадцать танков. Все стоят в центре села, и только один на окраине…
Назаров задумался.
— Рискнем? — спросил он у комиссара.
— Рискнем, но расчетливо!
Три партизана и с ними командир отправились на рискованную операцию. Уже совсем рассвело, когда смельчаки были на окраине села. Разведчики не подвели: у старой кузницы стоял фашистский танк. Около него копошились несколько человек.
— Прикрывайте меня! — шепнул Назаров партизанам и пополз вперед. Когда до машины оставалось чуть больше десятка метров, он швырнул одну за другой две противотанковые гранаты. Прогремели взрывы, вслед за ними затрещали автоматные очереди партизан. У фашистов началась паника. Загремели выстрелы. К взорванному танку бежали солдаты. Но партизаны уже были далеко.
Вскоре юным разведчикам пришлось разлучиться. Колядов остался в отряде Назарова, Шумова же направили в отряд Проскунина… Здесь, на новом месте, Толю ожидала радостная встреча с матерью: Евдокия Степановна Шумова, инструктор райкома партии, была в этом отряде партизанским «старшиной» — обеспечивала бойцов продовольствием и одеждой.
И в этом отряде юный разведчик Шумов не знал ни минуты отдыха, выполняя сложные задания. Без устали ходил он по явочным квартирам, доставляя подпольщикам листовки, номера районной газеты, отпечатанные в лесной типографии, приносил ценные сведения, которые передавали ему для партизанского командования оставленные на местах люди.
В числе связных, людей высокого мужества и долга, была Мария Гавриловна Кораблина, учительница Солодовской средней школы. Женщина уже немолодая, беззаветно выполняла она свою трудную, опасную работу. На окраине соседней деревни Вишенки она замаскировала «почтовый ящик». В любую погоду — в метель и мороз, вечером и ночью ходила она к этому «ящику», оставляла в нем свои донесения о действиях и расположении врага, брала оставленные там связными газеты и листовки, разбрасывала и расклеивала их по деревне.
Большинство односельчан не знало о ее подпольной деятельности, но кое-кто догадывался. Однажды Кораблину остановила на улице соседка.
— Смотри, Мария Гавриловна, тебя полицаи подозревают. Уходи, пока не поздно.
Да, уходить было нужно, но в отряде ждали от нее сведений, а главное, был канун Дня Конституции и утром народ должен был читать свою советскую газету. Иначе какой же праздник! И она снова пошла к «ящику». На этот раз встретилась с одним из партизан. Он передал Марии Гавриловне свежие газеты и листовки. Узнав о предупреждении, он также посоветовал: нужно уходить.
Тревога была не напрасна. Под утро на квартиру Кораблиной ворвались полицаи и фашистский офицер. К счастью, листовки и газеты уже были переданы в надежные руки. Обыск ничего не дал, и полицейские ушли. Кораблина не стала дожидаться вторичного «визита» и ушла в другое село, где продолжала свою опасную работу.
В условиях подполья, соблюдая строжайшую конспирацию, райком партии укреплял и расширял свои связи с массами, поднимал их на борьбу с фашистскими оккупантами. Подпольный райком постоянно помогал партийным организациям партизанских отрядов, своевременно вскрывал и устранял недостатки в их деятельности. Например, поначалу медленно развертывал боевые действия отряд под командованием В. Ф. Проскунина. Секретарь райкома А. И. Бормотов провел в отряде партийное собрание. Вместо ранее назначенного комиссара, оказавшегося нерешительным человеком, собрание рекомендовало комиссаром отряда Алексея Васильевича Горячева, смелого, волевого коммуниста.
Вскоре отряд «товарища П.» провел ряд смелых операций. Впоследствии, когда после освобождения Московской области были подведены итоги боевой деятельности партизан, отряд командира Проскунина и комиссара Горячева был признан одним из лучших партизанских отрядов Подмосковья.
Сугубо мирным человеком был учитель математики Осташевской средней школы Борис Александрович Свечников. Горячая любовь к Родине, к своему народу заставила его взять оружие, стать в ряды партизан. В отряде он избрал одну из наиболее опасных профессий — стал подрывником.
…Это было в памятные декабрьские дни 1941 года, когда под ударами советских войск гитлеровские орды покатились от Москвы на запад. Командир отряда Проскунин вызвал к себе в землянку подрывника Свечникова и партизана Фомичева. Разостлав на столе карту и прибавив огня в «летучей мыши», он сказал:
— Видите село Становище? Здесь, как донесла разведка, скопились отступающие танковые части немцев. Ночью они, вероятно, дальше не пойдут, а утром двинутся. Путь у них один — через вот этот мост. Вы его знаете — он хотя и деревянный, но танки выдержит…
Помедлив, Проскунин, добавил:
— Так вот, ребята, надо сделать так, чтобы к утру этого моста не было. Ясно?
— Понятно, товарищ командир!
Ночью две фигуры в белых маскировочных халатах осторожно стали пробираться по дну глубокого оврага. Он начинается прямо за околицей Становища. В конце оврага, там, где речушка становится более широкой, и стоит на крепких сваях мост.
До оврага партизаны добрались через заснеженное поле сравнительно легко. Здесь же, чем ближе к цели, тем труднее. По мосту то и дело проносятся автомашины, проходят фашистские солдаты. Мост охраняется двумя часовыми — на одном и другом берегу.
Осторожно, от куста к кусту пробираются два смельчака. Неожиданно под ногами Свечникова хрустнул лед, и партизан по пояс провалился в ледяную воду. В темноте Свечников не заметил, как с берега сошел на хрупкий лед — и вот на тебе! — неожиданная и мало приятная ванна.
— Черт! — вполголоса выругался подрывник.
— Что случилось? — с тревогой, тоже шепотом спросил шедший впереди Фомичев.
— Провалился в воду! — ответил Свечников и, выбравшись на берег, снова пошел вперед.
Брюки, ватник, валенки сразу же обледенели. Идти было трудно (к тому же за плечами солидный груз — несколько килограммов взрывчатки). А до моста еще метров двести.
Но, как бы ни было тяжело, — вперед! Только вперед! Метров за полтораста до моста партизаны поползли. Минуты кажутся часами. Но наконец они у цели. Движение по мосту затихло, часовые пока ничего не заметили… Пора!
Свечников быстро укрепил пакеты со взрывчаткой на сваях, Фомичев проложил и зажег шнур.
— Теперь назад!
Но… к мосту подходили автомашины. Забегали лучи карманных фонарей: к колонне спешили часовые.
«Бежать? — подумал Свечников. — Могут заметить, и тогда операция сорвется… Остаться — значит вместе с мостом взлететь на воздух…»
Свечников тронул за рукав товарища. Взглянули друг другу в глаза. «Останемся!» — без слов сказали друг другу.
Прошла минута… Вторая… Машины въехали на мост, и, воспользовавшись шумом, Свечников, схватив товарища, кубарем покатился с откоса вниз, подальше от моста.
За спиной сверкнул огонь, прогрохотал взрыв, и подрывник потерял сознание.
Очнувшись, Свечников увидел родную партизанскую землянку и над собой встревоженное лицо комиссара Горячева.
— А Фомичев? — спросил он.
— Тоже жив! — ответил комиссар и осторожно пожал руку Борису Александровичу.
Задание было выполнено. Фашистские танки через мост не прошли.
…Много славных боевых дел, дерзких операций, смелых ударов по врагу было на счету осташевских партизан. 84 дня бесстрашно сражались с врагом три партизанских отряда этого района. Народные мстители везде и всюду уничтожали врага, а в дни наступления Советской Армии всемерно помогали ей своими действиями, нанося смелые удары по отступающим гитлеровским частям.